Князь Багратион (1/1)

Со дня Бородинской битвы, то есть дня его ранения, прошло 16 дней. Он уже сто раз пожалел о том, что 3 сентября отказался от ампутации. Врачи сомневались, называли то один диагноз, то другой. О своём ранении Багратион упомянул и в письме к Императору: ?Я довольно нелегко ранен в левую ногу пулею с раздроблением кости; но нималейше не сожалею о сём, быв всегда готов пожертвовать и последнею каплею моей крови на защиту отечества и августейшего престола…?. Врачи согласились с переломом кости, потом начался сепсис, и стало понятно, что какая-то часть того ядра всё ещё в теле князя. Его перевезли в Симы, в имение друга Багратиона?— Бориса Андреевича Голицына. Багратион выразил ему свою огромную благодарность, а 9 сентября было решено провести операцию по расширению раны. Благодаря этой операции, которая была сделана очень поздно, были удалены инородные тела, в том числе и осколок ядра. С невероятным опозданием врачам наконец-то удалось описать подробно рану Багратиона: ?Знатным разрезом мягких частей около раны открыт в оной совершённый перелом и раздробление берцовой кости, которой острой и неровные концы, вместе с черепком ядра, глубоко в мясистые части вонзившемся, неоспоримо причиняли во время болезни князю жестокую и нестерпимую боль и самою горячку. Гнойной и вонючей материи вышло из раны чрезвычайное количество, и рана представилась на взгляд весьма глубокою с повреждением важных кровеносных сосудов и нервов?. Это опоздание стало для Багратиона решающим. Когда Берг скакал из лагеря русских в Симы, он очень боялся ту картину, которую ему предстояло увидеть. Чего боятся врачи? Зачем ему нужен был Берг? Он не был готов к такому повороту судьбы. Ему стало немного не по себе. И вот показалось громадное имение Голицына. Он спустился с лошади, отдал её нужному человеку. На дворе была уже ночь. По его логике Багратион должен был спать. Антураж Голицынского имения, как бы уже заранее хороня князя, был наполнен какой-то тревогой, горящими фонарями и как будто уже находящимися здесь гробовщиками. Бергу это всё не нравилось, в душе он надеялся на то, что всё обойдётся, но всё говорило о том, что всё будет как раз наоборот. На входе его встретил лакей. Он был уже довольно стар. —?Князь спит? —?спросил Берг. —?Нет, не спится Его Сиятельству. Бессонница мучает. —?А ну расскажи мне что-нибудь ещё. Лакей ему рассказал всё, что творилось в имении. Сказал, как во сне он заговорил что-то про какого-то Берга, а потом всё утро уговаривал врачей написать письмо Кутузову. —?А зачем ему нужен этот Берг, Вы не знаете? —?Никто не знает, Ваше Сиятельство. Бергу указали куда именно ему нужно идти, и он, нерешительно постучался в дверь комнаты, в которой по словам лакея был Багратион. Оттуда донёсся сдавленный хрип: ?Войдите?. Берг трусливо открыл дверь и вошёл в комнату. То, что он увидел поразило его. Он не мог узнать Багратиона. Он лежал весь бледный на кровати, вокруг него были расставлены свечи, также были расставлены и врачи. Также Берг увидел молящегося монаха. Такую картину Берг видел, когда бабушка была при смерти. Берг обошёл врачей и подошёл к лежащему Багратиону. Тот тепло улыбнулся и хрипло и слабо начал говорить: —?Вот мы и свиделись, мой мальчик. Рассказывай, что там было без меня. Как живёшь, что в армии без меня творится? Мне вот что-то докладывают, а ты мне расскажи как есть. Не хочу верить этим надутым индюкам. Таким Берг его никогда не видел. НИКОГДА. Он превратился в такого милого семейного человека, было ощущение, как будто бы Берг ему чуть ли не сын. Он, видно, что плохо пережил оставление Москвы. Вероятно, что оставление Москвы ухудшило его здоровье. Берг рассказал ему, как закончилась Бородинская битва, высказал его соображения на этот счёт, рассказал, как вёл себя Барклай-де-Толли во время Бородина, рассказал о службе у Дохтурова. —?Как же я ошибался насчёт Барклая… Мне так совестно и стыдно… Ему донесли то, что я сказал его адъютанту? Он простил меня? —?было видно это чувство огромной вины в его глазах. —?