Глава 44. Дом (1/1)

Три месяца спустя. Шерлок пробуждается постепенно, благодаря теплу и свету, которые проникают сквозь его поры, оставляя парить на грани бодрствования и сна. Он счастлив, потому что лежит здесь, не до конца осознавая реальность уличного движения на Бейкер-стрит, и того, что утро заглядывает в щель между занавесками, и того, что его тело уютно погружено в мягкий матрас. По мере того как он просыпается, он начинает лучше осознавать особенности чего-то теплого, прижимающегося к нему: тихое дыхание, которое ему не принадлежат, намек на второй пульс, слабо толкающийся в его ладонь. Одеяла образуют кокон вокруг него, а Джон Уотсон, горячий, как радиатор, плотно прижимается к нему спиной, повторяя изгибы его тела. Шерлок вздыхает и чувствует, как волосы Джона щекочут ему щеку. Тело рядом с ним слабо шевелится и прижимается к нему чуть сильнее, и еще до того, как окончательно проснуться, Шерлок чувствует жар внизу живота и то, как грохочет его пульс,?— движение крови ускоряется, и вся она начинает сходиться в одной точке. Он снова вздыхает, на этот раз громче, узнавая ответ Джона в движении его тела. —?Доброе утро,?— говорит Джон низким, хриплым после сна голосом. Шерлок утыкается носом в голое плечо. —?Доброе утро. Давно ты проснулся? Джон тихо смеется:?— От тебя ничего не скроешь, правда? —?Не понимаю, почему ты все еще пытаешься это сделать. —?Держу тебя в тонусе. Джон теплый, расслабленный, крепко прижатый к нему. Под одеялами они оба обнажены, Шерлок чувствует, как в паху собирается кровь, и эрекция уже начинает давить на ягодицы Джона. Джон издает тихий звук, что-то среднее между стоном и вздохом, и слегка толкается ягодицами, скользя по члену Шерлока теплой расщелиной. —?Джон,?— выдыхает Шерлок, прижимаясь губами к его плечу. —?Господи, Шерлок, у нас на это нет времени,?— стонет Джон, но сам уже тяжело дышит, и Шерлок видит, как краска заливает всю его грудь. —?Время всегда есть. —?На прошлой неделе ты говорил по-другому, когда тот похититель драгоценностей… —?Джон замолкает, задыхаясь, чувствуя, как головка члена упирается в него. —?Ебать,?— стонет он снова. —?Так я и сделаю,?— бормочет Шерлок, впиваясь зубами в его плечо и наслаждаясь движением бедер, придвигающихся к нему. Бедра Джона дергаются сильнее. —?Шерлок, о господи! —?Он пробует повернуться, но Шерлок крепко прижимает его к себе, обхватывая плечи и целуя в шею. Он вдавливает свой член в его задницу, в задницу Джона, чувствуя горячее пространство, куда стремится попасть, и толкается вверх. Джон тихо скулит, ответно толкаясь в него, и Шерлоку хочется его трахнуть, он хочет трахнуть Джона, быть внутри него, окруженный им со всех сторон. Он рычит и подталкивает Джона в плечо; понимая его без слов, Джон охотно переворачивается на живот, его бедра непроизвольно приподнимаются, и Шерлок считает, что было бы глупо тратить время впустую. Скоро они должны уехать, и он полон решимости провести эти последние мгновения только с Джоном, пока в квартире не воцарился хаос. Он тянется к тумбочке и хватает смазку с того самого места, куда Джон бросил ее прошлой ночью. Крышка щелкает, когда он открывает ее, бедра Джона снова дергаются, он трется о член Шерлока, прижатый к его входу. —?Ш-ш-ш, тише,?