Князья Берги и графы Кутайсовы (1/1)

Жизнь юную княжну Берг не баловала. Когда ей было 12 лет, умер её отец. Отец её, Вольфганг, очень любил двух своих старших детей и воспитывал их по своей методике. Двух других детей он полностью отдал матери. Ника (сокращение от имени Вероника) очень плохо перенесла кончину отца, закрылась в себе и общалась только с Даниэлем. Когда Даниэль уехал в армию, Ника осталась одна наедине с матерью, глуповатой сестрой и легкомысленным братом. Они были воспитаны абсолютно по другому, поэтому Нике уживаться с ними было очень сложно. Это были совершенно другие люди, и не понятно, были ли они родственниками вообще. Имение, где она проживала сейчас, было очень близко со стоянкой русской армии под Тарутиным. В нём закатывались балы и светские вечера, на которых собиралось множество генералов русской армии, но Нику они не интересовали. Она не выходила из своей комнаты. Она ничем не занималась, кроме некоторых остающихся важных для неё вещей. Грусть и полное опустошение, из которой она не выходила уже второй месяц, не оставляли её. Казалось, нужно было уже отпустить прошлое, но… Как? Радость, смех, счастье?— всё это казалось ей кощунством над её горем. На стене висел портрет, который вопреки всем соображениям экономии места должен был остаться в Рождествено, но был доставлен сюда посредством упорности Ники. Портрет двух некогда счастливых людей переносил её в прошлое, в 1807 г. Читателю же станет очень интересна причина глубокого горя и несчастья молодой девушки, которой ещё жить и жить.*** После того, как Берг уехал в армию, мать, продав особняк в Петербурге, переехала под Москву. Денег не было совсем. Мать плохо пережила потерю мужа, совсем осунулась, подурнела и потолстела. Воспитанием своих детей она и вовсе перестала заниматься. Её вообще больше ничего не интересовало, кроме еды и сна. Вдарившись в религию, её стало интересовать и что-то кроме первых потребностей человека. Она ощутила потребность верить во что-то, потому как совсем растеряла надежду и веру в лучшее будущее. В религии она находила успокоение, которое не могла ей дать обычная жизнь. Каждый день она бывала в маленькой церквушке неподалёку. А все трое её детей были отданы самим себе. От стыда она порвала все связи и в обществе больше не появлялась. Всё это время она безвылазно провела в маленькой усадьбе под Москвой. По соседству с князьями Бергами жили графы Кутайсовы. Тамошний хозяин, Иван Павлович Кутайсов, любимец самого Павла I, после его свержения был устранён со двора, уволен со службы. Поездив за границей, он вернулся в Рождествено и жил там со всеми своими детьми почти безвылазно. Он был любимцем Павла, но все остальные его ненавидели. Власть его испортила. Будучи турком по национальности, его по некоторым причинам не принимало русское общество, как сейчас не принимают и смеются над немцами в русских штабах. Он отпустил ту жизнь, которую он вёл будучи фаворитом императора, и стал жить жизнью обычного провинциального помещика, хоть и очень богатого. Поначалу он не мог успокоиться, смириться с тем, что он больше не у власти, уже не в деле, в отставке, и всё его былое влияние утрачено, и никто его знать не хочет. Но теперь, казалось, он уже и не вспоминал своё прошлое; теперь в его жизни фигурировали только дела помещичьи, строительство церквушки в своём имении и его дети?