- XIXв. Краснодар, Ставрополь (слэш, PG-13) (1/1)

Конец XIX века. Бутылка вина на полу у едва ли не антикварного уже дивана. Открытая, да и пустая. Вскоре к ней добавилась ещё одна, а затем ещё и ещё… Красиво жить не запретишь, тем более, когда вино-то почти своё собственное, ведь его делает Новороссийск?— единственный сын потомственного казака Екатеринодара,?— да ещё и совсем у него под носом. Сам Игорь, отдав отпрыску побережье и его красоты, забрал себе Прикубанье внутри материка, степное и раздольное?— то, куда уже около века назад он и переехал с позволения Его Императорского Величества Санкт-Петербурга. Переехал?— и познакомился с соседом, без которого теперь уже не мог представить своей жизни… Но вот тот, похоже, внезапно совсем не собирался думать так о кубанце, хотя ещё совсем недавно, казалось, они были вместе… —?Вот как он мог, а? —?Екатеринодар откинулся на спинку дивана, отпив тёмно-бордовую жидкость из своего бокала. —?Ты же его брат, может, ты знаешь? —?Я не отвечаю за его поступки. И, честно сказать, не все из них понимаю. Как этот… Может быть, это временное помешательство, и он вскоре одумается? Игорь молчал. В конце концов, Ростислав все же мужчина, и ничто природное ему не чуждо… Но, Господи, почему сейчас?! Тем более, почему она?! Он ведь глава всех казачьих войск империи… и чтобы бросил всё и всех ради какой-то бабы?! —?Хотелось бы… —?Прошептал одними губами малоросс, вспоминая обволакивавшую теплоту карих глаз, с которой когда-то на него смотрел Ростов-на-Дону. Впрочем, перед этим её надо было заслужить, и вот здесь Екатеринодар в своё время буквально вылез вон из кожи, ведь расположить к себе своего начальника, Его Превосходительство атамана Всевеликого войска Донского, и заставить того открыться было ну очень сложно. —?Надо было оставаться с семьей… —?Вдруг протянул Екатеринодар, прикрыв глаза и откинув голову на спинку дивана. —?Там, конечно, отношения тоже не сахар, но я хотя бы знал, что меня не бросят даже при всех наших разногласиях… —?Да ладно тебе, ты нашел здесь друзей… —?Парировал Ставрополь самым главным аргументом. —?А ещё?— землю. —?Тут же продолжил он. Екатеринодар не ответил. Взяв с тарелки кусочек сыра, которым так заботливо недавно угостила его Адыгейск, он отправил его в рот, словно пытаясь теперь заглушить вкус всех бутылок вина сразу. Удивительно, но у небольшого светло-жёлтого кусочка это почти получилось, ведь вкус у него был поистине шикарным. Да, все-таки еда, сделанная самостоятельно, вкуснее вдвойне, и черкешенка явно знала в этом толк. Может, потому, что делала его для любимого?.. —?Давно я там не был. —?Замечтался Екатеринодар, вспоминая детство. —?Съездим как-нибудь в гости? Моя мать делает такой прекрасный борщ… Кубанец справедливо не знал никого, кто готовил бы лучше Полтавы. И восхищался её стряпнёй он отнюдь не только потому, что был привязан к матери намного сильнее своих братьев,?— здесь это было вполне себе объективно, ведь с этим соглашался любой, кто бы ни попробовал блюда Наталки. В глубине души он мечтал уметь готовить хотя бы также, как и она, но пока что его мастерство всё-таки немного не дотягивало. А потому черноморец очень часто совершенствовался в нём, периодически закармливая родной кухней и Ставрополя, и Новороссийска, и, ранее, Ростова-на-Дону, и даже Адыгейск и Владикавказ, иногда попадавших под его горячую руку. Почти никто и не жаловался?— хоть Екатеринодар знал, что это и было не настолько вкусно, как у Полтавы, готовил он всё-таки отменно. —?Ещё лучше, чем ты? —?Удивлённо приподнял бровь Григорий. —?Конечно! —?Черноморец даже облизнулся. —?Как-то… по-особому. Кажется, у неё есть свой секрет… Вот бы узнать! Бокал с вином опустел снова. В который уже раз?.. —?Кажется, я даже мову теперь с трудом вспомню. —?Как-то по-особому грустно заключил кубанец, возвращаясь из своих воспоминаний в реальность. —?Может, водки? Мне бы сейчас помогло… —?