- XIXв. Ростов-на-Дону, Одесса (гет, PG-13) (1/1)

Конец XIX века. То, что придётся убегать, не стало для них неприятной неожиданностью. Будучи ворами, им обоим приходилось очень пристально следить за своим окружением и буквально жить на чемоданах. Но то, что истинные причины их постоянных переездов не должны быть известным кому-то ещё, понимали оба, и потому на людях приходилось выглядеть как всегда: счастливой и любящей парой, у которой всё хорошо, чтобы не вызывать подозрений. В общем-то, так и было, если бы не то самое ?но?, которым они зарабатывали себе на жизнь. Они были по истине идеальной парой: с артистическими способностями Одессы ей не стоило большого труда провернуть даже самое невообразимое дело, а со знаниями и связями Ростова было довольно легко обеспечить ей успешное его выполнение. Всё ещё считавшийся военным, он насквозь знал эту всю уже давно полностью прогнившую систему имперских чинуш и уголовного сыска. Последние, конечно, порой доставляли им немало хлопот, но куда чаще парочка отъявленных аферистов всё же склоняла чашу весов в свою сторону. Где-то взятками, где-то угрозами, а где-то и прекрасными зелёными глазами Соньки?— той ещё легенды воровского мира.[1] Они уже неделю жили в Одессе: гостеприимный южный город, как обычно, встретил их солнцем, зайчиками игравшем само с собою в волнах, криками чаек в воздухе, каштанами на берегу и этой ни с чем не сравнимой атмосферой веселья, азарта и тайны. Ростов любил этот город, но ещё больше он любил и местное олицетворение: безумно красивую, очень женственную, казавшуюся хрупкой, и оттого слишком манящую Софью. Она свела его с ума несколько лет назад, при первом же взгляде, и едва ли не силком заставила дать самому себе обещание овладеть ею. Так и случилось. Места казачьего атамана и министра обороны империи, которыми он ещё почему-то числился, старых друзей, один из которых уже давно стал для него чем-то большим, честь, совесть?— всё это, словно жертва, которую приносил Ростислав для вступления в новую жизнь, оказалось брошено к ногам Сони. К ногам той, кто стала для него новым смыслом существования, новой любовью. И её улыбка была для него лучшей из наград. —?Я договорился, яхта будет к вечеру. —?Отодвинув тюлевую занавеску, отделявшую балкон от остального номера, Ростов вышел на улицу. —?Хорошо, что я заранее предупредил нужных людей, иначе мы бы оказались здесь в ловушке. Здесь?— это в одном из самых лучших номеров самой известной одесской гостиницы. Не то что бы Ростислав и Софья любили кидать деньги на ветер, однако легко нажитое и уходило слишком легко?— видимо из-за подсознательной уверенности этих двоих, что смогут быстро восполнить утраченное. Да и выгоревшее неделю назад в Измаиле дело стоило бы отметить, и потому эти хоромы, по недоразумению названные гостиничным номером, и стали их временным местом жительства. С самого начала парочка не планировала оставаться в нём надолго: уж больно на виду оказывались они, занимая такую дорогую жилплощадь. Оттого и большинство гостиничной мебели так и оставалось нетронутым, и только всё ещё разобранная с утра двуспальная кровать и лёгкий столик на балконе говорили о том, что номер обитаем. Кажется, такое видное жильё их и выдало: теперь им нужно было временно покинуть город, пока местные собаки-ищейки не потеряют их след. Обычно они не знали, куда направятся: такие идеи обычно приходили им уже в дороге и почти всегда оказывались удачными. Сейчас же оба думали о Ростове: Одессе хотелось познакомиться с бытом и жизнью столь похожего на неё и столь отличавшегося города чуть ближе, а Ростиславу?— просто домой. И, хоть они ещё не поделились своими мыслями друг с другом, выбор этот виделся им обоим едва ли не самой очевидной вещью в мире. —?И ведь не впервой убегаю с родины, а вот так вот бегом?— впервые… —?Соня стояла у края, оперевшись на ограду, рядом колонн очерчивавшую границу балкона. Задумавшись, девушка смотрела с него вниз. Туда, где шумела и веселилась торговая Одесса: улицы утопали в людском потоке, а сам город?— в цветущих каштанах, кипарисах, акациях и навалившемся на него полуденном зное, не разбавляемом даже слабыми порывами ветра с моря. Ей было жаль покидать свою землю, однако поделать с этим было уже нечего. В своей личной борьбе совести с достатком, свободой и счастьем она уже давно выбрала второе. Почувствовав руку Ростова на своей талии, она улыбнулась. Улыбка эта одновременно была обращена и ко всему окружавшему её миру, сиявшему светом, возможностями и ещё не принадлежащими ей драгоценностями, и к любимому мужчине рядом, с которым она уж точно пойдёт хоть на край света. Только вот рая в шалаше у них не будет, ведь их тандем просто не может не быть успешным.Сноски: [1]?— Характер Одессы во многом был вдохновлён одной из знаменитейших аферисток XIX века?— Софьей Блювштейн, более известной как Сонька Золотая Ручка. Хоть она и родилась на территории Польши, сам её образ как нельзя лучше подходит Одессе, тем более, что сама Сонька некоторое время промышляла и в этом южном городе. Да, кстати, зовут Одессу тоже в честь неё.