Глава 15 (1/1)

- Главное ничего не оставить!Прошедшая свадьба не принесла Ольге Валерьяновне покоя. Она по-прежнемуненаходила себе места – за день до отъезда ей пришла идея отметить все чемоданы и коробки в соответствии с содержимым.Изрезав кучу ткани, онавсе же исполнила свою задумку: на футлярах со стеклом и фарфором появились голубые лоскутки, на мебели – красные. Когда вещи начали грузить, княгиня все времябегала за ними с улицы в дом, умоляя быть осторожнее.Мария была замужем уже десять дней, но каждый этот день не делал ее счастливей.Она понимала – скоро, совсем скоро она сядет в поезд и уедет, а ее родные останутся.Видеться часто не получится, лишь письмаможно посылать сколько угодно, но разве они заменят семью?От нее не скрывалось, каквсе грустнее становятся братья,молчаливей отец и, напротив, разговорчивеймачеха, каждую свободную минутку пытающаяся занять ее делом рядом с собой, что сестренкиприбегают к ней чаще и обнимают….И обнимает Георгий – и лишь в этих объятиях она забывалась.Сербия близко. Сербия – почти кусочек России, там так мало что отличается.- Боже спаси, боже храни, српског Кра?а, српски род, - немузыкально напевал принц, переплетаясвои пальцы с ее.- Боже, Царя храни! Сильный, державный. Царствуй на славу, на славу нам, - отвечала Мария уже своим гимном. – Вот видишь, снова похоже.?Орел на гербе? У нас такой же! Белград? А в России Белгород имеется. Хоть и не столица далеко, но все же есть. Много общего. Очень много…?В последний день в ПетербургеГеоргий уехал на какой-то полковой смотр то ли Измайловского, то ли Преображенского полка.Допоздна просил не ждать, в город не возвращаться, а оставаться в Царском – пообещалприехать поздно ночью или утроми отправился.То, что он просто хотел дать ей проститься, не вызывало сомнений – королевич все эти дни был ужасно чутким. Его прежний образ, кажется, слегка поблек, освобождая место для нового – и сразу вспомнился бал-маскарад уграфини Клейнмихель, прекрасный вечер, данный в честь их свадьбы.Ее окружала красота – прекрасные костюмы, богато украшенные залы.Георгий врусском костюме сокольничего, братья, наконец-то разговаривающие с ним почти свободно.Помнила как подкашивались ноги, когда она танцевала соло, как потомдрожало все внутри от счастья от короткого замечания графини – ?ваш муж, дорогая, ужасно мил?.?Он, оказывается, такой душенька, Мари? - наперебой сообщали ей молоденькиекняжны. А ведь совсем недавно они жеи слышать не хотели ни о каких оправданиях поступков Георгия.А потом снова удивила сестренка, но не Наталья, как обычно, а Ирина.В вечер перед отъездом Марии она вышла из своей комнаты, волоча объемный узел с зеленым лоскутком – знаком одежды и тканей.Свалив его в кучу приготовленных к отправке вещей, онаусадила сверху куклу и промокнулалоб платочком.- Что это?- спросила княгиня удивленно.- Я уезжаю, мама, - сообщала девочкасерьезно. – Я выхожу замуж.- Что?- Я буду жить у Мариши.Мы будем пить чай с пирожными и гулять в саду.

- Прекрасно, -судорожно кивнула Ольга Валерьяновна. – А замуж ты за кого собралась?- Как за кого? – Иринакокетливо улыбнулась и напялила шляпу. – За Павла.Забыв о печали, расхохоталась Мария,Дмитрий едва не уронил крышку рояля наголовупокатившегося со смеха брата.На лестнице громыхнуло.- Хочу замуж!!!!!!!! – завизжала Наталья пронзительно ипонеслась внизпо ступенькам, но оступилась и покатилась вниз. Остаток днясемейство лечило Наташины синяки, вместе дуло на ссадины.Вернувшийся за полночьГеоргий нашел супругу и тещу у постели больной.- Ну и что за беда была – и пусть бы шла замуж, - резюмировал он после краткого объяснения. - Павломникто не дорожит.- Ирина хотела за него, - поясниладевушка. – Не она.- Хочу за Павла, - заныла Наташа. – Хочу!- Выходите, Наталья Павловна.Мне минимуим на четверть будет спокойней обычного в Белграде, если он останется здесь. Мы его заставим.Девочка заулыбалась – обращение по имени-отчеству ей нравилось, а обещание помочь пришлось ей по душеещебольше.

