Марш до Тарутино (1/1)

Вяземский подошёл к девушке и, осмотрев её, немного проследил за её действиями, а потом, словно невзначай, заговорил: —?Милая дама, что ж Вы тут делаете одна? Припозднились бы ещё и попали бы в плен к французам. Как Вас зовут? Девушка вздрогнула. На лице выскочил багровый румянец. Вяземский было видно, что начинал терять интерес, и девушка дрожащим голосом ответила: —?Лиза Барклай-Де-Толли…- чуть запинаясь, начала она говорить. —?А Вас как зовут? —?Ники Вяземский,?— казалось, что он полностью равнодушен,?— Вас проводить до Вашего отца? Мало какие люди встречаются. Солдаты давно не видели женщин,?— сказал он, посмотрев вдаль, на шагающих солдат. К Лизе пришла хоть какая-то уверенность. Она, поправив причёску, ответила: —?Я была бы очень признательна, если бы Вы меня проводили. —?Что ж. Лопухин, за главного! Понял? —?Понял, Ваше сиятельство,?— ответил адъютант. —?Садитесь на лошадь, Елизавета. Он усадил её на лошадь, и они помчались вперёд, обгоняя по обочине других солдат. Ветер разрушил её причёску, и она осталась расплетённой. Ветер развивал её волосы, они тащились где-то сзади. Она держалась за его талию. Ей очень нравилось это приключение, этот забег. Она начала смеяться. Вяземский, оглядевшись на неё, засмеялся в ответ. И, казалось, не было счастливее их во всём мире. Вяземскому нравились скачки. Когда он вот так вот гнал свою лошадь галопом, он чувствовал себя полностью свободным, ему казалось, что всё ему по зубам. Лизе же очень понравилось ощущение того, что она сейчас опирается на сильную мужскую спину. Ей нравилось чувствовать себя защищённой, нравилось это чувство уверенности. Они скакали так минут 15, пока Лиза не вскричала: —?Вот мой отец! Вяземский остановился. Снял Лизу с лошади, поставил её на землю и, посмеиваясь, поправил платье. —?Ну что ж, моя работа выполнена, ступайте к отцу. —?А Вы? Что Вы будете делать? —?А что я? Я буду ждать, когда на горизонте появится моя бригада. Ещё раз разгонять лошадь в галоп я не собираюсь. —?А почему? —?было видно, что она хотела любой ценой продлить разговор. —?Вы такая остроумная, Вам во лбу не колет? —?и увидя, как у Лизы начинает загибаться губа, сказал. —?Да не обижайтесь Вы! Я ж шучу. Лошадь нельзя слишком часто и много разгонять в галоп. Она устанет до смерти и сдохнет. Это называется загнать лошадь. Поняли? —?Теперь поняла, Ваше… —?Сиятельство. —?Ваше Сиятельство. —?Ну вот. И не зачем обижаться на критику. Которая даже таковой не является. Самое главное не то что обо мне думают другие, а то что я думаю о них. И не надо мины тут мне строить. Чем Вы любите заниматься в свободное время? —?Я люблю рисовать. —?О, это уже интересно. Они разговаривали до того момента, пока на горизонте не показался Лопухин, гордо сидевший на лошади. ?Ну я ему покажу!??— подумал Вяземский, когда увидел этого петуха. Разговаривали о многом. Об увлечениях, о войне. Вяземский любил порассуждать о стратегии и тактике. Лиза, хоть и в этом ничего не смыслила, слушала его и пыталась что-то понять. Но что можно понять в этих непонятных ей терминах, которые не упоминал никогда и её отец? ?О, Боги! Он, наверное, думает, что я совсем глупая! Мне надо как-то выбраться из ситуации. Но как? Нет, надо признаться. Так будет лучше?. Посередине своего рассказа про стратегию русской армии во время Бородина, он сказал: —?Что Вы так на меня смотрите? Гипнотизируете? В конце, когда Вяземский вопросительно посмотрел на неё, ожидая ответа, она сказала: —?Я, признаться, ничего не смыслю в этой теме, уж извините. Вяземский усмехнулся. —?