6.1 (1/1)

6.1Чонин проклял всё на свете, потому что перед глазами у него маячил бледный и ослабленный Сэхун. Но Чонину и в голову не приходило, что на пароме Сэхуну станет дурно. Сам Чонин совершенно не ощущал дискомфорта. Он даже мог поклясться, что нет никакой качки вовсе, но это ничем Сэхуну не помогло бы.К счастью, любая дорога рано или поздно заканчивается. Они вскоре попали в отель, где их ждал подготовленный номер. Сэхун тут же обнял кровать и через минуту заявил из-под одеяла, что не стоит его беспокоить — конец света на уважительную причину не потянет. Чонин сам разобрал большую часть вещей, ополоснулся в душе и побродил по номеру. Поскольку для всех они играли счастливую пару, номер получили соответствующий. Чонин вздохнул, остановился у кровати и осмотрел вытянувшегося под одеялом Сэхуна. Лечь больше было негде, вот и пришлось устроиться на свободной половине.Спать Чонин привык без одежды, но Сэхун вряд ли отнёсся бы к этому спокойно. Чонин немного скованно повёл плечами, чтобы притерпеться к футболке и лёгким брюкам. Так себе вышло — сон не подманивался, и Чонин никак не мог улечься. Помучившись полчаса, тихо стянул с себя футболку — стало чуть легче и точно не так жарко.Приподнявшись на локте, Чонин осмотрел свёрток из одеяла. Сэхун лежал неподвижно и дышал ровно. Поколебавшись, Чонин протянул руку, но остановил её в десяти сантиметрах от спины Сэхуна. Погладить так и не рискнул: припомнил напряжение Сэхуна на первых занятиях. Меньше всего Чонину хотелось напугать Сэхуна, поэтому он решительно улёгся и повернулся к Сэхуну спиной.Это не помешало Чонину проснуться на рассвете с закинутой на Сэхуна ногой, рукой на поясе и головой на груди. Сэхун тихо сопел, запустив пальцы ему в волосы. А ещё у него задралась футболка, и прямо перед носом у Чонина завлекательно маячил нежно-розовый сосок. Помимо этого кожа Сэхуна отчётливо пахла манящей сладостью; Чонин поймал себя на том, что всерьёз вознамерился лизнуть матовую кожу и попробовать Сэхуна на вкус.Чонин резко рванулся прочь, пока Сэхун не проснулся и не увидел это безобразие. Силу он, разумеется, не рассчитал и с грохотом свалился с кровати. Больно ушиб локоть и колено, но хоть не рассадил — мягкий толстый ковёр спас.— Чонин? Что ты делаешь на полу? — сонно пробормотал с кровати Сэхун.Чонин зажмурился, лихорадочно порылся в мыслях и брякнул самое идиотское, но единственное пришедшее в голову оправдание:— Линзу ищу.Как ни странно, Сэхун отреагировал тихим угуканьем и засопел опять.Чонин вытянулся на ковре, счёл, что ему и так вполне удобно и даже приятно прохладно, поэтому можно и не рыпаться.Аппетит к Сэхуну вернулся к десяти утра, и они вместе спустились в зал на первом этаже отеля. Чонин старался вести себя так, чтобы Сэхуна ничто не смущало. Будто бы Сэхун по-прежнему только ученик, а Чонин — его наставник. Сэхуну без того впечатлений хватало: он смотрел на всё вокруг с живым любопытством и заметным волнением, терялся в присутствии официантов, поглядывал на корочки меню с подозрением, словно те мечтали покусать его за пальцы, растерянно прикасался к волосам, что накануне подстригли и уложили, боялся испачкать новую одежду и... В общем, Чонин неплохо себе представлял букет эмоций Сэхуна — когда-то сам проходил через это.Завтракали они в тишине, стараясь не смотреть друг на друга украдкой, но порой всё же ловили настороженные взгляды.— Можно прогуляться по набережной, хочешь? — попавшись в очередной раз на горячем, предложил Чонин, чтобы разрядить обстановку.Сэхун неловко повёл плечами и кивнул.Поскольку под открытым небом становилось всё жарче, Сэхун решил сбегать в номер и сбросить надетый к завтраку пиджак. Чонин остался ждать у перил под лёгким навесом — в нескольких метрах от крыльца.— У вас найдётся зажигалка? — позвали его звонким голосом. Он выпрямился, убирая локти с перил, и оглянулся. На него смотрел аккуратно подведёнными глазами утончённый омега, сжимавший длинными пальцами мундштук с вставленной в него сигаретой.— Сожалею, — вежливо ответил Чонин.— Тоже отдыхаете?Чонин едва заметно наклонил голову, разглядывая омегу с лёгким недоумением.— Митто, — представился омега и чуть застенчиво улыбнулся. Застенчивость оказалась наигранной, но всё в целом смотрелось мило и по-светски. Если не считать застывшего на ступеньках Сэхуна, воткнувшего в Митто негодующий взгляд. Сэхун отмер, осторожно обошёл Митто по дуге и приткнулся к Чонину под бок, ещё и в руку вцепился разом всеми пальцами. И чего только испугался?