Ваше Сиятельство, я думаю, Вам в таком состоянии не стоит слушать всё это… —?Нет! Рассказывай мне всё, без утайки! Только незнание может ухудшить моё и столь ужасное здоровье. Рассказывай, Данилушка… Данилушка? Нет, Берг не был готов потерять его. Он заменил ему отца. Он всегда давал ему нужные советы… Да нет же, не должно быть так!.. —?Я точно не знаю, но я уверен, что он простил Вас. Его обложили со всех сторон, и я не удивлюсь, если он в скором времени уйдёт в отставку. —?О, нет! Это я во всём виноват! Я… Нет мне грешному прощения! Бог меня наказал… Берг продолжил рассказывать. Он рассказал в подробностях о совете в Филях. Рассказал о суждении каждого генерала. Хоть он и стоял в коридоре, генералов было хорошо слышно. Багратиону, видно, что не нравилась эта идея оставления Москвы. Он хмурился, ёрзал. Потом он стал рассказывать о службе у Милорадовича. Рассказал, как доставлял письмо Мюрату. —?Всегда знал, что Милорадович тот ещё лис,?— сказал Багратион. —?Ты вылечил мою бессонницу, ступай, завтра договорим. —?Мне остаться здесь? —?Да, до моей кончины или до моего особого распоряжения. Я в письме всё написал, Кутузов знает, так что насчёт этого не беспокойся. —?Не говорите такого! Не надо. —?Данила, ты чего? Они оба друг друга не узнавали. Берг не узнавал своего бесстрашного бравого командира, а Багратион не узнавал своего чёткого, с утончёнными манерами и вечно безэмоциональным и бесчувственным лицом адъютанта. Багратион приказал Бергу лечь рядом с ним с правой стороны, потому как слева у него была рана. Берг хоть и был удивлён этому, повиновался и лёг рядом с Багратионом. Тот его обнял и сказал: —?Спи, я сплю долго, меня не жди, вставай, позавтракай, погуляй, я за тобой пришлю. И вот он уже похрапывает. Берг так лежал только в детстве с отцом. Берг чувствовал горячие дыхание Багратиона, у него, по-видимому, был сильнейший жар. Поначалу ему было непривычно и ему не спалось, но потом усталость дала о себе знать, и он засопел. Как и подозревал Багратион, Берг проснулся намного раньше князя. Он осторожно, чтобы не разбудить его, встал, на цыпочках пошёл к выходу. Также тихо открыл дверь и вышел. Тут же был камердинер со своим вечно одинаковым выражением лица: ?Чего желаете?? —?Хочу завтракать,?— сказал Берг, и камердинер унёсся. Он решил найти и поговорить с каким-нибудь врачом. Они все куда-то смылись. Берг нашёл того лакея, который встречал его прошлым вечером, тот ему сообщил, что у врачей консилиум. Пока готовится завтрак, Берг решил прогуляться и чуть-чуть освободить свой мозг от дурных мыслей. И чем больше он говорил себе: ?Успокойся?, тем больше он нагружался ужасными мыслями. Тут мимо него прошмыгнул монах. Берг его окликнул и спросил, есть ли где-то рядом лютеранская церковь. Монах отрицательно покачал головой. —?А что Вы хотели, милок? —?Я бы хотел помолиться о том, чтобы Господь Бог избавил его от невыносимых болей, чтобы он сильно не мучился… Если уж так суждено, то пусть заберёт его к себе без страданий и ужасной боли… А лучше, пусть он поправится… —?Что ж, это хорошее намерение. Но для того, чтобы обратиться к Богу не надо церквей на самом деле. Просто обратитесь к нему и попросите избавить его от боли, но помните, что по лютеранскому учению, посмертная жизнь в руках Господа, Вы не можете на неё повлиять. —?Я понимаю, я лишь забочусь о жизни его здесь. Монах поклонился и ушёл. Тут из дома понёсся неистовый крик боли. У Багратиона начался новый удар. Берг пулею понёсся в дом, вбежал на второй этаж, пытался пробиться в комнату, но туда его не пустили. Он упал на колени в коридоре перед комнатой и стал молиться. Из комнаты доносились ужасные звуки, пугающие Берга. Он весь трясся от нервов. Спустя полчаса, звуки прекратились и Бергу разрешили войти. —?Что это было? —?дрожащим голосом, спросил Берг. —?У князя случился ещё один удар,?— заключил врач. —?Ступайте, ему надо отдохнуть, приходите у обеду. Берг поманил этого врача ближе к себе и шёпотом на ухо спросил: —?Есть какие-то надежды? —?