- 1937г. Новосибирск, Томск (слэш, PG-13) (1/1)

Середина апреля 1937 года. Когда двенадцать лет назад я стал главным надо всей Сибирью, я и подумать не мог, что всё обернётся так. То, что Томск будет страдать, было очевидным?— он столько лет был административным и научным центром такой огромной территории, а теперь стал обычным районом. Привыкать к новой жизни было тяжело, тем более, когда я, его подчинённый, вдруг занял его место. Он запил. И, чем сильнее он пил, тем больше обвинял меня во всём, что произошло с ним. А я… А что я? Хоть мне и было больно видеть его таким, я понимал, что развитие моей территории неизбежно и то, что я обогнал почти всех остальных сибиряков по населению, произошло не просто так. А ещё я понимал, что заместил Томска не только в управлении, ведь мои научные интересы с каждым годом стали всё больше походить на его. Тёма любил химию и биологию, а ещё?— был лучшим врачом всего Зауралья. Очередным эскулапом я быть не мечтал, а вот лабораторная деятельность, представлявшая собой большей частью работу с множеством интересных реагентов, а также получение из них каких-либо новых веществ, приводила меня в ни с чем несравнимый восторг. И правда: если не это?— высшее проявление воли человека на этой планете, то тогда что же?! Когда создаёшь что-то новое на основе старого, то чувствуешь себя едва ли не Богом… в понимании верующих, конечно. Из-за схожих научных интересов мы с Томском часто пересекались в лаборатории его университета. Своей у меня на тот момент ещё не было, и её должны были создать на базе именно этой?— а, значит, перевести ко мне. Однако, пока этого не произошло, мы пользовались ей вместе?— у него. Это было довольно небольшое помещение с постоянной стерильной частотой, запахом хлорки в воздухе и множеством колб и сосудов на всех доступных поверхностях. Хоть по началу Тёма очень долго противился моему присутствию, со временем мне удалось показать, что я достоин работать с ним рядом. И, скрепя сердце, Томск отворил мне двери сюда, но не в свою душу. Её-то он как раз закрывал от меня всё плотнее и плотнее. Исследования мы проводили разные, только изредка работая вместе. К тому же, лабораторию иногда использовала и Кемерово, сестра Тёмы?— правда, обычно только для своего угля. Мы с Мариной, казалось, очень мешали Томску работать, хоть он почти никогда и не ругал нас. Вместо этого он тщательно ограждал от нас все результаты своего труда, засекречивая их, а сами колбы и пробирки убирал под замок. На протяжении многих месяцев мне хотелось узнать, над чем так долго и с такой самоотдачей работал Томск, но то, что я узнал и при каких обстоятельствах, повергло меня в шок… —?Что, тебе мало места столицы и части лаборатории, ты ещё и в мои исследования лезешь? —?С нескрываемым раздражением окликнул меня Томск, однажды вечером увидев у его рабочего стола. —?Подумать только: стоит не прийти сюда хотя бы один день, как ты уже лезешь в мои вещи! Ты считаешь это нормальным, да?! Я дёрнулся, отходя от его места. В памяти осталось только несколько прочитанных мною слов из исследования Тёмы. ?Влияние?, ?оружие?, ?смертельно?, ?остановка дыхания??— все они звучали пугающе, в голове сразу приводили к одному выводу, который я упрямо не хотел принимать. —?Я только хотел… —?Я не находил, что ответить. —?Мне было интересно, вот и всё. Я… Я мог бы чем-то помочь, если тебе было бы нужно. —?Ты уже помог всем, чем только мог! За это?— спасибо. Али мне ещё в ножки поклониться? —?Тёма горько усмехнулся, и в этой самой усмешке помимо отчаяния и разочарованности чувствовалось и что-то ещё. Я поймал лёгкое ощущение угрозы. —?Ты же знаешь, что я не хотел, чтобы всё вышло так! Были бы мы обычными людьми, мы бы смогли стать коллегами, затем?— друзьями… —?Но мы не люди, Коля. —?Слегка качнувшись, Томск сделал несколько шагов ко мне. —?И поэтому ты должен понимать, что сломал мне жизнь. Из-за тебя, это всё из-за тебя! —?Тёма, ты что, снова пьян?.. —?Мне вдруг стало страшно. Раньше Томск не совался в лабораторию в таком виде. Сегодня что, какой-то особенный день?.. —?Это тебя не касается. —?Он вдруг как-то странно усмехнулся. —?Хотя, знаешь, может и коснуться. Ты ведь хотел мне помочь? Ничего не понимая, я отошёл от стола, полагая также, что Томску нужно просто забрать свои папки и, как обычно, убрать их подальше от чужих глаз. Но это и стало моей самой главной ошибкой: доступа пьяному Артёму к своей работе было давать ни в коем случае нельзя. Подойдя к своему рабочему месту, он, с минуту поискав что-то в ящиках, выудил из них набор шприцов и какую-то странную склянку без каких-либо надписей и с тёмной жидкостью внутри. Ловким движением набрав её в один из инструментов, Томск снова как-то странно посмотрел на меня. —?Ты ведь прочитал у меня, что это такое? —?Он улыбнулся, и в полумраке вечерней комнаты выражение его лица стало ещё более зловещим. —?Я увидел только несколько абзацев, что-то там про смертельное влияние чего-то на организм… —?