Джон/Мартин, события после 47 эпизода (1/1)
- Порезался… при резке хлеба?Мартин переспрашивает, повторяя слова Джона дословно, и тот недовольно хмурится. У него, знаете ли, было не так много времени, чтобы придумать что-то более правдоподобное. К тому же, Джон действительно пару раз умудрялся едва ли не лишиться пальцев просто открывая консервы с тунцом. Да-да, не самые лучшие моменты в его жизни.- Да. С тобой что ли не бывало никогда?Мартин смотрит на него так, что Джону моментально хочется приложить его чем-нибудь тяжелым. Это желание вообще возникает у него довольно часто в последнее время.
После того инцидента с Прэнтис - после того инцидента между ними - Мартин все чаще оказывается рядом, предлагает то кофе, то сэндвич, то - совсем, видимо, умом тронулся - сделать массаж.
Иногда Джон соглашается. Не на массаж, конечно, вот еще; но от чашки горячего и недурно пахнущего кофе отказаться очень затруднительно.Иногда Джону хочется согласиться на всё, что предлагает Мартин. Просто расслабиться, отпустить себя, забыть о теле Гертруды, забыть о нарастающем беспокойстве, забыть об ощущении… чужого присутствия. Впрочем, именно Гертруда - то, что с ней случилось -не дает Джону этого сделать. Его предшественница - наглядный пример того, что доверять нельзя никому, особенно тем, кто больше всего это доверие вызывает.- Джон? Джон, ты в порядке?Лицо Мартина оказывается слишком близко, и Джон невольно отшатывается, пытаясь сфокусировать зрение. Мартин проявляет слишком много беспокойства о нем. Что это? Искреннее чувство, как то, что промелькнуло между ними в каморке, когда они оба были уверены в скорой смерти? Или желание стать ближе, выяснить, что именно Джон знает и… И Джону совсем не хочется повторять судьбу Гертруды. Джон хочет жить.
- Да. Все хорошо, Мартин. Что ты хотел?Он старается не звучать раздраженно, но, судя по погрустневшему лицу Мартина, получается плохо. Черт. Надо взять себя в руки. Надо вести себя как прежде.- Я… Ничего. Я принесу тебе кофе.Мартин выдавливает из себя улыбку - натянутую и обеспокоенную - и идет к двери, ведущей в коридор. Несколько секунд Джон смотрит ему вслед, а потом память неожиданно подсовывает пробирающий до дрожи сумасшедший смех и протяжные интонации, обжигающую боль в руке и ощущение страха. Того самого страха, который сейчас сковывает все его тело, не давая двинуться с места - это даже смешно, Джон всегда считал себя человеком, который не впадает в ступор. Впрочем, страх за Мартина на долю секунды перевешивает, и Джон перехватывает чужое запястье, сжимает, останавливает у самого порога.
Сердце колотится в горле, сбиваясь с ритма, а за открытой дверью все тот же коридор, который ничуть не изменился за день. Никаких зеркал и картин.
Это все уже слишком сильно напоминает помешательство.
Мартин смотрит на него огромными округлившимися глазами, но даже не пытается отнять руку, и Джон сам разжимает пальцы, выдыхая и делая шаг назад.- Извини.Если Мартин сейчас спросить его о том, что это было, Джон совершенно точно не сможет придумать достаточно убедительный ответ. Джон почти хочет, чтобы Мартин его спросил.Но Мартин молча выходит в коридор, тихо прикрывая за собой дверь.