К великому сожалению, надежд остаётся всё меньше и меньше. Вероятно, что он не проживёт и 3-х дней. —?О, Боги! —?Даа… Берг вышел из комнаты и пошёл завтракать. Но какой тут аппетит? Еда с трудом шла в рот, вяло пережёвывалась… Глаза его были выпучены от шока. Он не воспринимал пищу на вкус, не понимал, что творится вокруг. Ближе к обеду к нему прибежал камердинер и сообщил, что Багратион отошёл от удара и зовёт его к себе. Берг тогда сидел в саду. Войдя в комнату, он также, как тогда вечером, сел на стул возле кровати. —?Итак, Данила, продолжай. Чем сейчас занимается армия, какие планы. Берг стал рассказывать, что было ему известно. Рассказал о том, что Москва почти вся сгорела, что вроде как, по слухам, у французов всё плохо с провиантом и дисциплиной. —?Вижу я, что тебя что-то гложет. Выкладывай всё. —?Меня гложет только Ваше здоровье, Ваше Сиятельство. —?Нет, я чувствую, что тебя ещё что-то гложет. Давай. И он рассказал ему о Марго. Сказал, что любит её, но после того, как она ему рассказала о своём прошлом, он сомневается во всём этом. —?Знаешь, что, Данилушка, я тебе скажу вот что. Ты послушай, а потом решишь всё сам. Так вот. Есть у меня жена, Екатерина Павловна, я люблю её, хотя в Петербурге собирался целый кружок её обожателей, но на табакерке у меня,?— он попросил принести ему его табакерку. —?Посмотри на неё. На ней моя жена, я продолжаю её любить. Я, конечно, не одобряю всё это, но любовь глупа и слепа. Я тебе вот что посоветую. Девушка твоя по молодой глупости натворила делов, но сейчас она набралась опыта, и я не уверен, что она решится снова на отношения, в которых не уверена. Если после всех этих передряг с мужчинами она верит тебе, то ты счастливчик. Ты её любишь? Если ты любишь, то ты принимаешь человека со всеми недостатками и грузом. Всё это в прошлом. В обществе её репутация нерушима. Какая тебе разница, были ли у неё мужчины? Она была неопытная, искала своё счастье, каждый раз надеясь на то, что этот раз удачный. Если ты уж такой собственник, то самое главное, я тебе скажу, чтобы во время ваших отношений она ни с кем не гуляла. Понимаешь, она не знала, какой именно человек ей нужен. Так что, мой тебе совет, просто сделай так, чтобы она почувствовала, что именно ты и никто другой ей не нужен. У меня всё. —?Я услышал Вас. Ещё немного подумаю. Тут Багратион вцепился в руку Берга и начал кричать от боли. Тут же прибежали врачи, стали выгонять Берга, но Багратион знаком показал, чтобы он остался. Осмотрев полностью Багратиона, дав ему водки, врачи как будто замерли в ожидании чего-то плохого. —?Что? —?спрашивал их Берг. Он встал со стула, начал трясти их всех за шкирки по отдельности, спрашивая. —?Что с ним? Отвечайте! Прошу Вас, ответьте! —?Он, он… умирает, Ваше Сиятельство. Берг подбежал обратно к Багратиону, встал на колени перед кроватью, взял за руку князя. —?И что? Ничего нельзя сделать? —?спрашивал он. Сердце его разрывалось. Багратион не переставал неистово кричать от боли. Берг понимал, если он орёт, то боль просто ужасная и невыносимая. —?Господи, за что мне это? —?говорил Берг. Берг был уже полностью красным от слёз, слёзы ручьём текли из глаз его. —?Не плачь, Данилушка. Всё образуется,?— сквозь боль говорил Багратион. —?Я уверен, у тебя всё будет хорошо. —?Я… я даю Вам слово, что мы обязательно…слышите, обязательно! Победим французов. Обязательно победим! Это наш долг, дело чести…- сквозь слёзы говорил Берг. —?Данила, твой отец…жив… Он живёт в Берлине на набережной Рейна… —?Думайте о чём-то хорошем, о жене… Обо всём хорошем… —?Я умираю не из-за ранения, я умираю из-за сдачи Москвы… Моя жертва была во имя Родины, и я рад послужить ей с пользой. Я несколько не жалею, что пал во имя Родины, а значит не зря. Не плачь, Данилушка. Для воина гордость умереть за Родину, Отечество и Императора. —?Нет, слышите, не умирайте, пожалуйста, что так сложно что ли? —?вопрошал Берг, рыдая. —?Нет, ну что это? Нет, я не готов! Я не хочу! Господи Боже, помоги нам. Что так сложно? За что? Он нежно погладил его по голове и сказал: —?