- 1612г. Нижний Новгород, Казань, Ярославль (слэш, PG-13) (1/1)

Конец осени 1612 года. Ну вот всё и кончилось. Задуманный более года назад дерзкий план по спасению Родины сработал внезапно даже для самих его участников. И теперь, когда, наконец, Москва, как и вся его страна, была освобождена от оккупантов-поляков, можно было и перевести дух, ведь позади осталось так много всего. Например, упрашивания Нижним Новгородом[1], организатором и идейным вдохновителем собиравшегося у него ополчения, Ярослава, старшего сына Господина Великого, тобы тот помог возглавить само войско. Сам Олег, памятуя о своих проколах перед семьёй и страной в прошлые века, на такое ответственное дело как-то не решался. Да и пригласить на роль полководца весьма уважаемое в Московии олицетворение, Ярославля[2], казалось ему намного более логичным шагом?— у того и харизмы было больше, и опыта, а, главное, и доверия со стороны других воплощений. Или, например, рассылка по всем городам и весям призывов присоединиться к общему войску, стоявшему тогда уже в Ярославле, для спасения Отчизны. Эта идея тоже исходила от Нижнего Новгорода лично, и тот сам составлял текст обращения и писал его на бесконечном множестве пергаментных листов. И ведь Олег смог, он правда смог подобрать нужные слова, такие, что тронули душу почти всех олицетворений страны, и те, скрепя сердце, выставили войска для общего дела. Помог даже Казань, чьи раны, как душевные, так и телесные, всё ещё были очень свежи. А вот Рязань стала единственной, кто отказалась участвовать,?— слишком уж велика была её обида на то, что Москва всё-таки выиграл у неё право объединять русские княжества в единое государство. А ещё сам поход и долгий и изнуряющий бой у самой столицы, закончившийся, наконец-то, победой. Это был поистине первый раз, когда едва ли не весь народ страны объединился, чтобы спасти пусть далеко и не самого лучшего, но всё-таки привычного им правителя. И, когда объединённые войска всех концов Московского царства прорвались к Китай-городу, а затем взяли его и вынудили польский гарнизон Кремля сдаться, всеобщую радость нельзя было описать никак и ничем?— просто не было в языке подобных слов, сумевших бы вместить все эмоции людей и олицетворений. Да и потом их тоже никогла не появится. Всё это было ещё совсем недавно, осенью, но теперь, когда время близилось к зиме, наступала пора разъезжаться. Даже снег выпадал уже несколько раз, будто намекая всем возвращаться домой. Первыми расходились из столицы войска, а из олицетворений?уезжали те, кому добираться в родные места было дольше всего, и отчасти потому Новгород Великий, а также Псков с его детьми, Вологдой и Череповцом, отбыли почти сразу. Но это было больше по другой причине: после того, что учинил Москва в их землях несколькими десятилетиями раньше, оставаться в его главном городе почти все северяне долго не собирались. Да и ополчению они помогли не столько из-за самого царя, сколько ради спасения всей государственности, частью которой уже себя ощущали. Но были и те, кто захотели остаться в столице до последнего: помочь посчитать ущерб, похоронить трупы, начать восстанавливать разрушенное в самом городе. Нижнему же, очевидно, следовало возвращаться к себе одним из последних. И к концу осени вместе с ним выхаживали Москву уже лишь несколько олицетворений. В числе них всё ещё был Ярославль, от имени лежавшего без сознания столицы исполнявший его функции по управлению страной. Теперь это было нужно, как никогда, ведь именно сейчас, после восстановления контроля над почти всеми её частями и окончания Великой Смуты, этой огромной территории от Европы и до Сибири и от северных морей до южных требовалась-таки сильная рука. И не важно, что скажет потом Михаил?— вновь обретшему себя царству уже с первых дней свободы нужно было снова набирать силу. А как раз Ярославль с этой задачей внезапно справлялся очень неплохо. Настолько, что его деловая хватка и адекватность даже некоторых удивили. Но Олега больше удивило другое: Ярослав наконец-то стал общаться с ним довольно тепло и даже дружественно. Почти также, как и два века назад, как было до его, Нижнего Новгорода, предательства Москвы и Руси вообще… Но то были дела давно минувших дней, за которые Олег всё ещё чувствовал стыд. Отчасти поэтому он и загорелся идеей спасения столицы и государства, ведь, получись всё, и это гарантировало бы ему прощение в глазах других русских олицетворений. Так в итоге и вышло. Но Олег всё же не хотел до конца раскаиваться в том, что сделал когда-то. Ведь тогда, в четырнадцатом столетии, он, потеряв Родину, всё-таки обрёл кое-что другое,?— возможно, даже не менее важное… —?Ну, Слав, нам пора… —?Нижний Новгород собирался выезжать к себе в тот самый день, когда в Москве, наконец-то, установился постоянный снежный покров. Блондин уже минут десять как был в седле, но покидать стен Кремля почему-то не спешил. —?