Простонал Екатеринодар после того, как вина больше не осталось. На полу красовалось пять пустых бутылок, в голове было легко, но не настолько, чтобы хотелось спать или творить глупости. А черноморцу позарез нужно было либо одно, дабы хотя бы на время вывалиться из бодрствования в мир грёз, где всё ещё могло быть хорошо, либо другое, чтобы просто выпустить пар. Поэтому он был очень ?за? продолжить приятный вечер с другом более крепким алкоголем. —?Ты правда хочешь её, даже после того, что произошло? —?Скривившись, Ставрополь вспомнил, как они же в прошлые подобные же дружеские посиделки оба траванулись палёной водкой, подсунутой им его женой. —?Ты думаешь, Зарина успокоится на одном разе? ?Не пей?, ?Ты же казак, ты должен подавать пример окружающим?… —?Ставрополь скривился. Конечно, он знал отношение своей жены к алкоголю, но никогда бы и не подумал, что та можешь пойти аж на такое, чтобы отучить его от вредной привычки. Впрочем, терец иногда всё-таки позволял себе выпить с другом, как например теперь?— чтобы того поддержать. —?Нет, я, конечно, все понимаю, но это было уже слишком… —?Да, твоя Осетия бывает грозной, когда захочет… Подсунуть палёную водку… Это ж какую решительность надо иметь… Она думала, что это идеальный способ отвадить от неё навсегда? —?Ну, это вполне в её характере?— действовать решительно и напрямик. —?Усмехнулся Ставрополь и, потянувшись, уселся на своей части дивана поудобнее. —?За то и люблю. Но иногда её лучше не доводить… Ведь недаром же Владикавказ теперь была главой всех терских казаков, разделяя эту должность с самим Ставрополем. Настолько боевую жену ещё надо было поискать, и потому-то Григорий и влюбился в неё едва ли не с первого взгляда, помог ополноцениться и почти сразу же после этого женился. —?Знаешь, что касается семьи… —?Нашёлся внезапно Ставрополь. —?Хочешь, я расскажу немного о нас? Ты ведь, скорее всего, не в курсе? Ростов тебе не говорил? Не то чтобы Екатеринодар вообще теперь хотел слышать что-то о своём бывшем начальнике и не только, но неожиданное предложение его брата приоткрыть хотя бы часть тайны их происхождения всё-таки его заинтересовало. Поэтому кубанец, с трудом найдя в себе силы сосредоточиться, даже собрал мысли в кучу и, кажется, слегка протрезвел. С интересом глянув на своего собутыльника, он даже спросил уже сам: —?Что должен был сказать этот придурок? —?Не ты один скучаешь по своей… —?Довольно медленно и немного издалека начал Гриша. —?Мы с Ростей не должны были рождаться. —?Было видно, что ему тяжело это говорить даже сейчас, и, возможно, если бы не алкоголь, то Ставрополь никогда бы не решился рассказать и этого. —?На самом деле я знаю не очень много. Помню, он мне рассказывал, что всё окружение нашей мамы было против её союза с нашим отцом. Но она так сильно его любила, что пошла против всех. А из-за того, что произошло потом, мы с ним были вынуждены бежать сюда. Жаль, что он никогда не рассказывал мне, что именно тогда случилось. А сам я не помню, мне тогда было довольно мало лет, но вот он… Ставрополь прервался, будто что-то осознавая. —?Что? —?Удивлённо переспросил Екатеринодар, внимательно глядя на друга и отмечая, как тот поник за время своего небольшого рассказа. —?Он всё помнит. Да, чёрт возьми, я уверен, что он каждодневно прокручивает всё в голове! Как я хочу промыть ему его мозги, невозможно же жить с таким грузом! Причём, уже давно неважным… Ну, по сути… Я думаю, что и характер у него такой сложный именно потому, что он не забывает… И, возможно, пытается не совершить чего-то снова… —?Может, стоило поговорить с ним? —?Предположил черноморец. Хоть он и был пьян, но не настолько, чтобы не получалось делать довольно логичные выводы и предлагать простые решения. —?Это бесполезно. —?Вздохнув, терец покачал головой. —?Ты думаешь, я не пытался? Он игнорировал или просто переводил тему… Кстати, попробуй потом сам его расспросить. Глядишь, и выдаст что… Если, конечно, вы сможете помириться после всего, что произошло. Екатеринодар хмыкнул. В то, что всё снова когда-то сможет быть как раньше, он уже почти не верил, и только маленький огонёк надежды ещё теплился где-то глубоко в его расстроенной душе. И имя ему было любовь. —?