Ничего страшного. Я вот тоже ничего не смыслю в вашей моде. Как меня мама и армия нарядила, так и хожу. И вот, пришла пора прощаться. Вяземский взгромоздился на лошадь и, отдав честь Лизе, растворился за горизонтом. Лиза побежала к отцу. Тот что-то усердно писал, временами, как самый настоящий писатель, беря в зубы перо. Барклай-Де-Толли заметив, что дочь вокруг него чуть ли не пляшет, поинтересовался: —?Где это ты всё это время была? —?Как это не важно! Отец, почему Вы не замечали, что мир так прекрасен? —?Мир не так прекрасен, лучик солнца мой. Кто ж тебе надел эти розовые очки? —?Никто мне не надевал, батюшка! Я Вас люблю! —?Вот это заявления! Я тоже очень сильно тебя люблю, дочь моя. Я прошу тебя, сядь на одно место. Папа занимается очень важными делами. Лиза надула губы и села. —?Молодец,?— похвалил её Барклай и продолжил писать. Тем временем, Вяземский и Берг уже сидели в засаде рядом со штабом русской армии. Берг подложил Марго букет георгин с запиской: ?Самой красивой девушке на свете Марго от Берга, адъютанта Милорадовича. Я тону в твоих голубых глазах, они словно небо, в котором мне так хочется полетать?. Они ждали, когда Марго заберёт цветы, попутно обсуждая последние новости. —?Слышал? Москва горит! —?шёпотом сказал Вяземский. —?Это надо не слышать, а видеть. —?Эка какой важный индюк! Я тебе сейчас поинтереснее историю расскажу. Вяземский рассказал ему о Лизе. Рассказал, как они разговаривали, как она себя вела. —?Ну всё, Ники, ты попал. —?Чего? —?Она в тебя влюбилась. —?Ты бред-то не собирай! —?Ладно, твои дела, ты и решай. Вяземский хотел было что-то сказать, как вдруг Берг закрыл ему рот. Марго заметила букет, взяла его, понюхала, прочитала записку и мило улыбнулась. —?Наша работа выполнена,?— сказал Берг, и они попытались как можно тихо и незаметно выбраться из своего укрытия. Тут он кое-что вспомнил. —?А что Лопухину-то было? —?А, так я его картошку чистить заставил. Все её с кожурой едят, а он сидит, мучается. Марго уже в сотый раз перечитывала записку. ?Почему он сначала тонет, а потом хочет летать???— думала она. Также она пыталась понять, что она чувствует. Она решила отложить этот вопрос, потому как к ней забежала Лиза. Она порхала, как птичка. —?Лиза, что случилось? —?Случилось невероятное, Марго! —?отвечала та. —?Что невероятное? Мне вот Берг цветы подарил… —?Ты знаешь, кто такой Вяземский? —?Где-то я слышала эту фамилию. А что? —?Я встретила его. Он меня спас! —?Даже спас! И от кого? —?От французов, естественно. —?Так. Успокойся и расскажи мне всё спокойно. Лиза села рядом с Марго и рассказала ей всё как было. —?И всё? —?спросила Марго с усмешкой. —?И всё. А что ещё? —?И ты говоришь, что он тебя спас? Он тебе максимум помог. —?И что теперь? —?Что теперь. Что ты чувствуешь? —?спросила Марго, пытаясь сама понять, что твориться с подругой. —?Мне… Мне он очень нравится… Может даже, я его люблю! —?Вот это заявления! Так. И что ты хочешь? —?Я хочу встретиться с ним ещё раз! Только как это устроить… —?Я знаю, как это устроить. Когда Марго это сказала, Лиза превратилась в ребёнка-попрошайку. По плану Марго, Лиза должна была договориться с адъютантом отца, чтобы тот от имени Барклая приказал ему явиться к нему в 4.00. —?А почему так рано? —?спросила Лиза, всегда любившая много поспать. —?Армия будет выходить в 7. Трёх часов вам хватит? —?Хватит. Когда Вяземский явится, Лиза будет его встречать и отведёт его в лес. Лиза чуть не задушила Марго в объятиях. А потом убежала. —?Ну, а как поинтересоваться, как у меня дела, конечно же, мы заняты,?— сказала она и звёздочкой легла на кровати с запиской в руках. Лиза побежала выполнять план Марго. Она кое-как договорилась с адъютантом. Он был человеком несговорчивым, упёртым, но после долгих уговоров всё-таки согласился. Он съездил к Вяземскому и передал ему эту просьбу. Тот обещал, что приедет. Осталось дождаться 4 часов утра…