— Приятное знакомство, — Чонин отвесил лёгкий полупоклон, — прошу нас простить, всего доброго.Чонин невозмутимо зашагал вдоль перил с Сэхуном на буксире.— Новый знакомый? — спустя три минуты громкого сопения поинтересовался Сэхун. Чонин осторожно покосился на него, но тот вроде бы выглядел обычно.— Вряд ли. Просто просил зажигалку, я сказал, что у меня нет. Тебя что-то беспокоит, Сэхун-и?— С чего бы? Всё отлично. — Траурный тон здорово противоречил произнесённым словам, и Чонин немного растерялся.— Не обращай внимания. Тут многие отдыхают. Неудивительно, что они пытаются завести себе друзей на время отдыха.— И ты не будешь возражать, если я заведу знакомство с каким-нибудь альфой? — Сэхун остановился и закусил губу.— Сэхун-и, я понимаю, что этот брак для тебя — вынужденная мера, и у тебя просто не было выбора. Но это не значит, что ты мой пленник. Если тебе хочется с кем-нибудь познакомиться, я не могу тебе это запретить.Чонин мягко высвободил руку, сунул в карман и побрёл дальше. На Сэхуна он не оглядывался. Не хотел и не мог. Знакомство с другими альфами совершенно Чонина не радовало, но кем бы он стал в глазах Сэхуна, если бы запретил? В конце концов, Чонин верно сказал — у Сэхуна не было выбора, только поэтому сейчас Сэхун занимал положение супруга Чонина. Совсем не то, чего Чонин хотел бы. Ему оставалось лишь принять правила игры, держаться от Сэхуна подальше и позволить провести рядом с собой год, чтобы Сэхун в итоге освободился от родни и встал на ноги.Или...— Милая, милая пара! Очень милая!Чонин обернулся и удивлённо уставился на прыгающего вокруг Сэхуна омегу.— Пожалуйста, всего десять за набор романтических снимков! Вы обязаны сделать снимки! Все так делают! Такой милой паре непростительно обойтись без снимков! Молодожёны, да? Пожалуйста, господа! Я лучший в мире фотограф в этих краях! Всего десять минут вашего времени — и у вас будут самые солнечные фотографии...Чонин вопросительно посмотрел на смутившегося Сэхуна, потом кивнул фотографу и сунул ему требуемую сумму.— Поближе встаньте... Во-о-от! Улыбнитесь, пожалуйста. Смелее.Сэхун настороженно покосился на Чонина, но всё же робко улыбнулся. Улыбка застыла у него на губах, как нарисованная, едва Чонин рискнул приобнять его за пояс и привлечь немного ближе к себе. Чонин не удержался от грустного вздоха при виде такой реакции.— Ещё улыбочку... А теперь поцелуй, лёгкий и солнечный. Такая милая пара, пожалуйста, поцелуй, крошечный! — частил фотограф, щёлкая камерой буквально со всех сторон сразу и бегая вокруг смущённых Чонина и Сэхуна. — Намёк на поцелуй, если угодно...Чонин осторожно удерживал Сэхуна за пояс и лихорадочно размышлял, что бы такое сделать, чтобы фотограф унялся. Решил изобразить целомудренный поцелуй и коснуться кожи над верхней губой Сэхуна.Мироздание стабильно продолжало рушить все благие намерения Чонина и подкладывало стадо свиней даже там, где хватило бы и одной крошечной свинки. Камень под ступню подвернулся не ко времени, и Чонин без единой мысли в голове ухватился за Сэхуна изо всех сил, чтобы не упасть. Глаза Сэхуна изумлённо расширились, а после закрылись, когда их губы встретились без малейшего намёка на благопристойность. Они даже слегка стукнулись зубами.— Вот это страсть! Вот это пыл! Самые горячие фото в этом году! — восторженно вопил фотограф, привлекая к ним внимание прохожих.Чонин стремительно отпрянул от Сэхуна, стараясь не смотреть на беднягу вовсе. И стараясь поверить, что ему только показалось, будто губы у Сэхуна мягкие и нежные, отзывчивые. В третий раз показалось. Стойкая галлюцинация, не больше. Хотя ладно, кому он врал? Просто это же Сэхун, а он... он такой. Особенный. Любой нормальный альфа счёл бы его... красивым и желанным.— Вот ваши снимки. Можно распечатать самостоятельно или в любой студии. — Фотограф со страшно довольным видом всучил Сэхуну маленькую одноразовую флэшку со снимками и помчался к другой парочке с громкими предложениями.Чонин отвёл глаза и попытался залюбоваться морским пейзажем. Если бы не те обстоятельства, в которых они с Сэхуном оказались, он вёл бы себя по-другому. Возможно, Сэхун тогда счёл бы его настойчивым и даже наглым — не без оснований. Но сейчас Чонин не мог себе позволить даже лишнего взгляда в сторону Сэхуна, поскольку ему полагалось только играть роль мужа, но не быть им на самом деле. И Сэхун вправе обидеться из-за этого нелепого поцелуя, потому что Сэхуну требовался фиктивный брак, а не настоящий.