— 2 дочери и 2 сына. Все они были уже довольно взрослыми; двое из 4 детей были уже в браке и с ним не жили; имели своих детей. В Рождествено оставались только младшие сын и дочь. Меньшой сын Кутайсова, Александр Иванович Кутайсов, был уже в чине генерал-майора, пройдя сражения 4-й антифранцузской коалиции под командованием Беннигсена. После заключения мира с французами, Александр вернулся в родовое гнездо. Добившись столь большого чина в молодом возрасте, он вёл себя не как обычный представитель дворянской (ныне золотой) молодёжи; он втянулся в военное дело, стал его тщательно изучать, и вскоре планировал уехать учиться за границу. Он был довольно любопытным человеком, которому обязательно нужно было вникнуть в своё ремесло, а не довольствоваться поверхностью. Он не мог бездумно командовать, как это делают многие молодые генералы, которых устроили на службу их мамочки и папочки. Молодого старательного генерал-майора тут же заметили; он стал популярен среди солдат, других генералов и в обществе, которое он особо не любил. Он не понимал их поверхностных разговоров, не зная сути дела, сами никогда не бывая на службе, что-то пытались там высказать и кого-то судить. Но по скромности своей, он не высказывал своего мнения и просто старался меньше бывать в таких кругах. Он чувствовал, что его стихия?— это артиллерия, и он всё больше погружался в неё с головой. Что насчёт дам, то единственная дама в его жизни?— это артиллерия. Шанса же найти даму сердца в образе человеческом судьба ему не представляла. Шанс меньшому Кутайсову представился, когда мать его, Анна Петровна, познакомилась в церкви с княгиней Марией Берг. Женщины разговорились; вместе поревели, княгиня над своим горем, а графине было так жалко княгиню. Княгиня поведала, что у неё есть четверо детей, один в армии; трое же просто бездельничают и нечем их занять. Вот в этих обоюдных рыданиях и Анна Петровна пригласила всех двоих княжон и маленького князя к себе в гости. Про себя женщины решили, что неплохо бы женить Александра на Нике. —?Ну, а что? Девочке пятнадцатый год пошёл. Лет в 16-17 уже можно и свадьбу устроить,?— заключила Анна Петровна, пересказывая всю эту историю мужу. Уловка графини удалась, и Иван Павлович после этого умозаключения жены очень захотел видеть эту четырнадцатилетнюю княжну. Приём гостей был назначен на завтрашний день. В то время, как в доме Кутайсовых всё было спокойно, в доме княгини Берг всё было перевёрнуто верх дном. Ника искала себе украшения для платья. Платье было уже найдено с горем пополам, а украшения к нему всё никак не могли найти. Ника была уже вся в слезах. В слезах бегала и служанка Машенька, ища украшения. Наконец, нашли какую-то шаль, серёжки, кольца и колье. К вечеру всё в доме князей Бергов успокоилось. Княжны и маленький князь легли спать, мысленно готовясь к завтрашнему дню. Для Ники эта встреча была нечто особенным, ведь впервые за несколько лет она увидит больше, чем маленький особняк в Петербурге и Подмосковье. Про Кутайсова несколько раз намекнула её гувернантка, но Ника не придала этому большого значения, которое определённо было в этой встрече. Утром она оделась и в назначенный час уже вместе с братом и сестрой стояла на пороге Кутайсовского дома. Дом этот был весьма большой, грандиозный. Ника, привыкшая видеть такие дома только отдалённо, проезжая на дрожках по Невскому проспекту и Гороховой улице, восторженно осматривала усадьбу. Александр Кутайсов, всё это время трудившийся над очередным трудом по артиллерии, тоже был очень рад развеяться и получить какие-то новые впечатления и эмоции. Ему тоже говорили про княжну Нику, и он уже заранее предрешая брак не по его желанию, заранее проникся к Нике ненавистью и злобой. Но утром он как штык был уже на крыльце дома. Ника, как старшая среди младших сестры и брата, шла первой, своим восторженным взглядом рассматривая усадьбу и округу. Даже с восторженным лицом она сохраняла некую грацию, а глаза её голубые сияли ярче всякого солнца. Не сказать, чтобы княжна была особенно красива. Она нравилась, прямо скажем, не всем. Кто-то называл её дурнушкой, кто-то, наоборот, восхищался её красотой. Может быть, её красота была не всем понятна, может быть, наоборот, те, кто ей восхищался был слепым. Кто их там разберёт. У неё была своя, тонкая красота, красота в мелочах. Оранжевое платье её с окантовкой в цветках, шаль её