Как жаль, а я думал, что ты успел прочитать полностью. —?Тёма сделал шаг ко мне. —?Ну ничего, зато ты сможешь прочувствовать всё сам. —?Ч-что?! Что ты хочешь этим сказать? Что это за вещество? Мои нервы были на пределе. Краем глаза продолжая следить за Томском, я также искал путь к спасению. Но его не было и, по мере того, как Тёма подходил ко мне, мне оставалось лишь только пятиться к стене. —?Это яд. Конкретно этот?— кураре[1], если быть точным. Он из Южной Америки, очень старый и был известен ещё индейцам XVI века. Хотя,?— он хмыкнул,?— что это я тебе рассказываю? Ты же, наверняка, слышал о таком. Вообще, я исследовал его в медицинских целях, в качестве наркоза, но недавно мне пришла в голову одна интересная мысль… Я сглотнул, понимая, что меня ждёт. —?И т-ты что, хочешь вколоть его мне?.. —?Озвучил я шокирующее предположение. —?Почему бы и нет? Если он тебя не убьёт, то хотя бы сильно ослабит. Вообще, я не хочу убивать, мне противно само это действо. Однако, если справедливости можно добиться только так… Снова покачнувшись, Томск остановился и опёрся рукой на стоявший рядом стеллаж с книгами. —?Остановись!.. —?Почему? —?Тёма горько усмехнулся. —?Ты ведь не остановился и после Транссибирской магистрали. Дорога на Алтай, помнишь? Даже если первое было моей ошибкой, то дальше ты уже вошёл во вкус. Пора ответить, Коля, ответить за всё. —?Ты не посмеешь!.. —?Но ты же посмел, так почему не смогу я? Действовать надо было быстро. Вот только как именно?— я не имел понятия. Все мои знания, все мои умения не давали мне никакого ответа, они оказались бесполезны перед лицом настоящей опасности. Полагаясь только на инстинкты, я бросился к Артёму. Нет, не в атаку?— нужно было любой ценой выбить из его руки шприц. Мне удалось. Хоть я и был довольно неуклюж, эффект неожиданности сработал, как надо. И, когда звон разбившегося стекла возвести мне о моей удаче, я смог, наконец, перевести дух. Кураре опасен лишь тогда, когда попадает непосредственно в кровь человека, иначе он не возымеет своего смертельно расслабляющего все мышцы эффекта. Чисто теоретически, его можно даже употреблять в пищу без вреда для здоровья. А уж если на полу будет небольшая лужа, то это и вовсе нестрашно. —?Что ты наделал?!.. Взволнованный и ничего не понимающий голос всё также пьяного Томска прогремел у меня над самым ухом. Проблема не была решена полностью. Надо было предпринять что-то ещё, иначе всё могло повториться, ведь у Артёма остались и шприцы, и образец… Недолго думая, я сделал первое, что пришло мне в голову?— повернулся к Тёме и, приблизившись к его лицу своим, резко и нежно поцеловал его в губы. А затем?— обнял его за плечи. Несколько попыток вырваться оказались безуспешными, и вскоре Томск не только ответил на поцелуй, но и слегка обмяк в моих объятиях. А ещё через несколько секунд мне на кожу упало несколько капель чего-то холодного. Он плакал. Я закончил поцелуй также неожиданно, как и начал. И после сразу осторожно провёл Томска в смежный с лабораторией кабинет?— во избежание будущих эксцессов. Тёма не смотрел на меня, а, пригревшись в моих объятиях, уткнулся мне в шею. И, хоть его руки всё также судорожно сжимали мою рубашку, слёзы его продолжали катиться по щекам?— и теперь они были куда чаще, чем в поцелуе. Осторожно коснувшись рукой его скулы, я провёл пальцами к уголку его глаза, стирая предательскую влагу. —?Не надо, Тём. Я же тебя понимаю. Он всё также молчал, а к его слезам вскоре добавились всхлипы. —?Тише-тише. Я знаю, что поступил с тобой некрасиво, но мне и моим людям ведь тоже надо как-то жить… И… Я не виноват в том, что наши интересы так похожи. На самом деле это из-за тебя. —?Тёма недоверчиво дёрнулся в моих объятиях. —?Тише. Просто ты всегда был для меня кумиром, вот и всё. Я восхищался тобой. И, знаешь, мне тоже больно видеть тебя таким… Я гладил Тёму по спине, пытаясь успокоить его. Он всё ещё не доверял мне, и я чувствовал, с каким трудом он позволяет мне прикасаться к нему. Приходил в себя он очень медленно. —?Я не думал, что ты пойдёшь на это… —?Я провёл рукой по его волосам. —?Но, если тебе интересны яды, мы можем изучать их вместе… Но именно эти образцы кураре лучше уничтожить. Как и вообще все воспоминания о том, что произошло сегодня. А ещё?— об этом не должен никто узнать. —?Угу. Это был первый раз после покушения на меня, когда Тёма мне ответил. И я, улыбнувшись и наслаждаясь его присутствием рядом, почувствовал за него ответственность. Теперь я буду за тобой присматривать, Томя. Теперь всё точно будет хорошо. Даже если твоя сентиментальность?— это всего лишь мимолётный душевный порыв.Сноски: [1]?— Яд кураре, как Томск и сказал, действительно использовался ещё индейцами. Он действует через кровеносную систему, парализуя организм. И с XX века действительно ведутся исследования применения кураре в медицине, отношение к которой и имеет Томск, открываются всё новые его разновидности для лечения большого количества заболеваний.