— шепчет Шерлок, едва сдерживая желание накинуться на него, накрыть собой целиком; но времени действительно нет, совершенно нет, поэтому он наносит смазку на палец и крепко прижимает его к тугому входу Джона. Шерлок любит этот момент. Джон вздыхает под ним, когда скользкий палец исчезает в тесном жаре его отверстия, Джон извивается вокруг его пальца, тяжело дышит и хныкает. Шерлок хочет сделать это сейчас, он хочет войти в него, хочет лечь на него, быть внутри него и над ним, пока не останется ничего, что было отдельно Джоном и отдельно Шерлоком. Он хочет быть ближе, гораздо ближе, но пока еще не знает как. Он хочет разделить их клетки пополам и связать их в единое целое. Он вытаскивает палец, и Джон ахает, его задница напрягается, требуя вернуть руку назад, и тянется к нему, пока Шерлок не проникает в него опять, на этот раз двумя пальцами. Джон сжимается вокруг них с тихим криком, приглушенным подушкой. —?Шерлок. Шерлок. О господи, просто трахни меня уже,?— выдыхает он, но Шерлок это любит, ему нравится наблюдать, как его пальцы исчезают внутри Джона, он близко настолько, насколько это возможно. —?Еще нет, Джон. —?Шерлок, клянусь богом, я кончу в твои любимые ботинки, если ты не трахнешь меня прямо сейчас. Шерлок фыркает и видит ухмылку на лице Джона, хотя его глаза крепко зажмурены, и он крепко стискивает пальцы, находящиеся глубоко в его заднице. —?Нетерпеливый,?— упрекает Шерлок и вынимает пальцы с внезапностью, заставляющей Джона выругаться. Шерлок выдавливает еще больше геля и размазывает его по члену, твердому и ноющему, а потом без предупреждения проникает внутрь одним плавным толчком. Из горла Джона вырывается крик, а следом?— длинная и громкая цепочка проклятий. —?Ты, чертов придурок, погоди, придет твоя очередь,?— рычит он, но Шерлок знает Джона, знает, что ему это нравится. Он не сделал еще ни одного движения, а Джон уже прижимается к нему и толкается назад в поисках стимуляции, и Шерлок улыбается, хищно оскалив зубы. Он не ждет, чтобы дать Джону шанс привыкнуть к ощущению наполненности и разрывающего проникновения, он обхватывает его бедра руками и начинает двигаться, выходя почти полностью, прежде чем вернуться обратно. Он толкается в твердом, устойчивом ритме, не давая Джону возможности его подхватить, и Джон, с покрасневшим лицом, уже задыхается и кричит, вцепившись в простыни, пытаясь двигаться навстречу его толчкам, следующим один за другим, и терпя неудачу. Шерлок чувствует, как напряжение нарастает, как растет потребность кончить, и ему хочется сбавить темп, остановиться, чтобы это длилось и длилось?— вечно. Он вспоминает прошлую ночь, когда они делали это, как ему казалось, несколько часов, медленно скользя ввысь, к невероятному блаженству. Это было страстно и пылко, и к концу они оба всхлипывали, даря друг другу короткие, яростные поцелуи, наполненные желанием, глубиной чувств и поклонением. Он даже не может до конца осознать, как сильно он любит этого человека, как сильно нуждается в нем. Но у них нет времени. У них нет времени. Он отпускает бедро Джона и обхватывает его член. На ощупь тот горячий, твердый и скользкий от предэякулята. На руке Шерлока еще достаточно смазки, по крайней мере для этого. Он успевает сделать только пару движений рукой, когда Джон издает рыдающий крик и кончает, и Шерлок чувствует, как горячая жидкость брызжет у него между пальцами, и даже не пытается сдерживаться. Его бедра резко дергаются, он глубоко погружается в Джона и сильно выплескивается в него. Как будто со стороны он слышит свой собственный голос, выкрикивающий имя Джона, снова, снова и снова, и это кажется нереальным. Все так далеко, весь мир сжался до ощущения жара, исходящего от Джона и превратившего его тело в пылающий костер. Когда Шерлок немного приходит в себя, пламя медленно догорает, превращаясь в угли, он осознает, что лежит на спине Джона, и оба они дышат часто и тяжело. Джон содрогается в последних конвульсиях оргазма, они пронзают его насквозь, и Шерлок прижимается к нему, обнимая так крепко, как только может. Джон стонет, поворачивая голову набок, Шерлок тянется вниз и целует его в краешек рта. —?