Большевик по соседству (1/1)
В течение нескольких секунд мы молча таращились на коммуняшное произведение искусства.— Эта комната проклята, — безапелляционным тоном заявил подошедший Гесс. — Нужно забыть о её существовании и просто найти другую.— Остальные ещё хуже, — пробормотал Риббентроп.— Хуже может быть только комната с портретом Сталина, — вмешался Геринг. — Тем не менее, пора бы ликвидировать это досадное недоразумение. Где здесь кнопка вызова прислуги?— Это санаторий, — подсказала я.— Тем более. Обслуживание отдыхающих должно быть на высшем уровне!— Но здесь, кроме нас, никого нет.— То есть как это? — возмутился Геринг. — Нет, вы слышали, господа?!— Судя по состоянию комплекса, нетрудно было догадаться, — чуть слышно прокомментировал фон Ширах.Качая головой и бурча под нос бесконечные проклятия, "наци №2" выудил из кармана неизвестно как попавшую к нему пилку для ногтей.— Значит, придётся пойти на крайние меры, — проворчал он и с угрожающим видом приблизился к Владимиру Ильичу. — Самое время покинуть нашу территорию, уважаемый.Я фыркнула. Реваншизм — конечно, двигатель шизо-прогресса, но с Лениным эта волшебная формула не работает.— Да что ж такое?! — с досадой прошипел Герман после очередной неудачной попытки устранить вождя народов из нашего поля зрения.— Не даётся? — дипломатично уточнил Риббентроп, параллельно инспектируя содержимое своего пони-рюкзачка на предмет наличия там волшебной жидкости.— Постойте-ка, — подал голос Шпеер, приближаясь к коллеге. — Так он ведь... приварен к стене!— Да ладно? — ахнул Бальдур. — Какой ко... ко... коммунизм!Гесс ничего не сказал. Он просто прилёг на стоящий под портретом диванчик и закрыл глаза. Геринг же побагровел от злости.— Что за идиотизм! — крикнул он и со всей дури топнул ногой по деревянному полу. Видавший виды паркет недовольно скрипнул, но всё-таки учёл габариты рейхсмаршала и решил пока не отправлять его на тот этаж.— Просто возмутительно, — поддержал его недовольство Иоахим, аристократично присёрбывая NeMoloko.Молодец, товарищ Ленин, так им и надо! Висите дальше.— Вы ещё не провели ревизию, а уже готовы грызть ковёр от злости, — пожурила я локальных германских истеричек. — Нет, кружок грызения ковров — в соседней комнате, — проинформировал нас Ширах. — Правда, он там зачем-то на стене висит...— Тоже приварен? — догадался Рудольф. Риббентроп от неожиданности чуть не подавился.Не желая больше терпеть это форменное безобразие, Геринг с агрессивной миной направился в соседние апартаменты.— Дряхлая каморка! — донёсся до нас гневный вердикт. — Чулан для всякого отрепья! — несколько шагов в другую сторону. — Сказочное свинство!— Всё ясно, остаёмся здесь, — подвёл итог министр военной промышленности, поправляя остатки чёлки и осторожно присаживаясь на край дивана, чтобы ненароком не раздавить сокровище нации - Рудольфа Гесса.Я вышла наружу и неторопливо прошлась по полуразрушенной террасе. Заглянув в первую попавшуюся дверь, за которой виднелся сломанный шкаф и пятидесятилетняя кровать, я тут же поняла, что мои искушённые соседи решили поселиться не чёрт знает где, а в целой общей комнате для отдыха. Ох уж это национал-социалистическое стремление к гротеску!****Разумеется, смириться с тем, что Владимир Ильич будет денно и нощно наблюдать за происходящим в комнате, военные преступники не могли. Так что несчастный приваренный к стенке Ленин оказался, ко всем прочим радостям, накрыт грязно-красными занавесками. Во избежание падения аналога Красного Знамени на голову кому-нибудь из почитателей фюрера, верх портрета был заставлен всякого рода баночками с гелями для душа. Кроме того, бравые арийские соплежуи потратили целых сорок минут на то, чтобы перенести в холл — так с этого момента я решила именовать их место обитания — ещё четыре кровати. Уютную софу было негласно решено отдать заместителю Гитлера по партии. Как говорится, кто первый лёг, того и койка.— Тяжеленная! — охал Ширах, оттаскивая несчастную развалюху в угол и нещадно царапая паркет, который и так выглядел не особо представительно.— Это вам не п-помидорки в Шпан-н-ндау сажать, — сквозь зубы добавил Шпеер.— Так во?т чем вы там занимались, — фыркнул Геринг, гордо восседая на пыльном матрасе. — Арестанты недоделанные!— В какой ещё Шпандау? — скромно уточнил Гесс. Тем временем настенные часы пробили семь вечера.— Фройляйн Винтерхальтер, а когда кушать? — спросил Риббентроп. — Попить-то я уже попил. Ик!— Да, кстати о птичках, — присоединился к вопросу рейхсмаршал. — У меня с утра во рту ни росинки.Я милостиво решила не напоминать руководителю Люфтваффе о том, что как минимум в течение последних трёх часов он съел два пакета чипсов. Единолично. Ну да ладно, это всё детали, недостойные упоминания в данном дневнике.— Залезьте в сухпаёк.— Чёрт бы его побрал, — сморщился Геринг. — Напихали туда всякую гадость — и рады стараться.— Да уж, особенно "Роллтон", — саркастично протянул министр иностранных дел, который, видимо, ещё не до конца отошёл от кражи коллегой своего драгоценного бомжпакета.— Мы же в санатории, — вмешался Ширах. — Это значит, что где-то поблизости обязательно работает ресторан.— Наверное, всё-таки кафе, — неуверенно поправил Шпеер.— Вообще-то столовая, — со знанием дела сказала я. — А по-советски — общепит!