Сэхун, как ни странно, был тихим и немного смущённым. Обиду и негодование он не демонстрировал, только настороженно поглядывал время от времени на Чонина.Чонин сводил Сэхуна на ипподром, потом они покатались на парковом трамвайчике и покормили карпов в пруду. Они почти не разговаривали, хотя и понятно — Сэхун набирался новых впечатлений, а Чонин любовался красками в его лице и восторженным блеском в глазах. Сэхун совершенно по-детски сидел на корточках у пруда и пытался пальцами потрогать карпов, что в воде кишмя кишели.— Может, потанцуем? — не выдержал Чонин, когда к ужину они спустились вновь в ресторанный зал. На возвышении в углу играли на фортепиано, скрипке и саксофоне. Мелодия получалась простой, но бархатной и трогательной.— Но это... — Сэхун начал говорить уже после того, как доверчиво вложил пальцы в ладонь Чонина. — Будем импровизировать, — мягко улыбнулся ему Чонин и осторожно прикоснулся к пояснице, чтобы привлечь к себе и сделать первый шаг.— Значит, ты не всегда танцуешь по правилам? — тихо спросил Сэхун, когда они оказались перед возвышением, где музыканты оживились при виде танцующей пары.— В танцах нет правил. — Сэхун, кажется, затаил дыхание, когда Чонин внезапно отпустил его и заставил сделать длинный шаг назад, чтобы после вновь притянуть к себе и провести ладонью по спине, прикрытой лишь тонкой тканью рубашки. — В танцах есть основы. Если ты умеешь правильно стоять и двигаться... — Чонин притянул Сэхуна к себе ещё ближе, практически прижал к груди — не смог удержаться. И договорил, почти касаясь губами уха: — ...то ты сможешь танцевать что угодно и как угодно. Боишься, Сэхун-и?— Нет. — Сэхун сам тронул ладонью плечо Чонина и медленно обошёл вокруг под негромкий саксофонный напев, скользя ладонью над лопатками и касаясь другого плеча.— А раньше выглядел напуганным, — рискнул отметить Чонин, поймав ладонь Сэхуна собственной. Скрипач лихо потревожил струны смычком, и Чонин порывисто притянул Сэхуна спиной к своей груди.— Вовсе нет, — выдохнул Сэхун, машинально повернув голову и позволив Чонину оценить безупречный профиль. На секунду. Потому что Чонин прикрыл глаза от близости тела Сэхуна. Пожалуй, чувствовать бёдрами роскошные ягодицы Сэхуна было чересчур для его впечатлительной натуры. Пришлось оттолкнуть Сэхуна, поймать за руку на повороте и привлечь обратно, чтобы оказаться лицом к лицу.— Да? А выглядел ты, когда мы в первый раз танцевали, так, будто я тебя вот-вот укушу.— Но не укусил. — Сэхун вновь смотрел исключительно на его правое плечо.— Поэтому теперь уже не боишься?Сэхун нервно облизнул губы и промолчал, оставив вопрос без ответа.— Почему ты согласился? — Чонин плавно повёл ладонью вдоль позвоночника Сэхуна — от поясницы вверх.— На что? На брак? — Сэхун держал ресницы опущенными, и Чонин немного беспокоился из-за этого — не мог читать в глазах Сэхуна ответы заранее.— Я понимаю, что у тебя выбора не было. Но ты просто согласился, хотя на моём месте мог быть кто угодно.— Это вряд ли, — после минутного молчания и двух поворотов тихо отозвался Сэхун. — Ни один альфа не пошёл бы на это. Только ты. Потому что ты слишком добрый. И слишком джентльмен.Убивать Чонина Сэхун мог бы и понежнее. Где это хвалёное омежье милосердие вообще? Чонин умер ещё раз при мысли, что Сэхун искренне полагал, будто он согласился бы на брак — даже фиктивный — с любым омегой, а не с одним конкретным. Впрочем, чего он хотел? Сэхун оказался в беде, ему предложили помощь, и он смотрел на это именно как на помощь. Логично, но это ни черта не утешало Чонина.— Значит, ты согласился только поэтому?Музыканты взяли перерыв, и им пришлось вернуться к столику. Но Сэхун так и не ответил на вопрос. Чонину оставалось только улыбаться, как и прежде, и стараться соответствовать наивной вере Сэхуна в его безграничную доброту. Впрочем, тут был свой плюс — такая доброта в скором времени гарантировала Чонину достижение просветления и переход в категорию Будды при жизни, если верить постулатам учения Шингон. Он не об этом мечтал, но нирвана и статус бога — это тоже неплохо. Да и после просветления Будде дела не будет до земных забот. До О Сэхуна — в том числе, ибо где боги, а где человеческие чувства...— Вина? — предложил подбежавший к их столику официант.— Нет, спасибо, мы постигаем дзэн, — машинально ответил ему Чонин, не сводя глаз с блестящих от вишнёвого сока губ Сэхуна.— Воды? — тут же сориентировался находчивый официант, и Чонин благосклонно протянул ему пустой стакан, потому что пока ещё Буддой не стал, продолжал чувствовать и не мог наколдовать себе даже банальной воды.