- XXв. НеделяСпб: Санкт-Петербург, Калининград (1/1)

70-е годы XX века. — Ты все еще носишь их? — Тихо спросил Калининград, облокотившись на перила палубы. Шла вторая неделя плавания. Стоял практически полный штиль, поэтому волны Балтики были спокойными. Корабль медленно покачивался на них, продвигаясь вперед по заданному маршруту. Хоть это было и обычное патрулирование территории, в этот раз, как и иногда раньше, к нему присоединился его начальник. — Да. Это же память. — Петр улыбнулся. — Тогда началась моя дружба с Берлином. Ленинград — не только глава Балтийского флота. От имени Главнокомандующего всеми вооруженными силами страны он руководит всем флотом СССР. — Семилетняя война была… Небольшим недоразумением. Вот после… — Деление Речи Посполитой? — Немец не дал ему договорить. — Да, было весело… Кстати, я тоже принимал участие в согласовании границ с Берлином. Калининград смотрел на водную гладь, будто усиленно вспоминая что-то. Мог ли он подумать тогда, в XVIII веке, что окажется в Российском флоте? Конечно, нет. Тогда ему несколько лет пришлось пожить в Империи, но службу в тот раз так никто и не доверил — быть может, все понимали, что он в ней будет недолго. А потом… Снова в России он оказался после штурма 1945 года. Израненный и полуживой, с разрушенным домом, потерявший все ниточки, связывающие его с его старой жизнью, он выглядел чужеродным организмом в составе СССР. Он был немцем, фашистом, врагом. Конечно, у него были свои мотивы на ту войну, он хотел отомстить Новгороду за то самое Ледовое побоище и Петербургу — за то, что принял в подарок эти чертовы ключи. Они… Они должны были быть его! И, чем точнее приказы Берлина совпадали с его собственными желаниями, тем труднее было потом налаживать отношения с жителями СССР. Конечно, он понимал, через что они прошли, и принимал всю вылитую на него в первые годы после войны ненависть вполне стойко. Тем более странным было для него то, что одним из первых, кто простил его, был Ленинград. Ленинград, которого он морил голодом три года. Ленинград, о чьей смерти он так мечтал. Ленинград, который, выздоровев, принял сложное решение о прощении и подарил ему его новое место в такой чужой России — Балтийский флот. — Я и не сомневаюсь. Он же тебе доверял. — Петербург улыбнулся. — Жаль, что он уже не такой, как раньше… Знаешь, — он посмотрел на Калининграда, вытаскивая из-под рубашки цепочку с ключом и снимая ее с головы, — я знаю твои мотивы. И я понимаю их. Поэтому я и дал тебе шанс на новом месте. И я вижу, что оказался прав. — Петр вытянул руку с драгоценным грузом, хранившимся им два века у сердца, вперед так, чтобы она оказалась над спокойными волнами. — Хочешь, Балтика их заберет? — Что?! — Глаза немца расширились от удивления. — Зачем?! Они же были так дороги тебе! — Ну… Все же разрешилось, не правда ли? Берлин изменился, да и мы уже больше не враги… — Его рука нарочито дрогнула, и ключ, соскользнув, полетел вниз. Калининград хотел было что-то возразить, но вместо этого лишь смотрел на то место, в котором несколько секунд назад волны скрыли то, чем он так хотел обладать. — Мир? — Немец перевел взгляд на Петра. В его глазах, таких ясных, чистых и улыбающихся, он вдруг прочитал весь его замысел. — Спасибо тебе. — На его лице тоже появилась улыбка. — Мир.