Прощаться с ней пришлось дома. Всхлипывая, она пообещала, что приедет сразу же следом, и попросила сообщить когда Павел станет достаточно большим, чтобы жениться на ней – такую отговоркуприменил отец.Остальные на вокзал поехали – император с дочерьми и некоторые родственники ждали их уже там.- Не забывай нас, Мари. – Император расцеловал ее в обе щеки. -Пиши хоть от случая к случаю.- Напишу. Обязательно.Прощание с родителями, Ириной и братьями далось труднее всего. Уже грозился отправиться поезд, а Мария все не могла заставить себя опустить руки, отступить, перестать обнимать.Она не говорила ничего, боясь дать волю слезам, лишь кивая торопливым словам родных, шепчущим ей на ухо.- Все хорошо, доченька, - проговорил отец. – Пора, пора.Нехорошо заставлять ждать.

Кивнув, Мария шагнула к вагону, но вновь обернувшись, бросилась на шею Дмитрию.

- Быть может, не поедешь? – предложил князь наивно. Девушка покачала головой.- Пора.Она все-таки заставила себя ступить в вагон, обернуться к вошедшему следом мужу. Он улыбнулся, но не обиженно, а понимающе.- Идем. – Он взял ее за руку и подвел к окну. Все стояли совсем близко, и Мария просунула руку им навстречу. Ее едва успела коснуться Ольга Валерьяновна, когда поезд тронулся, иона, не сумев большесдерживаться, заплакала, пряча лицо на груди у принца.

- Я буду скучать, - прошептала она, глотая слезы.- Я знаю. – Он погладил ее по спине, прижимая к себе. -Приедешь, как только захочешь. Вокзал скрылсяиз вида, и это немного утешило Марию, оставив легкий налет безысходности. Обнимая Георгия, она смотрела в окошко, за которым мелькалидеревья, поля…. И вдруг подумалось, что в Сербии наверняка все не так.- Глаза опухли, - с сожалением заметил принц и погладил ее по щеке. – Пойдем, умоешься, отдохнешь.В купе девушка избавилась от шляпы и перчаток, иприсела на кровать у стены.- В Сербии не так плохо, - сказал Георгий,садясь на кровать напротив.

- Не имеет значения. Там - ты.- Нет, я здесь, с тобой.Она подняла глаза, непонимающе смотря на него.- Но…- Нет никакого ?но?. Я там, где ты.Он пересел к ней, деликатно привлекая к себе, к плечу, иМария поддалась. Она уткнулась в ткань мундира, вдыхая запах этого мужчины – именно его, таинственного, до сих пор непонятного, но такого дорогого.- Нужно готовиться к ужину, - шепнула девушка. Гладкая щека потерлась о ее волосы и их коснулись губы.- Нужно переодеться? – спросил Георгий и кивнул, когда она движением головы подтвердила ответ на вопрос. – Оставлю тебя. Покурю в коридоре.- Тебе не обязательно уходить.- И все же. – Он встал, но наклонился к ее уху. – Пообещай не плакать в одиночестве.- Обещаю.- Хорошо.

Принц вышел, а Аксюта зашла в купе. В Сербии, к несчастью, она оставаться отказалась, и хоть король лично уверил Ольгу Валерьяновну, что горничные непременно будут подобраны, но Мария понимала, что первое время привыкнуть все же будет трудно.Георгий вернулся, когда она уже была совершенно готова. Серое, довольно простое, но изящное платье делало ее стройнее,волосы венчиком были убраны на затылке. Княгиня прибегла даже к пудре, скрыв все следы недавних слез – ей совсем не хотелось, чтобы их видел король.

- Мы-то по-простому, а Марьюшка будто на бал, - сказал Петр, когда они появились в вагоне-столовой.После свадьбы король изменил обращение к ней – если раньше она была лишь только ?Марией Павловной?, то теперь прочно превратилась в ?Машеньку? и ?Марьюшку?. Он назвал ее так впервые и посмотрел синтересом – не обиделась ли?Молчаливое разрешение было получено, и больше стесняться корольне стал.- А вы позволите называть вас папой, Ваше Величество? – осмелилась Мария, прямо смотря на свекра.

Его глаза сверкнули лукаво.- Позволю. Даже похвалю за это. А вот ?Величествами? разбрасываться запрещаю. Давайте садиться.Он прошел к столу, устраиваясь в его главе, Александр сел на первом стуле справа, Павел, неожиданно – через один.

- Присаживайся, - тихо проговорил Георгий, отодвигая средний из стульев на пустой стороне. – Я…- Садись здесь, - отрывисто бросил ему отец, разворачивая салфетку. Королевич остановился в непонимании, а он продолжил, жестом указав на стул слева: - Сюда. Так будет удобнее.Принц повиновался, помогая жене сесть на второй стул, и сам сел, но вышло у него это не слишком ловко. Пожалуй, то же самое можно было сказать и о Павле, незаметно переместившемся на пустующее место.Ужин проходил слишком тихо для привыкшей к другому Марии. Она вспомнила смех сестренок, войны братьевза поджаристые булочки, обсуждения новостей из газет отца. Сербы ели молча. Когда кому-то нужно была соль, он привставал и брал ее, а не просил подать того, кто был ближе.

