us, living; пост-160, Джон, Мартин, не!чай (1/1)
Из очередного всевидящего транса Джона вырывает грохот с кухни. Он подпрыгивает на кровати, едва не падая на пол?— долгие часы в одной позе отнюдь не способствуют сохранению кровообращения?— и тут же замирает, прислушиваясь. Частью сознания он ожидает услышать крики или звуки борьбы; но Знает, что никакой опасности нет.Наоборот, он слышит голос Мартина?— не привычную скороговорку под нос, не редкое и почти исчезнувшее сейчас мурлыканье какого-то старого хита, услышанного по радио. Нет, это низкий и знакомый тон, которым Мартин говорит с любым хотя бы отдаленно милым существом в его поле взгляда и, иногда, с Джоном. Он отказывается признавать что краснеет и сползает по лестнице, морщась от покалывания в ногах, которое слишком близко приближается к ощущению не под кожей, а на ней.Глаз подкидывает картинки, которые совсем не помогают?— очевидно, что Гниль бродит где-то рядом, и Джона передёргивает. Он предпочитает сосредоточиться на Мартине, на его вытянутой вперёд руке, протянутой к чему-то под тумбами. Вторую он держит прижатой к груди, большой палец двигается без участия сознания.—?Что происходит? —?Джон наклоняется над его плечом, не слишком близко; в последний раз Мартин едва не опрокинул их обоих на пол, потому что Джон, оказывается, слишком тихо ходит.—?Тише, ты его напугаешь!—?Кого? —?опасливо спрашивает Джон и моргает на существо, с удобством устроившееся возле груди Мартина. Существо моргает в ответ?— всеми глазами разом,?— и тихонько жужжит, словно неисправный тостер.—?Не! Чай,?— отвечает Мартин с улыбкой, слышимой даже в голосе. —?Им здесь понравилось, так что к нашему старому знакомому пришли друзья.—?Мартин… —?он выдыхает это с усталой интонацией, но без яда; на что-то большее нет сил.—?Джон, только послушай. Они умеют мурлыкать! —?Мартин перекладывает существо в его руки, и оно действительно мурлыкает. Тихое жужжание перерастает в едва слышное урчание, мелкие тентакли оплетают пальцы, и Джон улыбается самому себе. Что ж, это странный выбор питомца, но Мартин никогда не отличался особым вкусом.