лежала на её плечах и спускалась по спине. Кутайсов стоял на крыльце усадьбы рядом с отцом и держал руки за спиной, выглядывая гостей. Он оделся в военную форму (надо же похвастаться перед бедной княжной!) и гордо и грациозно стоял на крыльце, стараясь максимально показать свою независимость и благородность. И вот, он, наконец, рассмотрел княжну. Усики его зашевелились. Он увидел её глаза и восторженный взгляд, и промелькнувшая мысль о том, что с её состоянием стыдно поддерживать какую-то грацию, моментально ушла. Её восторженный взгляд чем-то приманивал его. Чем? Он не знал. Встряхнув головой, эта эйфория прошла у него, и он снова вернулся к реальности. ?Что это я? —?думал он. —?Не могло быть со мной такого замешательства. Это просто приступ, и не княжна тому причиной? Ника с братом и сестрой уже поднимались по лестнице. Анна Петровна толкнула Кутайсова локтём, и Александр подал руку Нике, и помог подняться той по лестнице. Затем он эту же ручку учтиво поцеловал и заглянул в её горящие и восторженные глаза. И то же состояние, что и минуту назад, снова захватило его. ?Да что ж это такое-то!??— снова подумал Кутайсов. Нике стало как-то неловко рядом с таким благородным и красивым юношей, он сейчас казался ей чем-то выше её. Она подумала, что надо бы что-то сказать, но не решалась что-то произнести. —?Усадьба у Вас очень красивая, всем бы хотелось иметь такую,?— выдавила она из себя. Иван Павлович заметил, что у всех может быть такая усадьба, если очень стараться. Вся делегация переместилась в дом. Кутайсовы и гости разделились на несколько кружков: в самом углу гостиной Кутайсовых сидели Ника и Александр, в этом кружке царила неловкость одного и другой; по середине сидели супруги Кутайсовы и о чём-то болтали, временами поглядывая на Нику и Александра; третий же кружок перемещался по гостиной и всей усадьбе, это были маленькая графиня, столь же маленькая княжна и князь; они играли то в догонялки, то в прятки, то просто безудержно весело бегали по усадьбе. Кутайсов спрашивал Нику о том, как ей Подмосковье, где служит её брат, чем она сама любит заниматься больше всего, и о том, что она думает о последних военных действиях и о мире с французами. —?Я всё не могу понять, как можно быть союзником с таким Антихристом,?— сказала она, угадывая, как к этому миру относится Кутайсов. —?Вот, вот,?— подтвердил Кутайсов. —?Двум императорам тесно на одном земном шаре, кто-то из них обязательно должен скинуть кого-то с трона. Кутайсову было приятно её общество, разговаривая на отдалённые темы, он стал понемногу раскрываться, переходить в разговорах уже на что-то более личное, он рассказывал ей о своей любви и страсти к артиллерии и даже пригласил её в свою спальню, чтобы убедить её в своих словах. Она, наоборот, чем больше он раскрывался, тем больше она испытывала чувство неловкости, так ей не свойственное. Она всё время смущённо улыбалась, а её восторженные глаза не переставали блистать, что очаровывало Кутайсова. Ей также было приятно общество Кутайсова, и она с удовольствием слушала об артиллерии, в которой ровно ничего не смыслила. Он ей очень понравился, и потому она смущалась ещё больше. И вот, он уже с большей настойчивостью предлагал ей устроить экскурсию по всему имению Кутайсовых. Он был так настойчив, что Ника, наконец, согласилась. Кутайсов со свойственной ему активностью и деятельностью, подскочил, подал ей руку, она встала с дивана, и он повёл её для начала в свою комнату. Она поразилась тому, что увидела. Он был и правда человеком одарённым. В комнате его царил небольшой хаос. Подле его кровати стояло до десяти больших табуретов, которые, по видимому, служили ему столами. На них были разложены его чертежи, математические расчёты, переводы, артиллерийские записки, стихи, рисунки, ноты… Он писал стихи, прекрасно рисовал… Она рассматривала его рисунки, читала стихи и понимала, что не достойна даже разговаривать с этим человеком. —?