Спасибо за помощь в великом деле! —?А тебе?— за идею. Но, погоди, ?нам?? —?Улыбка провожавшего их с Казанью Ярослава не смогла укрыться от глаз Олега, да тот её, в общем-то и не собирался как-либо прятать. —?Нам просто в одну сторону! —?Щеки русского в миг запылали предательским румянцем, и тот уже было собирался растереть их, чтобы можно было списать это на мороз, действительно изредка уже покалывавший кожу своими тоненькими иголками, как вдруг… —?Да не смущайся ты так,?— ухмыльнулся внезапно оказавшийся рядом Камиль,?— он же видел всё. Затем татарин грациозно вскочил в стремя и в следующую же секунду оседлал своего скакуна. А следом, вероятно тоже немного смутившись, Казань сразу же вылетел за ворота крепости и скрылся из виду, выбрав ещё один вариант того, как можно скрыть ставшие почему-то слишком розовыми щёки. До прощавшихся русских донеслось лишь его громкое ?Эйдэ!?, словно приглашавшее Нижнего Новгорода, его уже давно не только лишь друга, последовать за ним. ?И почему я думаю, что они что-то скрывают?.. —?Когда русский унёсся вслед за татарином, подумал Ярослав, всё также улыбаясь. —?И, похоже, там может быть всё намного серьёзнее, чем тот поцелуй, что я не так давно случайно застал…? С этими мыслями Ярославль проводил и обоз, собранный им для путников, а затем повернулся к палатам и быстро зашагал внутрь. Его ждало ещё много слишком важных и неотложных дел, и заострять внимание на чужих отношениях ему, на самом деле, было ну совсем некогда. —?Знаешь… Ты меня очень удивил… —?Они ехали уже несколько дней, и в этот раз молчание нарушил Нижний. Хоть Казань и не замолкал практически весь их путь, сегодня он выглядел каким-то понурым, поэтому Олегу захотелось как-то поддержать… друга. ?Не иначе как снова вспомнил то, чего так недавно лишился,?— с горечью подумал Олег. —?Сможет ли он когда-нибудь отпустить её?..? —?Надеюсь, приятно? —?Татарин сдержанно улыбнулся, ровняя свою лошадь с лошадью друга. —?А вообще, и себя тоже… —?Я думал, после взятия ты заляжешь на дно… И будешь лечиться и отдыхать… —?С нотками заботы в голосе произнёс Нижний Новгород. —?Волнуешься? —?Мгновение в полуулыбке. —?Все хорошо, Олем. Честно. Я в седле и в бою с раннего детства, поэтому не беспокойся за меня. Да и заживает на мне всё почти как на кошке?— ты ведь сам видел во время сражения, что со мной почти всё нормально. Мне нужно будет только некоторое время отдохнуть дома, только и всего. —?В любом случае, спасибо тебе большое. Дополнительная помощь нам пришлась очень кстати. Тем более… от тебя. Я ведь… не думал, что ты даже и людей для освобождения Москвы найдёшь, он ведь был твоим врагом даже дольше, чем в последние полвека! —?Поравнявшись со спутником, Нижний знаком показал татарину остановить лошадь, притормозив и свою тоже. —?Как они вообще пошли за тобой сюда после того разорения?.. —?Дело в харизме. —?Остановившись так близко к русскому, насколько мог, Камиль слегка сдвинулся на один край седла. —?А ещё в том, что твоя страна теперь и моя тоже, и я просто не мог не помочь. Как бы отвечая на сказанное, в следующее же мгновение русский, поддаваясь обаянию спутника, приблизился к Казани, а ещё через секунду его губы коснулись щеки татарина. Тот ничего не ответил. Просто не нашёл слов, которыми можно было хотя бы частично выразить всё, что он почувствовал в тот момент, ведь такая благодарность для него была приятнее и важнее любых других наград. И ещё она давала Камилю столь желанную надежду на то, что в его жизни ещё сможет быть кто-то если не дороже неё, то хотя бы настолько же любимый. А спустя ещё пару секунд он тронул лошадь, и та вновь унесла его вперёд по грязно-белому осеннему снегу. И Нижний, как и тогда в Москве, тут же бросился его догонять?— теперь-то он татарина уже никуда от себя не отпустит точно! Темнело. Промозглый дождь со снегом падал на готовившуюся к зиме землю, укрывая собой двух всадников-олицетворений и их обоз, ехавший чуть поодаль, будто бы пытаясь сбить их с пути. А им, похоже, в эту весьма скверную погоду почему-то стало теплее, чем в самый жаркий летний полдень. Лошади медленно ступали по посыревшим, но уже не таявшим сугробам. До главного города Олега, Нижнего Новгорода, а, значит, и их разлуки, оставалось ещё около недели пути. Дальше Казань поедет уже один, вот только в его душе уже не будет так больно и одиноко, как до этого похода. Всё-таки хорошо, что он нашёл в себе силы помочь Олему, ведь тем самым, как оказалось, он помог и себе залечить множество ран, оставшихся после взятия. Да и потом, если не новая любовь?— лекарство от старой, то что же тогда? ;)Сноски: [1]?— Судьба Нижнего Новгорода в те годы в большой степени ассоциируется с судьбой Козьмы Минина Захарьева Сухорукого. [2]?— Судьба Ярославля в те годы в большой степени ассоциируется с судьбой князя Д.М. Пожарского.