Глава 48 (1/2)
- Убить готова за чашку кофе, - мрачно произнесла Мария за завтраком.
Перевернувший страничку какой-то книги Георгий вздохнул.
- В таком случае, убивать придётся меня, милая.
Его мнение о том, что он единственное её препятствие на пути к вожделенному кофе было целиком ошибочно, - их с желанным напитком разделяло множество неприступных стен. Установленные мужем ограничения на практически все её "приятности" Мария когда-то посчитала несерьезными - тем неожиданнее были новости о том, что он не шутит и не собирается уступать. Она пробовала просить, но безуспешно, предприняла попытку даже всплакнуть, но тоже не получила желаемого, а рискнув действовать тайно, получила только сердечный припадок от кухарки, уже давно и усердно подготовленной Георгием и его рассказами о всех тех ужасах, что случатся с беременной княгиней от единственной чашки кофе. Александр ей более был не союзник: наверняка готовый пойти на многое против воли брата, он совершенно не был готов рисковать собой, а о неминуемой расправе он был предупреждён также заранее. Оставался один единственный способ и человек, способный повлиять на королевича: Мария пожаловалась мачехе. Ответ не заставил себя долго ждать.
"... что значит "не позволяет мне кофе", душенька, я совершенно не понимаю этого? Ты так страдаешь без жалкого кофе, что согласна причинить вред своему крошке? Не ожидала я такой беспечности от тебя, мне казалось, что ты очень разумная девочка! Джордже совершенно прав, ограничивая тебя, и я пишу ему, чтобы он ни в коем случае не давал тебе поблажек, как бы сильно ты не просила. Мариша, ты на ранних сроках,в это время беречь себя нужно особенно тщательно, но тут я узнаю, что ты, оказывается, хотела ездить верхом, несмотря на запрет мужа! Как это, Маша, мне кажется, что это злая шутка! Папа в ужасе, он запрещает, слышишь, запрещает тебе подобные безумства. Ты не так сильна здоровьем, как тебе кажется, а беременность совершенно не лёгкое состояние, чтобы позволять себе такие излишества.Поэтому я заклинаю тебя, дорогая, береги себя и слушайся умницу Георгия, иначе я приеду к вам в Белград и буду цербером охранять тебя, не позволяя сделать шага из дома... ".
Мария была раздасадована - она надеялась на поддержку матери. Позже к гневному письму Ольги Валерьяновны добавилось осуждающее послание от отца - тот также требовал со всей серьёзностью относиться к своему положению и прислушиваться к советам мужа." Будь душкой, не скучай, не отказывай себе в развлечениях и прислушивася к голосу разума". Она прислушивалась, и в определённые светлые моменты внутренний голос был категоричен - Георгий прав. А в остальное время ей хотелось кофе.
- Ваше Высочество, почта, - сообщил вошедший в столовую адъютант, и Мария, взглянув на него, покривила губы:на то у неё были причины.
- Познакомьтесь, Ваше Императорское Высочество, поручик Враница, - пару недель назад объяснил Георгий присутствие в его кабинете незнакомого молодого человека. - Мой новый адъютант.
- Адъютант? - возмущённо выдохнула княгиня. Адъютант обернулся, коротко склоняя голову перед княгиней и, наконец, поднимая глаза: и Мария, сама того не желая, застыла, смотря на него. Он был не юн, не мог похвастаться высоким ростом и примечательной внешностью - круглолицый, с тёмными волнистыми волосами, глубоким мыском указывающим на высокий лоб , но его глаза, зеленые, с густым ресницами, были поразительны, и глядя в них невольно забывалось то, что он в общем-то не обладал ни одной классически красивой чертой лица. Его взгляд практически гипнотизировал, заставляя забывать о том, что так долго смотреть на постороннего мужчину не очень-то прилично.
- А... как же Душан? - промямлила княгиня, все ещё пялясь на адъютанта.
- А что с ним? - удивился королевич.
- Он ведь... адъютант.
- Кажется, он исполнял какие-то твои поручения. Ну и мои, пока я подыскивал нового человека. Теперь нашёл - Миливоевич твой с потрохами.
- Враница?!!! - возмутился Душан, когда Мария сообщила ему неутешительные новости. - Этот враневский выскочка?! Чем он заинтересовал Его Высочество?
- Мысли Его Высочества потемки, - с сожалением признала княгиня. - Но я не думаю, что он задержится, мне показалось, что его склад характера совершенно противоположен нраву моего мужа.
Миливоевич повёл плечом, но будто бы немного успокоился.
- Быть может, вы правы. Он тихоня и себе на уме - я уверен, что это он стал причиной отставки майора Сабелича. Крайне неприятный тип.
- Значит, скоро он потеряет свое место. Не волнуйтесь, Душан, королевич запросто распознает фальшь, Враница не сможет долго водить его за нос.Даю ему не более недели в этом доме.