Ника! —?восторженно сказал он. —?Хотите я сыграю? —?На чём? —?спросила она. —?На скрипке,?— тут он вытащил откуда-то скрипку со смычком и начал играть. Ника, наслаждаясь игрой Кутайсова, всё больше понимала и ощущала масштаб этого человека. Она же такими масштабами не располагала. Она восторженно смотрела на него, когда он играл; он смотрел на неё. Потом он бросил играть и повёл её в сад, в его любимый сад, где он раньше прятался от маменьки. В саду было много прекрасных цветков, деревьев, всё было так красиво… Не то что скудное хозяйство Бергов, которое было заброшено и матерью, и бабушкой. В центре сада был фонтан с фигурой мальчика-скрипача, намекая на Кутайсова. Ника присела на край фонтана. —?Вы устали? —?спросил Александр. —?Немного есть. Но буквально через несколько минут буду готова снова осматривать Ваше прекрасное имение,?— ответила она. Кутайсов уже потерял интерес к экскурсии и присел рядом с нею. Разговоры на разные темы продолжились. Вдруг из дома выбежал камердинер и сообщил, что граф Иван Павлович изволили ложиться спать, и гости должны уходить. Ника расстроилась; она не хотела уходить из общества Александра. —?Мне очень жаль, что я лишаюсь Вашего прелестного общества,?— сказала она напоследок. —?Я надеюсь, что я ещё не раз пообщаюсь с Вами и наслажусь Вашим обществом, и я надеюсь, что и Вы на это надеетесь… —?сказал он, и Ника впервые за всё время увидела в его глазах оттенок грусти. Ей захотелось его поддержать и ободрить и она сказала, отдав свои руки ему: —?О, милый граф, я тоже на это очень надеюсь! Кутайсов улыбнулся и поцеловал лежащие в его руках её руки. Ника, заботливо смотря за братом и сестрой, пошла обратно в свой дом. На следующий день она терпеливо ждала и надеялась, что Кутайсовы снова позовут их в гости или придут к ним. Но только бы снова встретиться с этим милым графом!.. Только бы! Она ничего не делала в этот день и следующий… Никто не приходил и не звал её в гости. Александр Кутайсов, поначалу тоже испытавший те же чувства, увлёкся своим проектом по артиллерии и забыл обо всём на свете. В дело вмешалась Анна Петровна, желавшая женитьбы Александра и Ники. Она так увлеклась помощью бедной княгине Марии, что не думала, что Кутайсов заслуживал партию по богаче. Она не думала о выгоде, а думала о своей доброте и благодетельности. Даже Иван Павлович подмечал, что Александр и Ника очень мило общались, и он не прочь бы видеть эту милую девушку в своих невестках. Анна Петровна зашла в комнату к Кутайсову, тот сидел в кровати и что-то усиленно писал на табурете, и сказала: —?Сынок, я хотела бы знать как тебе показалась княжна Берг? По мне она очень хороша, и Ивану Павловичу она понравилась. Кутайсов вскочил и схватился за голову, воскликнув: —?Боже мой, я забыл, совсем забыл!. Спасибо, маменька! —?он поцеловал её в губы и выбежал из комнаты. Он побежал бегом в имение Берегов. Ника в это время лежала плашмя на кровати и разговаривала со служанкой о том, что все мужчины одинаковые. Вдруг служанка Маша разглядела в окне какого-то офицера, бегущего к усадьбе. —?Это он! —?воскликнула Ника. С тех пор они стали общаться чуть ли не каждый день. Отношения их из дружески-неопределённых перешли в романтические. Они стали влюбляться в друг друга с каждым днём всё сильнее. Она восхищалась им, он ею. Первый их поцелуй произошёл в саду. Ника сначала поцеловала Александра в щёчку, тот, увидя её восхищённо-влюблённо-смущённые глаза, поцеловал её в губы страстно и огненно, так как он давно хотел… Погружаясь в любовь с реальным человеком, он забыл про свою другую любовь?— артиллерию. Он решил сделать перерыв в отношениях и заняться трудом по артиллерии. Ника снова ждала его, но он не появлялся. Она послала письмо Кутайсову, в котором писала: ?