Часть 3 (1/1)

Сергей сел на постели. Стрелки часов указывали на то, что уже около десяти часов утра. Певец недовольно застонал, и, плюхнувшись на кровать, зарылся носом в подушку. Пускай ему надо было только обратно в ?Известия?, Сережа пожалел, что проспал почти до обеда, потеряв добрые три часа, которые лишними не были. Пускай ему и надо было отдыхать, он все равно привыкал подниматься рано, делать больше дел, а вечер посвящать чему-либо. Но сегодня, ?рабочий день? Лазарев себе поневоле сократил, от чего его настроение было не шибко высоким.Стоя под холодным душем, мужчина лениво смывал с себя пену. После, он наспех побрился, переоделся, и спустился к лобби отеля, где сидели некоторые участники. На столах все еще стояли закуски, недопитый алкоголь, кое-где валялась чья-то обувь. Наморщив нос, певец поторопился выйти, так – как в нос уже бил запах спирта. Благо в машине пахло сладкими духами. Глядя на солнечную Москву, мужчина слабо улыбался, подставляя скуластое лицо солнцу, которое грело уже почти по-летнему жарко и обжигающе. Солнечные лучи ласкали глаза, губы, и пропадали, когда автомобиль заезжал в тоннель, или ехал параллельно высокому дому. Настроение Сергея сегодня склонилось к ?хорошему?: Светило солнце, Москва была покрыта летними красками, а на улицах играли артисты, промышляющие самодеятельностью.Заходя в ?Известия?, Сергей поприветствовал свою команду, и попутно болтая о чем-то легком, шел к ресторану, находящегося где-то левее от входа в здание. Недолго плутая по коридорам, мужчина вышел на террасу, где сонно двигались между столами официанты, а за самими столиками, сидели исполнители, еле разлепляющие глаза. Найдя свободное место, Сергей сел на стул, и откинувшись на спинку, разглядывал народ. Это было интересно, наблюдать человеком с утра, в то время когда он просто надеется взбодриться, пытаются заставить свой мозг начать работать. А участок мозга, отвечающий за бодрость явно отказывает, и потому, глаза у многих слипаются, они зевают, и попивают ароматный кофе. Но не все. Эстонец сидел у ограждения, и глядя на улицу, читал книгу, даже не ?заедая? ее чем-либо. Он просто пил чай, сидел, сложив ногу на ногу, и редко хмурился, бегая глазами по строкам книги. ?Видимо, теряется. Неудивительно, шум стоит страшный? - Думал мужчина, копаясь в своем телефоне, и время от времени поднимая глаза на Поотсманна, который даже не замечал русского, сидящего через пару столиков от него. Лазарев даже радовался, что эстонец его не видит. Так лучше им обоим, просто потому, что они, вероятно, не могут друг – друга терпеть. Можно было конечно попытаться сойтись с ним, стать друзьями. Но Сергей не мог. Тяжело, даже для такого сговорчивого человека как Лазарев. Если бы эстонец подпустил, если бы дал заговорить без злобы и гадкой насмешки, возможно, склеилась бы между ними маломальская дружба на время грядущего конкурса, сдерживающая желание перегрызть глотку в один распрекрасный момент. Доедая приличную порцию печеной картошки с травами и рыбой, Лазарев произнес, обратившись к Павлу, сидевшему слева от него: - Эй, Паш. Видишь вон того парня? – Сергей указал на эстонца, который подняв взгляд, недоуменно взглянул на столик русских. Поняв, что Лазарев с кем-то перешептывается, Юри закатил глаза, вновь утыкаясь в книгу.- Ну, вижу, и что? Лазарь, если тебе хочется с ним пососаться, умоляю, меня в это не впутывай, - Паша дернул рукой, поднимаясь со стула, и сжимая пальцами край тарелки.- Да мать твою, просто посмотри, что это высокомерное создание читает. Просто посмотри, и не больше, - Произнес Сережа, закусив губу. Павел закатил глаза, и раздраженно кивнув, двинулся в сторону столика Юри, якобы относя тарелку в большой железный ящик, находящийся в незаметном человеческому глазу закутке. Мельком взглянув на обложку, он прочел ?The Man, who laughs? Hugo. Хмыкнув, танцор убрал руки в карманы и подойдя к Лазареву, с насмешкой произнес, глядя в карие глаза:- Виктор Гюго, ?Человек, который смеется?. Мне это ни о чем не говорит, но-о-о, если тебе это поможет, то пожалуйста, - После, танцор ушел в помещение, что-то неясно бормоча под нос. Сережа некоторое время провожал его взглядом, а после, подошел к Юри, стоя за спиной. Стараясь дышать потише, он бегал глазами по строчкам, и улыбался уголком рта, прикусывал щеку со внутренней стороны, что бы скрыть смешок. После, когда Юри закрыл книгу, Лазарев наклонился, и спросил, явно с улыбкой:- Ты хоть понимаешь, о чем книга-то? – Сергей глухо рассмеялся, и сложив руки на груди, смотрел на эстонца, который развернулся, и прищурив глаза, произнес, с раздражением и презрением в голосе.- Я да. Но не уверен, что ты осилишь и пять страниц Гюго, - Поотсманн встал, и взяв книгу, удалился в здание, слыша звонкий крик Сергея.- Ну давай же! Покажи, какой ты умный мальчик! – Лазарев умолк, и сел на стул, откинув голову назад, тихо злился на себя за то, что съязвил, вновь сказал грубость, и в секунду обрубил надежду на дружбу, или хотя бы перемирие. День певец провел на двух выступлениях, и только к девяти вернулся в отель, в лобби которого играла плавная музыка, по мотивам напоминающая танго. Решив дать себе передышку в один вечер, певец забежал в номер, наспех переоделся, и спустился вниз.Снова запах алкогольных напитков, шоколада и курева. Вздохнув, Сергей оглянулся вокруг: исполнители расселись по группкам, и о чем-то оживленно разговаривали, изредка обращая внимание на высокий помост, на который выходили желающие спеть, сыграть на гитаре, или устроить жалкое подобие ?стенд-апа?. Обстановка явно располагала к кое-какому отдыху, но было некомфортно находиться в таком месте одному. Но, может оно и к лучшему, может, удастся выпить, забыться и получить удовольствие. Сидя в кресле и потягивая из стакана текилу, Лазарев переводил взгляд то на бар, то на сцену. Прикрыв глаза, он провалился в раздумья, как секундную тишину пронзил уже знакомый русскому баритон эстонца. Некоторая прокуренность голоса, сиплость, сочетались с исполняемой Поотсманном песней. Кто-то вышел потанцевать, а Сергей, оставался сидеть на месте, глядя на Юри, который прикрывая глаза, плавно покачивал бедрами в такт музыке. Зрелище это было по-своему странное и одновременно красивое. Окидывая взглядом худое тело, Сережа понимал, что вся ненависть и злоба в сторону эстонца была напускной, что ли. Но, он не исключал того факта, что это могла быть и некая защитная реакция, которая имелась в равной степени и у него, и у Поотсманна.Мысли выматывали, и потому, русский потер затекшую шею, поднялся с белого дивана, и прихватив опустошенную на половину бутылку ?Джека?, ушел к себе в номер, где поспать ему не пришлось, просто потому, что желание веселиться пересиливало.