Неделя пролетела незаметно, но положение Враницы в доме стало только более весомым. Он терпеливо переносил нечастые, но яркие вспышки гнева принца, оберегал его от ненужных стычек с престолонаследником, держал в идеальном порядке все его бумаги и всегда чётко помнил о всех данных ему поручениях и делах королевича: Мария была крайне изумлена, когда однажды вместо ожидаемого разноса Георгий начал нахваливать своего адъютанта.
- Где он прятался от меня все это время, - вздыхал он. - Я бы сохранил кучу нервов. Ты представляешь, душка, отец вчера послал мне записку, и неразумно отдал её Александру, чтобы он передал мне. Братец, разумеется, ничего передавать не стал под предлогом забывчивости, но Враница, представь себе, как-то узнал об этом и передал мне. Ты бы видела лицо Сандро, когда я явился минуту в минуту с готовым докладом! И как только Враница сумел разнюхать это, уму непостижимо!
- Он шпион! - категорически заявил Миливоевич, болезненно переживающий успехи своего неприятеля. - Австрийский или королевский, но он совершенно точно вредит Его Высочеству. Мария Павловна, повлияйте на супруга, он должен отправить его восвояси!
- Ты безобразно ревнуешь принца к Вранице, - констатировала Катерина. - Ты жалок.
Ещё одним неожиданным моментом в присутствии Враницы в доме стало отношение к нему Кати: на фрейлину новый адъютант произвёл неизгладимое впечатление. Он зашёл в Мариин кабинет однажды, безупречно вежливый, постучав предварительно, принёс ей письма и коротко поздоровался с Катериной и имел неосторожность бросить на неё взгляд. Катя оцепенела и даже ответить на его "доброе утро" не смогла, и находилась в смятении ещё некоторое время после его ухода.
- Это...новый адъютант королевича? - спросила она, наконец,придя в себя.
- Да.
- А... как его зовут?
- Враница.
- Но это же не имя!
- Ах, я не знаю, как его зовут. Меня совершенно это не интересует.
- Горан! - звал Георгий, и Мария замирала, ожидая выволочки, но голос мужа смягчался. - Да-да, я и забыл об этом, какой стыд. Благодарю, что напомнили.
- Горан! - и Катя бросалась в коридор, где слышались шаги поручика. - Нет ли писем для Её Высочества? - елейно спрашивала она, несмотря на то, что Враница с безупречной точностью и пунктуальность разбирался с почтой сразу же по её приходу и разносил адресатам. Мария фрейлину не останавливала, подозревая, что она сама ищет его общества, но, увы, достаточно безуспешно: Враница был чрезвычайно профессионален и не вступал в более близкие отношения ни с кем во дворце.
- Письмо из Афин и петербургские газеты, Ваше ИмператорскоеВысочество, - Враница выложил бумаги рядом с тарелкой Марии. - Для Вашего Высочества тоже только газеты и письмо от воеводы Степановича.- Спасибо.
- Вы просили напомнить, что завтра память по княгине Клеопатре, сестре Его Величества.
Георгий будто бы насторожился - Мария заметила это. Он, конечно же, ни о чем таком не просил, - она была уверена в этом, - но Враница помнил абсолютно все.
- Да-да, я помню, - произнёс князь, наконец. - Закажите панихиду в храме, просите поминать тётку. Надо будет телефонировать Иде, быть может, она захочет быть на службе.
- Прикажете послать цветы в Тополу?
- Да. Венок. Конечно.
Враница кивнул и удалился, а Мария бросила салфетку на стол.
- Душан никогда не позволяет себе быть таким навязчивым.
- Что с моей памятью? - задумчиво пробормотал Георгий. - Я решительно ничего не помню. Даты, события, дела...
- Душан не лезет с советами.
- Наверное, это из-за Враницы - он такой дотошный, что мне самому нет нужды хоть что-то помнить.
- Джордже, ты меня слышишь?
- Что? Да, - согласился королевич. - Миливоевич так не делал, он едва ли помнил что-то, о чем я его просил, но много пререкался. Что ж, хорошо, что у меня есть Враница, - он вздохнул расслабленно и вновь развернул книгу, занимавшую его весь завтрак. - Он и правда избавляет меня от кучи всяких мелочей.
Мария немного обиделась - ей казалось, что муж мог бы поддержать её в её мнении, - и принялись читать письмо. Послание было от греческой Елены и перемежалось бессвязными кусками, написанными Иреной, Ольгой, Теодорой и даже маленьким отпечатком пальца Сесилии. От постоянно меняющегося почерка, содержания, описок и детских ошибок и порой совершенно нечитаемого текста у княгини заболела голова, и она отложила рукописи, вновь наблюдая за мужем.
- Интересно?
- Поучительно, - отозвался Георгий.
- Как называется?
- "Исчисление вероятностей".
- А о чем она? - не сдавалась Мария.
- Это о математике, вряд ли тебе будет интересно.
- Отчего же, я с удовольствием послушаю, если ты почитаешь вслух. - Она отщипнула кусочек булочки. - Я и подумать не могла, что президент Франции увлекается математикой.
Пальцы Георгия, взявшиеся за край странички, замерли, и он медленно поднял на супругу взгляд изумленных глаз.
