Пятизвёздочный отель и другие неприятности (1/1)
Кажется, настал мой черёд удивлённо таращить глаза.— Это... и есть санаторий? — недоверчиво промямлила я, пока обводила взглядом серые развалины, заросшие странной смесью виноградных лоз и каких-то низкосортных сорняков.— Имени Ленина, — уточнил Каллистрат Иваныч и довольно упёр руки в боки.— Выглядит ещё хуже, чем Берлин после бомбёжек, — раздражённо отметил Геринг. Шпеер после данного замечания заметно побледнел.Остальные немецкие дедульки с подозрением покосились на полуразрушенные балкончики, которые норовили вот-вот обрушиться на наши головы.— Мы будем жить здесь? — картинно ахнул Риббентроп. — Возмутительно! Я вообще-то министр!— И я, — тут же поддакнул Ширах. — Нас нельзя поселять в трущобы!— Потому что это противоречит всем нормам морали, — поспешно добавил дипломат и яростно поправил сползшую на глаза кепку "Adidas".— Да ладно вам, — Шпеер примирительно похлопал Бальдура по плечу. — Лучше радуйтесь, что в кои-то веки не будете спать на раскладушке, рейхсюгендфюрер.— Гериента, вам ведь сообщили, что мы скоро закрываемся, и центр оздоровительных процедур не работает? — спохватился наш ресепшионист-тракторист, как бы в оправдание представшему перед нами жалкому зрелищу. — Из-за этого, собственно, последние шесть путёвок вам бесплатно и отдали.— Не сообщили. — сердитый взгляд на Гесса. — У нас дома перебои с телефонной связью.— Ну ничего, зато проведёте время на свежем воздухе, тоже хорошо. Тогда вы тут это, располагайтесь, значицца... любой номер на втором этаже в вашем распоряжении. На первом у нас ещё остался один посетитель, так что не пугайтесь, если вдруг услышите посторонние звуки. По всем вопросам звоните мне — номер телефона висит на каждой двери.— Так вы директор санатория? — изумилась я. Никогда бы не подумала!— Да не, — отмахнулся дядя. — Сергей Степаныч полностью ушёл в минус и неделю назад кинул всё к чертям, вот только забыл, что последние посетители у нас всё-таки остались. Надо же теперь кому-то объяснить новоприбывшим, что да как.Задав ещё пару уточняющих вопросов, я поблагодарила тракториста и сказала, что со всем остальным мы разберёмся самостоятельно (если, конечно, можно применить термин "самостоятельно" к компании пяти не вполне дееспособных военных преступников). Ничего не подозревающий Каллистрат Иванович радостно закивал и засеменил обратно к своему транспортному средству. Германцы же, устав шевелить своими заржавевшими национал-социалистическими мозгами, выжидающе уставились на меня.— Что? — с раздражением буркнула я. — Поднимайтесь на второй этаж и выбирайте себе хоромы.— Вы хотите, чтобы я обвалился вместе с этим великолепием и навечно остался покоиться в богом забытых руинах? — негодующе воскликнул Геринг. — Ну уж нет, фройляйн Винтерхальтер, не так должны заканчивать свою жизнь выдающиеся исторические личности!— А вам не кажется, что идея принять яд тоже до жути банальна? — сострила я и отвернулась от раскрасневшегося рейхсмаршала.— Кто первым поднимется наверх, тому и достанется лучший номер! — неожиданно воскликнул Ширах и с громким топотом начал резвое восхождение на лестничный Олимп.— Так не пойдёт! — взбунтовался Гесс. — Я был заместителем фюрера, а вы — всего лишь каким-то руководителем клуба его малолетних почитателей! Так что дорогу старшему по...— По-видимому, у нас теперь несколько другой фюрер, — постиронично вмешался Шпеер.— А он прав, — бросил Риббентроп и с небывалой прытью устремился вслед за Бальдуром. Остальные участники дебатов расценили эту реплику не иначе как дезертирство.— Предатель! — крикнул Геринг вслед скрывшемуся в одном из номеров министру иностранных дел и тут же повернулся к Шпееру. — А вы!! Да как вы смеете произносить подобное в моём присутствии?!Но не успел архитектор придумать искромётный ответ, как с верхнего этажа послышался душераздирающий крик.— Свистать всех наверх! — перепугалась я. — Паникерша, — высокомерно заявил рейхсмаршал. — Вообще-то мы в санатории, так что если с этими что-то произойдёт, им можно будет пойти и полечиться в ближайших развалинах. Ха-ха-ха!Шпеер не обратил на презрительные слова бывшего коллеги никакого внимания и на пару со мной поспешил на место происшествия. Рудольф Гесс, в свою очередь, заложил руки за спину и с отсутствующим видом принялся ходить туда-сюда вокруг контейнера с бутербродами, который Ширах нечаянно обронил.— В чём дело? — мой голос прорезал тишину полузаброшенной комнаты для отдыха.— Ф-фройляйн Винтерхальт-тер, — тут же начал громко ныть рейхсюгендфюрер. — Это лучшая комната из всех!..— Ага, — согласно закивал скривившийся Риббентроп.— Ну так и что?— Но тут... — Бальдур издал неразборчивый звук, напоминающий мышиный писк. — В ней висит...— Ленин, — отрывисто закончил фразу Иоахим. Он выглядел так, будто только что съел целый лимон.— А я-то думал, он лежит в Мавзолее, — сострил Геринг. Альберт неоднозначно ухмыльнулся. И действительно, со стены за нами гордо наблюдал большой... нет, огромный портрет Владимира Ильича Ульянова.