- Как хорошо, что ты сегодня с нами, Маша,- произнес король, позволяя забрать свою тарелку и заменить ее чистой десертной. – Давно не помню такого чудного ужина.Княгиня кивнула, в душе не понимая, что хорошего вэтом ужине.Пятеро родных людей, не находящих словадруг для друга – это было почти странно. Да, не ладили последние годы жизни дядя Сергей с отцом, да и все после его женитьбы стали общаться с ним сухо, новсе равно они оставались семьей. Здесь же все было иначе.Когда звякнула тарелка девушкане заметила, игнорируя и осколки на ковре, и растерянное лицо лакея. Лишь сжатые до побелевших костяшек руки мужа, стиснувшие приборы – будто звон издали они, а не посуда.Она видела только их.Грохот отцовского кулака об стол вздернул королевичасловно петля виселицы.- Георгий!Его пальцы разжались, опуская вилку и нож, будто они были горячими,а лицо побелело.Голос Александра, зазвучавший внезапно, не встряхнул его, а напротив, заставил сжаться словно от удара. Мария не поняла ни слова - наследник говорил слишком быстро.- Не сметь! – громыхнул громче недавнего удара Петр. Его горящий взгляд, еще недавно безраздельно прикованный к Георгию, сейчасбыл устремлен к Александру. – Не сметь говоритьпо-сербски в присутствии людей, не знающих язык!Я услышан?Младший принц опустил взгляд в стол.- Да.- Я рад. – Он отодвинулся от стола и медленно встал. – Пойду к себе. Спокойной всем ночи.- Папа, - решилась окликнуть его княгиня. – Вам нехорошо? Быть может, вас проводить до купе.- Нет-нет, девочка. Все хорошо. – Король кивнул в пустоту. – Все хорошо...Дверь за ним закрылась, но Георгий так и не шевельнулся.Медленно поставивший локти на стол Александр сцепил руки у рта, испытующе смотря на брата.Быстро и вновь по-сербски что-то бросил Павел, кузен подтвердил, а он все молчал, пока, наконец, не встал.- Спокойной ночи, Ваши Высочества, - произнес он четко и, отодвинув стул Марии, направился к дверям. Он шел впереди, не оборачиваясь и не трудясь ждать ее. Рывком остановившисьу окна, королевич дернул задвижку, впуская свежий воздух в вагон. Его руки судорожно похлопали покарманам, отыскиваяпортсигар, и, наконец, обернувшись, принц посмотрел на нее.- Вернись в купе. Я покурю.- Я подожду тебя.- Не стоит. Здесь сквозняк.Он сказал это будто бы с нажимом, отрезая все возможные варианты возражений, и Мария все же попятиласьк двери.Она ушла, но тому, что в эту секунду он заботился о ней, она не поверила.

Зубья расчески прошли сквозь ее волосы уже, наверное, тысячу раз, без труда, плавно, но она все еще машинально расчесывалась, смотря на дверь купе. Он не вернулся. Времени прошло достаточно, чтобы выкурить целую сотню сигарет, но принц все еще был в коридоре. Или уже нет – все дело было в случившемся за ужином, происшествии, которое она так и не поняла.Отчаявшись ждать, девушка отложила гребень и, приглушив свет, легла в постель.Тонкий лучик света проник в купе, впущенный приоткрывшейся дверью. Мягкое свечение на мгновение окутало ладонь королевича, но сразу же угасло, и он бесшумно разделся, оставляя вещи на стуле.Почти невидимая в этой темноте смуглая кожазазолотилась в сиянии луны за окном, но его тут же укутало белое облако одеяла. Не подошел. Первая ночь их жизни, когда онне поцеловал ее перед сном.Но она не спала, украдкой смотря за ним, за неслышно отстукивающими ритм беспокойными пальцами, так отчетливовидными напостели, замечая в темноте блеск бессонных глаз. Не выдержав этой муки, Мария откинула одеяло, тихонько вставая, и лишь через шаг присела у его постели.- Джордже, милый, - позвала она его впервые по-сербски. Его лицо обратилось к ней, мраморно-безупречное во тьме, твердое, бесстрастное. – Что у тебя на душе?Принц двинулся к стенке, освобождая место на ужасно узкой полке, но девушка ухватилась за эту возможность, готовая висеть над пропастью, а не над полом вагона.Одеяло укрыло их обоих, переставая разделять их, и ласковые, родные руки прижали ее к нему.- У меня нет никого, кроме тебя, - свистящим шепотом раздалось у нее над ухом. – Никого.Княгиня повернула голову, вновь находя взглядом его глаза.- Но я у тебя есть.Он кивнул почти незаметно, придвигая голову к изгибу ее шеии мимолетно касаясь губами косточки ключицы.- Больше ничего и не нужно…