Если моё общество Вам неприятно, то можете прямо мне сказать, и незачем пропадать днями и ничего мне не писать?. Да, может быть это было слишком жёстко. На это жестокое письмо пришёл ответ: ?Ваше общество мне очень приятно, но прошу меня простить, мне надобно доделать свой труд по артиллерии?. Прочитав это, Ника смирилась. Она поняла, что ему очень важна эта артиллерия, этот труд по ней. Раз ему это важно, то чего она будет мешать? Раз она его любит, она должна принимать его со всеми своими увлечениями и недостатками. Хочет человек заниматься артиллерией, значит нечего ему мешать. Она лишь чиркнула ему маленькую записку: ?Я вижу, Вам очень важна артиллерия и всё что с ней связано. Я не буду Вам мешать?. После этого письма Кутайсов, бросив свои труды по артиллерии, побежал к отцу. Он понял, что эта девушка, ставящая его интересы выше её, именно та, которая ему нужна. Она приносит себя в жертву его увлечению артиллерией. Он любит её, она любит его, чего ещё ждать? Он уже для себя всё решил. Он женится на Нике, чего бы это ему не стоило. Отец, который сначала хоть и говорил всем, что она ему нравится, с пренебрежением думал о ней, как о бесприданнице, но когда он увидел его светящиеся глаза после первого поцелуя с Никой, он понял, что тот уже не отступится и полюбил Нику, ведь то, что любит его сын, то же любит и он. Когда Кутайсов с горящими глазами ворвался в комнату отца и спросил разрешение на женитьбу с Никой, Иван Павлович ещё раз убедился в том, что это действо уже не остановить и ещё больше полюбил Нику. —?Не слишком ли она юна? Всего 15 лет! Нет, ты годок потерпи. В 1809 году, у тебя будет как раз юбилей, поженитесь. Мы вам такое пиршество устроим, мама не горюй! А теперь ступай к матери её и проси у неё руки дочери. Потом уж у самой княжны. —?Нельзя ли пораньше, папа?? —?Нет, я так решил, так и будет. Кутайсов, расстроенный, что свадьба может быть только через год, зашагал к имению Бергов. Княгиня Мария Берг была вне себя от счастья, когда Кутайсов прибежал и просил у неё руки дочери. Наконец-то дочь будет в хороших и богатых руках! —?Отец мой согласился на брак с условием, что свадьба будет только через год,?— объявил он княгине, и та также расстроилась. Ника сидела в своей комнате и читала, не подозревая, какое объявление ей сделает Кутайсов. Он, постучавшись, вошёл в комнату, поцеловал Нику и спросил: —?Вы любите меня? —?Люблю, граф. А вы меня? —?И я Вас люблю,?— он поцеловал её. —?Я пришёл вот с чем. Не были бы Вы против того, чтобы пойти за меня замуж? Ника заплакала. С такой нежностью он говорил это, смотрел на неё… И это радостное предложение! Он любит её! Любит! И скоро она возьмёт его фамилию, станет его женой, только его и никого больше. —?Я согласна!!! —?радостно сказала она и обхватила его шею. —?Но… —?Что но? —?удивилась Ника. Ей больше не радоваться? —?Мой отец сказал, что свадьба может быть только через год. —?Как же так… —?сказала она и заплакала пуще прежнего, теперь из-за того, что свадьбу придётся ждать целый год. С этого дня Ника жила у Кутайсовых и была уже в статусе невесты Александра. В апреле началась война с австрийцами, которая была только на бумаге. Кутайсов был отправлен туда, но никаких серьёзных сражений там не было. Когда провожали его, Ника рыдала, ногтями цеплялась в Кутайсова и не хотела его отпускать. Куда он едет? Что там с ним будет? Он приехал обратно месяц через два, а через три недели после этого сыграли обещанную свадьбу. Праздник был пышный, как и обещал Иван Павлович. На него съехались многие представители высшего света, родственники Бергов, Кутайсовых. Ника пыталась затеряться в таком количестве народу, и всё время жалась к своему жениху, не отходя от него ни на шаг. Свадьба эта была воистину желанная всеми и совершенно искренняя. Все этого хотели по разному, кому-то она была выгодна, кому-то выгодна в моральном и нравственном плане, а кто-то радовался за всех