- Машенька...
- О, нет, я знаю этот взгляд, - выдохнула княгиня. - Я глупенькая жена.
Королевич мягко и нежно улыбнулся.
- Прелесть какая глупенькая.
- Что я наговорила? Я хотела казаться умной.
- Это не тот Пуанкаре.
- Не тот?
- Не президент Франции. Другой.
- Их двое?
- Уверен, что их десятки.
- Святые угодники!
- Но этот - не президент. Анри. Он математик. А президент - Раймон.
- Ну да. - Она покачала головой. - Это ужасно. Мне стыдно.
- Ну я же не стесняюсь путаться в твоих кузинах и тетках, и во всех ваших Никсах и Николах. - Князь дотянулся до её руки, сжимая пальцы. - Всё хорошо.
- Конечно, тебе же нет никакой нужды запоминать из всех - половины нет в живых, а вторую ты увидишь едва ли скоро. - Мария хмыкнула. - А я...
- Уверяю тебя, дорогая, мсье Пуанкаре не приедет к нам на чай.
- Нет?
- Нет. Я его приглашал. Во всяком случае математика. -Георгий улыбнулся. - Поедем развлекаться?
- Развлекаться? - ожиаилась Мария. - Как?
- Любишь рыбалку?
- Никогда не бывала на ней.
- Нужно попробовать. Твой муж - заядлый рыбак.
- Правда? - княгиня огорчилась. - Я не знала этого.
- Я не давал повода узнать. Теперь говорю - люблю рыбалку. Поедем?
- Я боюсь, что на лодке мне станет дурно...
- Нет, не будем выходить на лодке. Останемся на берегу. Да это будет не столько рыбалка, сколько просто спокойное времяпрепровождение - отдохнём на свежем воздухе.- Хорошо, - согласилась Мария - идея побыть с супругом наедине ей очень понравилась. - Я согласна.
- Прекрасно.
- Только давай не будем брать с собой никого. Даже Враницу.
- Зачем нам Враница?
- Не нужен. - Княгиня просияла. - Будем только вдвоём.
- Ну, вдвоём не выйдет. - Георгий подмигнул беззаботно и встал из-за стола. - Мы теперь никогда не будем вдвоём, милая. Я попрошу Владану собрать нам что-то с собой, чтобы нам не было нужды возвращаться до самого обеда.
Мария кинулась собираться, лихорадочно решая, что взять с собой: шезлонг, плед, зонтик... Перебирая юбки, она одну за другой отвергала их: слишком узкая, слишком светлая, слишком длинная; тоже самое касалось и блузок. В итоге блузка была выбрана самая тонкая, льняная, непрактичная в обычное время, но вполне подходящая для такого случая, и темно-серая свободная юбка, короткая по последней европейской моде, но совершенно неношеная из-за открытой неприязни к ней Георгия. Он и сегодня скривился, смотря на спускающуюся по ступенькам жену.
- Опять этот огрызок. Я думал, ты её выбросила.
- Нет, она ждала этого момента, - княгиня задорно поддернула юбку, демонстрируяшаловливые полосатые чулки, которые никогда не надела бы в обычное время и протанцевала по передней. - И сейчас она очень кстати.
- Ладно, может, и вправду она более подходит для такого дела - не намочишь подол. - он поднял корзину. - Я разрешил Владане уйти до утра, и она была так счастлива, что собрала нам еды приблизительно на неделю.
- И морс?
- Малиновый.
- Отлично!
Шофёр выгрузил их со всем их многочисленным снаряжением на берегу большого красивого пруда и отбыл домой ( как объяснил королевич "чтобы не было соблазна улизнуть обратно").
- Ох, как прелестно, - восхитилась Мария, опускаясь в кресло, заботливо разложенное для неё мужем. - Очень удобно.
- Хорошо? - уточнил принц, разматывая удочки.
- Замечательно. Тепло и прохладно от воды. Солнце прекрасное.
- И все же укройся зонтиком.
Георгий застыл с удочкой на берегу, а Мария, полулежа в шезлонге, наблюдала за ним, нежась под солнышком, - пользуясь уединением, она даже стянула чулки, подставляя ноги лучам. Было тепло и уютно, и княгиня даже чуть задремала, - муж долгое время её не беспокоил.
- Поспала? - поинтересовался он, когда она встала и босиком подошла к нему.
- Да, чуть-чуть. Ничего?
- Нет, конечно, со мной на рыбалке смертельно скучно - сижу и пялюсь на поплавок.
- Так красиво, - Мария придержала шляпу, едва не слетевшую от сильного порыва ветра. - Почему ты никогда меня сюда не привозил?
- Маша, половину нашей семейной жизни я воевал. Когда мне было возить тебя по прудам?
- Да, ты прав. - Она наклонилась, окуная руку в воду. - Тёплая.
- Правда? - Королевич тоже окунул ладонь и, выпрямившись, скинул сапоги. - Тёплая в самом деле, - резюмировал он, пройдясь по щиколотку в воде. - Может, искупаться?