Похоже, всё-таки придётся идти ещё за парой бутылок. —?Чтобы как-то сменить тему, произнёс Ставрополь. Малоросс ничего не ответил, но мысленно полностью друга поддержал, ведь ему снова почему-то захотелось забыться. —?Гриш… —?Екатеринодар сам не заметил, как пододвинулся к другу. То ли дело было в вине, то ли в какой-то особой атмосфере доверия, установившейся между казаками, а, может, даже в этой неуловимой похожести двух братьев, Ставрополя и Ростова-на-Дону, но кубанцу вдруг спьяну захотелось быть к первому чуть ближе. А следом уже и слова будто сами слетели с его губ.—?Почему ты такой хороший? —?А? — Не понял по началу терец. —?Ты всегда мне помогаешь, мы общаемся, пьём… — Екатеринодар тихо засмеялся. — Ну, это ведь тоже помощь. А он бросил ради бабы… И, не давая другу и секунды, чтобы опомниться, Игорь резко, но мягко приблизил своё лицо к его. —?Ты гораздо лучше него… Да к тому же так похож… —?Стой! Ты в своём уме? — Попытался было возразить Ставрополь, но предотвратить неизбежное не получилось. — Ты зач… А следом губы Екатеринодара накрыли его собственные, и терец сам не понял, почему ответил ему. И отстраняться почему-то не захотелось даже после мысли о том, что они оба совершают, возможно, самую нелепую ошибку в их жизнях. Этот внезапнейший поцелуй отчётливо отдавал отчаянием. Оно ощущалось сильнее всего — даже вина и сыра, которые, казалось бы, казаки пили и ели совсем недавно. Оставшись на губах и в душах обоих друзей долгим послевкусием, после окончания поцелуя оно уже не снялось больше ничем. Хотя, конечно, можно было бы попробовать смыть его водкой, но то, что трогать её лучше не стоит, оба благодаря Осетии всё-таки выучили уже давно. Утро подарило обоим головную боль и смутные воспоминания о прошедшем вечере. Будучи пьяными, они заснули прямо в гостиной Игорёшиного дома. Благо ещё, что одетыми, а то, судя по вчерашнему действию Екатеринодара, не отрубись они вовремя, между ними всё вполне могло бы зайти и немного дальше, кто знает. И вот об этом кубанец пожалел бы потом куда сильнее, чем о простом поцелуе. Простом да непростом, ведь и за него черноморцу было просто ужас как стыдно перед Ростовом-на-Дону, который, как надеялся Екатеринодар, не узнает об этом никогда, перед влюблённой в него Адыгейск, но сильнее всего он стыдился сам себя. Малороссу настолько не хотелось портить крепкую дружбу с терцем своим необдуманно-пьяным действием, что он тут же поспешил хотя бы как-то уладить это досадное недоразумение. —?Н-ничего ведь не было? —?Смущённый Екатеринодар старался не смотреть на друга, а его голос звучал как-то уж чересчур тихо и будто бы сдавленно. —?Кроме поцелуя? — Усмехнулся Ставрополь. — Ничего. — Но, заметив состояние друга, тут же опомнился. — Да не кисни ты так, ничего прямо уж такого страшного не произошло. —?Слушай… — Всё также тихо продолжил черноморец. — Может… Забудем? Я просто ошибся… —?Если тебе так будет удобнее, то да, конечно. — Уже по-доброму просиял Григорий. — Ни о чём не волнуйся. Я не скажу никому. И уж тем более Ростову. Что я, дурак или изверг что ли? Когда ты вырвешь его из объятий Одессы, тебе нужно будет с ним помириться. И это… Это явно не то, что тебе в этом поможет. —?Спасибо за поддержку… —?Ответная улыбка Екатеринодара наконец-то возвестила об его уверенности в том, что всё в порядке. — И, знаешь, я был очень прав, сказав, что ты намного лучше этого идиота. —?Хех, я знаю. Но ты по уши втрескался совсем не в меня. — Снова усмехнулся терец. — А за поддержкой обращайся. В любое время дня и ночи, ты же мой друг. Кстати, — протянул он как-то немного хитро, — это Ростислав научил тебя так сладко целоваться? Видя, что Екатеринодар полностью пришёл в себя, Ставрополь всё-таки не смог не пошутить напоследок. Как и не смог после этого не получить в голову пустыми ножнами, прилетевшими от моментально залившегося краской малоросса.