сразу. Ну и, соответственно, кому-то было совершенно всё равно на это действо и приехали на свадьбу ради своих каких-то целей. Нике очень нравилось своё платье, такого платья у неё никогда не было. Теперь, когда она стала женой Кутайсова, она могла ни в чём себе не отказывать. Но не в коем случае этот брак нельзя было назвать браком по расчёту; супруги любили друг друга. Вскоре после свадьбы был заказан портрет молодожёнов. Сколь была успешна свадьба и брак, столь же была успешна и брачная ночь. Молодожёнам выделили просторную спальню на втором этаже усадьбы Рождествено. Она была отделана в голубом цвете. ?Цвете её глаз…??— думал Кутайсов. Он стоял у окошка, Ника стояла чуть поодаль. Воцарилось неловкое молчание. Оба понимали, что будет дальше, но не знали как это начать, ведь до этого у них были только скромные поцелуи. —?Даже не верится… —?прервала молчание Ника. —?Что мы муж и жена, наконец-то? —?тут же перебил её Кутайсов, подошёл к ней и обхватил ладонями её шею. —?Вы граф Кутайсов, а я Ваша графиня… —?Ты и твоя,?— сказал он и поцеловал её, дав толчок тому, что должно было свершиться. Он поднял её на руки и уложил на кровать, затем навис над нею, стал целовать везде где ни попадя, он уже снял верхнюю часть своего костюма, и потянулся к платью Ники. Сняв платье, он шастал своими руками по всему её телу, целовал, где хотел. Страсть захватила их, но в страсти этой они не забывали о нежности и были очень нежны друг к другу. Вскоре он принялся за главное. Она стонала, извивалась, он целовал её, шептал нежные слова в уши. Как мы уже упомянули, первая брачная ночь была успешной, Ника сразу после неё узнала, что ждёт ребёнка. Кутайсов был вне себя от счастья. Когда он узнал об этом, он бегал по усадьбе подпрыгивая. Он обежал всё имение с радостным криком: ?Я буду отцом!!!?. Всё это время он чувствовал, что ему не хватает глубины знаний, и поэтому он решил отправиться учиться заграницу. Супруги долго спорили, стоит ли Нике ехать с ним заграницу. —?Что я буду тут одна делать, когда ты где-то вдали? —?требовательно настаивала она. Наконец, Кутайсов дал слабину, и беременная Ника отправилась на обучение вместе с ним. Заграницей супруги пробыли 2 года?— 1810 и 1811. Обратно домой они приехали только в начале 1812-го года. Уехали они вдвоём, а приехали вчетвером. Заграницей у Ники родились два сына?— Григорий и Александр. Не прошло и 4 месяцев, как началась война по масштабней войн 5-й антифранцузской коалиции. Ника оказалась очень плодовитой особой, и в июне 1812 находилась на 3 месяце беременности. Иван Павлович и Анна Петровна дивились плодовитости Ники и нянчили маленьких внуков. К тому времени как приехала Ника, мать её уже умерла от апокалипсического удара, Жюли вышла замуж по расчёту за представителя рода Голицыных; муж был старше её на 26 лет. Гуляка Мишель уехал на службу в Петербург. Соседним имением, принадлежавшим князьям Берг, распоряжались Голицыны. У Жюли, теперь замужней женщины, проявились какие-то странные признаки мании величия, она чуть ли не считала себя императрицей всея Руси. Кутайсов, понимая, что все эти душевные мучения могут повлиять на будущего ребёнка, проводил с ней больше времени и рассказывал ей обо всём хорошем. Заграницей он был весь поглощён в учёбу, а она сидела рядом и часами смотрела на него, укачивая детей. Теперь же большим утешением ей стало то, что он проводит с ней большое количество времени. Но в этот год Кутайсову таки удалось выпустить ?Общие правила для артиллерии в полевом сражении?. Эти правила были одобрены государем и всеми в армии. Им стали восхищаться ещё больше, чем раньше, но были те, кто ему завидовали. В июне началась война, и Кутайсов был назначен начальником артиллерии 1-й армии. Ника очень сильно плакала и цеплялась в него ногтями, когда он уезжал. Но вот он уехал. На следующий день после Бородинской битвы, когда семья Кутайсовых была уже рядом с Тарутиным, в усадьбу прискакал какой-то офицер. Ника, решив сначала, что это был Кутайсов, потому как у него были тёмные волосы и та же форма (знаки различия не были видны ей из окна), выбежала ему навстречу. Но это был не Кутайсов. Это был его адъютант. Увидев Нику, он посмотрел на неё с какой-то болью в глазах и спросил: —?