- XVIв. Рязань, Касимов (гет) (1/1)

Начало XVI века. Когда он появился у меня на пороге, я сразу поняла, что это неспроста. В те тяжёлые дни сурового пятнадцатого века, когда я всеми силами хваталась за остатки своей независимости, само его появление означало для меня беду. В первый раз я, обомлев от такой наглости, резко накричала на него и закрыла дверь в сени прямо у его носа. Ночёвка на улице вряд ли могла причинить бывалому воину какой-либо вред, а потому о его состоянии я почти что не думала. То, что это был посол Москвы, было очевидно, а потому гораздо более важным для меня было понять, что же хотел передать мне мой соперник. Или, может быть, это даже была его злая усмешка? Он ведь знает, он знает всё про Рязань Старого, а потому ожидать от него можно чего угодно… Нет! После смерти брата я поклялась, что никогда, никогда не помогу никому из этой проклятой Орды, забравшей у меня самое дорогое! И потому во второй, в третий, в не помню который из последующих разов ненавистный мне гость всё также оставался на улице. —?Убирайся! —?Кричала я в дверь вслед татарину. —?Возвращайся туда, откуда пришёл! Заодно расскажи ему, ну тому, кто тебя послал, как я тебя приняла! Пусть этот наглец, Москва, знает, что, покуда я жива, будет живо и самостоятельное Рязанское княжество, какие бы беды ни свалились на мою голову от соседей, среди которых даже друзей едва ли можно не считать врагами. Тогда, в это время ожесточённой грызни за земли и власть, дать любую слабину, показать её окружающим?— уже значило проиграть. Я видела, как с каждым годом рос и становился сильнее мой враг. Я знала каждый его ход, каждую присоединённую деревню, каждый двор. Возможно, где-то в глубине души я понимала, что рано или поздно эта же участь настигнет и меня, и потому так противилась ей. А потому визит этого странного олицетворения никак нельзя было воспринимать однозначно. Чем больше я думала о сложившейся ситуации, тем чаще вопреки желанию мои мысли возвращались к гостю. Кто он? Что ему нужно? Является ли он шпионом Москвы и, если да, что именно он выведывает? Может быть, он привёз какое-то послание, и мне стоило бы быть повежливее… И на этом моменте в моей памяти всегда вставали картины из прошлого. То, как я рыдаю над израненным телом Старого Рязани. То, как Тула пытается обнять меня и хоть как-то утешить. То, как Калуга стоит в каком-то оцепенении и остекленевшими глазами глядит на родного нам брата. Он оставил после себя двоих маленьких детей, и именно в тот день, мы, испив горестную чашу до дна, поклялись защищать их любой ценой. Хотя бы их. Это обещание принесло нам троим одни лишь проблемы, главным образом потому, что дети Рязани Старого этой самой защиты совершенно не хотели. Ну, по крайней мере, так можно было подумать, глядя на Ельца. А вот Воронеж почти всегда относился к нашей помощи с большим пониманием. Однако долго пользоваться ею он тоже не стал… Я выслушала татарина только потому, что он мне надоел. Оказалось, что он действительно от Москвы. Но, будто предвидя моё возмущение по поводу шашней Михаила с нашим врагом, он поспешил заверить меня, что ни к каким ханствам отношения больше не имеет. Как так ?больше?? Такое вообще возможно? Отпускают ли они своих подданных так просто?.. А вдруг это всё не более, чем искусная ловушка? В тот раз я тоже закрыла перед ним дверь. Вот только уже без криков. А после?— отошла в глубь дома и, почему-то занявшись готовкой,?— чего, кстати сказать, никогда не любила,?— снова крепко задумалась. Да что ему, в конце концов, надо?! Почему именно ко мне? Или, может быть, разрешить ему жить рядом? Вроде бы поведение его опасным не было, да и оружия я при нём не видела никогда… Однако он мужчина, и по виду довольно сильный. А ещё он татарин?— и это было главной причиной моей неприязни к нему. Я что, настолько неугодна Москве, что он позволяет себе причинять мне такую боль?!.. Спустя два месяца, как он объявился на моей земле, я всё-таки пустила его в дом. Мне надоело изводить себя догадками, а потому нужно было разобраться во всём раз и навсегда. Но, помня прошлое, в течение всего разговора я сжимала в полах сарафана столовый нож: ?Не убью его, так себя заколю, и будь, что будет!??— решила тогда я. Но всё оказалось гораздо проще. Он покинул родину по своим, совершенно неинтересным мне причинам, о которых он и сам, кажется, рассказывать не очень-то и хотел. Поступив на службу к Московскому князю, он отказался жить в самой Москве, выбрав для этого предместья. А конкретно?— моё Рязанское княжество, наиболее удобное для него во всех отношениях. Об удобстве моей земли я и сама знаю! Даром что ли едва ли не каждый год его родня и дружки житья не дают! Так ему и сказала. Но то, что в ответ он пообещал меня защищать, удивило и поразило меня до глубины души. От кого?.. От... своих?.. Он что, серьёзно?.. Я уже было хотела высказать ему все свои подозрения и вытолкнуть за дверь, снова захлопнув её перед его почему-то печальными карими глазами, однако именно они меня и остановили. Чуть раскосые, глубокого и красивого тёмного цвета, они глядели на меня с одновременно с мольбой и холодом, просьбой и пониманием… Я смотрела в них и не могла насмотреться… И только некоторое время спустя, будто очнувшись, я, густо покраснев, отвела взгляд. Что это, чёрт возьми, такое было?!.. Мне кажется, что в тот самый миг я перевернула всю свою душу в поисках ответа, но так и не нашла его. Но одно я поняла точно: Касимов не предаст меня никогда. И вот он за меня горой уже почти целый век. И я улыбаюсь при мысли, что так будет и дальше. Впрочем, я счастлива уже не только из-за неё, ведь в моей жизни с приходом в неё Касима всё-таки стало больше смысла. И даже моя мечта?— увидеть в его тёмно-карих и постоянно грустных и манящих глазах радость?— в итоге исполнилась. Вот только произошло это таким образом, какой прежде ни я, ни даже он совершенно не могли представить…