Сынок… Это были его последние слова. Крики прекратились. Вот так и закончилась жизнь великого полководца. Он был Велик. Пройдя путь от сержанта до генерала, он был простым человеком, не было у него никаких связей. Он сам пробивал себе путь, и опыта у него на четырёх Бергов хватит. Хватило. Бы. Нет больше геройского солдата, который каждую секунду был готов рубить врага всем, что попадётся ему под руку. Это просто ужаснейшая потеря для армии и страны… Берг просидел возле него, рыдая, держа его за руку, с полчаса. После он встал и сказал: —?Устроить полководцу похороны его стоящие. Собрать солдат, что есть здесь и устроить залп. Похоронить с честью. Это вам не рядовой солдат. Последние часы его прибывания в Симах он занимался похоронами полководца. Его похоронили в саркофаге в летней Богоявленской церкви. Был сделан залп в честь великого полководца. Берга было не узнать. Он даже не мог удивиться тому и вообще думать о том, что его отец жив. Ему было всё равно на всё. На всё, кроме Марго и смерти Багратиона. Он принял решение по поводу Марго. Он поклялся, сидя возле могилы Багратиона, что никогда не оставит попытки завоевать Марго. Он долго сидел возле его могилы. Думал о многом. О том, как скоротечна жизнь, о смысле жизни. Багратион видел смысл жизни в том, чтобы служить Родине и пришёл к логическому завершению. А в чём Берг видел смысл жизни? Возможно, в том же. Кто его знает… Через два часа сидения возле могилы, Берг вспомнил, что именно ему приказано было доложить о Багратионе Кутузову и Ермолову. Он, собравшись с мыслями, сел на Арто, забрал заключение врачей и поскакал обратно. К своему великому счастью, он нашёл армию. Без труда нашёл и штаб армии. Кутузову он планировал рассказать официально, а Ермолову с душой. Когда Берг постучался в штаб, ему открыл его дежурный адъютант. Берг объяснил ему цель визита, и адъютант пропустил его. Кутузов сидел в кабинете и что-то писал. Берг постучался, услышал ?Войдите? и зашёл в кабинет. —?Ну так что там с Багратионом? —?спросил он, отрываясь от письма. —?Багратион умер, к сожалению. Вот, заключение врачей,?— он положил его на стол главнокомандующего. —?Это великая потеря для русской армии,?— Кутузов грустно опустил голову. —?Ступайте… Берг вышел и поехал к Ермолову. Тот, увидев Берга, обеспокоенно засуетился. Достал водки и спросил: —?Ну как там князь? Как он? Расскажите всё. Вы обещали. —?Князь погиб… —?О, Боже! Как же так… —?Ермолов чуть не упал в обморок, его ноги пошатнулись, но он вовремя нащупал стул и сел на него. —?Расскажите, как это было. Хотя нет, пройдёмте,?— он взял откуда-то вторую бутылку с водкой и повёл Берга на улицу. Там был разожжён костёр. Ермолов усадил Берга на бревно, которое было вместо скамеек, дал в руки бутылку. —?А теперь рассказывайте. И Берг ему, временами выпивая водку, рассказал обо всём, что происходило в голицынском имении в Симах. Рассказал во всех красках, и в конце рассказа они с Ермоловым выпили бутылки и оба были в слезах. —?Что ж, спасибо Вам огромное, что рассказали мне, что с достоинством похоронили князя Багратиона. Я Вам очень благодарен и признателен. В любой момент Вы можете попросить у меня помощи, я Вам помогу. А теперь ступайте. Берг поклонился Ермолову и удалился. Он решил навестить Вяземского. Тот почему-то тоже сидел у костра. Когда Вяземский увидел Берга, он обрадовался, обнял его и пригласил его поесть варёную курицу, которую они недавно нашли и сварили на костре. Берг согласился. Вяземский по сухому и грустному ответу понял, что с другом что-то не так. —?Погоди-ка, Бурга, дай спичку,?— обратился Вяземский к подчинённому. Тот дал ему спичку, он посвятил ею в лицо Берга и понял, что у него снова красные глаза. —?Опять красноглаз ко мне пришёл. Что случилось? —?Я ездил к Багратиону, в Симы. Он умер прямо у меня на глазах. —?Так, Лопухин, срочно водку сюда. Адъютант принёс водку, и Берг ещё раз всё рассказал теперь уже Вяземскому. В глазах кирасира читался страх, печаль и ужас. —?Даа, вот это дела… —?подытожил Вяземский.