Вы графиня Вероника Кутайсова? —?Я. Что Вы хотели? У Ники возникли предположения, почему у этого адъютанта была такая боль в глазах, но она не решалась их озвучивать и верить в них. Возможно, у него кто-то умер в семье. Адъютант же, видя, что графиня в положении, сказал, что нужно переговорить с графом Иван Павловичем Кутайсовым. Ника пожала плечами и удалилась в свою комнату. Но плохие мысли всё же лезли в её голову; она не могла от них избавиться. ?Почему я так думаю? Мне нельзя так думать! Он бы был не рад тому, что я так думаю!?. Но сидеть просто так на одном месте она не могла. Она выбежала из комнаты и натолкнулась на Ивана Павловича. Он плакал; его глаза собрали, как казалось Нике, всю боль человечества. ?НЕТ! Это НЕ может быть правдой! Я не верю!?,?— подумала она. —?Что случилось, Иван Павлович? —?спросила она ревущего свёкра. Он посмотрел на неё с каким-то состраданием и не решался отвечать. ?Как он может скрывать от меня то, что связано с моим мужем???— подумала она и потребовала: —?Рассказывайте, Иван Павлович! Не томите! Уж лучше я узнаю, чем буду погибать в неизвестности. Говорите! —?Что тут говорить… —?Правду! Не томите, прошу Вас! —?Я не знаю, как Вам и сказать… Вы любили Сашу? —?Почему любила? Я и сейчас люблю! Тут пришла Анна Петровна, что-то шепнула графу, и граф с графиней удалились, уже не слушая Нику. Но Ника подумала, что ей надобно успеть расспросить адъютанта, пока он не уехал. Она выбежала на улицу, на столько быстро, насколько позволяло её состояние; адъютант уже стоял подле лошади, готовый уехать. Она подбежала к нему и, вся бессильная, упала к нему в объятия. Адъютант, хоть он и был в каком-то своём, очень грустном и печальном мире, оторопел и чуть ли не отошёл назад, чтобы она, эта странная беременная графиня, не тронула его прекрасную грудь. Ника стала плакать. —?Скажите мне, скажите, что Вы сказали Ивану Павловичу? —?спросила она, плача. —?Скажите, прошу Вас! —?Ежели Вы так этого хотите… —?Хочу! И будь со мной, что будет! —?Граф Александр Иванович погиб в Бородинском сражении…- сказал он, сел на лошадь и ускакал. —?Благодарю Вас… —?сказала она, думая, что тот её услышит.*** С того дня и до сегодняшнего она не жила, она просто была живой. Тогда, 27 августа, у неё на нервной почве чуть не произошёл выкидыш, но, к счастью, этого удалось избежать. Она рыдала днями и ночами, у неё болело сердце, она заболела. Вид её пугал, она дурнела с каждым днём всё больше и больше. Как можно смириться с этой смертью? Единственное что ей оставалось, так это воспитывать детей. Когда армия прибыла в Тарутино, и в доме Кутайсовых стали проводиться балы и вечера чуть ли не каждый день, все приезжающие на эти балы считали своим долгом напомнить про смерть Кутайсова. Нику это приводило в ярость. Если она это слышала, она тут же говорила: —?Как Вы можете говорить об этом? Вы ничего не знаете, и говорите это ради приличия, ради того, чтобы показаться лучше, чем Вы есть! Или вовсе посмеяться над горем семьи! Нет, вы этого все хотите! Лицемеры! —?Но, графиня…- пытались её успокоить вспоминающие. —?Это моя память!.. Только я и Иван Павлович с Анной Петровной могут об этом думать и вспоминать! Боже, как это низко с вашей стороны!.. Жизнь кончилась для неё, едва начавшись в 19 лет. Она потеряла весь смысл жизни, того, ради чего она жила, теперь не было на свете. Теперь же, когда её окружали доктора, пытаясь понять чем болеет графиня, ей оставалось только поддерживать свою жизнь и жизнь ребёнка, который жил в ней.