Доброе утро, любимый. Джон фыркает. —?Засранец. Шерлок ухмыляется, в последний раз целует его за ухом и скатывается с него. Джон снова фыркает и, перевернувшись на бок, зарывается ему под руку. —?Итак,?— говорит он со вздохом. —?Сегодня тот самый день. Шерлок ощущает грудью его мягкие волосы и дыхание, ему тепло и радостно, но от этих слов сердце на мгновение замирает; он чувствует, как Джон слегка поднимает голову, пытаясь поймать его взгляд. —?Я знаю, любимый,?— произносит Джон, пытаясь заставить его посмотреть на себя. —?Я понимаю. Мне очень жаль. Я знаю, что ты не хочешь этого. Шерлок невольно хмурится, от этого уголки его рта подергиваются, он ненавидит эти интонации в голосе Джона, этот страх, эту вину, когда ему нечего бояться и не за что чувствовать себя виноватым. —?Прекрати,?— рычит он. —?Я просто хочу тебя. Вот и все. —?Если ты… —?Джон делает паузу, затем глубоко вдыхает, старательно пряча лицо у него на груди. —?Если это не сработает,?— говорит он, и Шерлок слышит решительную нейтральность его голоса, жалея, что не может видеть его лица. —?Если ты не сможешь… Я все понимаю, хорошо? Я знаю. Я пойму. Я люблю тебя и клянусь, что не буду злиться. Это не изменит моих чувств к тебе, хорошо? Господи, я так тебя люблю. Я бы сделал все, что угодно, но не могу. Ты ведь понимаешь это? Я не могу… она моя дочь.Но это не так. Она дочь Дэвида. Она дочь Мэри. Она не твоя. Шерлок думает обо всем этом, но не произносит этого вслух, потому что прижатое к нему тело напрягается, сдерживая дрожь, потому что его прохладную кожу обжигают горячие слезы, и сердце его готово взорваться, потому что это плачет Джон, его Джон. Тот самый Джон, который не плакал на его могиле почти четыре года назад. Тот самый Джон, который не проронил ни слезинки, когда выяснилось, что его жена лгала ему и изменяла. Тот самый Джон, который видел, как он садился в самолет, увозивший его навсегда, практически никак не реагируя внешне на это, хотя Шерлок прочитал ужас и шок в его оцепеневшем, надломленном взгляде. Джон не плачет. Джон никогда не плачет. Но сейчас Шерлок чувствует, как слезы текут по его груди, и понимает, что это его вина, что он сам заставил их пролиться. Потому что он знает Джона. Он знает, кто этот человек, и это одна из причин, почему он так его любит. —?Джон, ты идиот,?— говорит Шерлок, притягивая его к себе; его руки сжимают плечи Джона, грудь которого тяжело вздымается, и Шерлок слышит, как у Джона перехватывает дыхание, когда он изо всех сил пытается не зарыдать. —?Клянусь богом, Джон, если ты когда-нибудь выйдешь за эту дверь без меня, я приду за тобой и, если будет надо, приведу назад силой. Джон смеется сквозь слезы и прижимается к нему всем своим телом, как будто пытаясь стать меньше, а Шерлок понятия не имеет, что делать и как это исправить. Потому что именно Джон тот, кто обычно все исправляет, Джон тот, кто должен его спасти. —?Я люблю тебя, Джон,?— говорит он и с ужасом ощущает дрожь в собственном голосе. —?Только тебя, понимаешь? Никого кроме тебя. Я даже подумать не мог, что это будешь ты. —?Блять. Я знаю, чертов придурок,?— смеется Джон, и голос его дрожит. —?Знаешь, как долго я сох по тебе? —?Ты говоришь о страсти или о любви? Потому что я считаю, что первое предшествует второму. —?Да пошел ты. Но он уже смеется, хихикает сквозь заложенный нос, и Шерлок знает, что ничто, ничто не заставит его передумать. Даже дюжина детей. Что ж. Может, и дюжина. Они вместе принимают душ, намыливая друг друга, и Шерлок чуть не задерживает их еще больше тем, как тщательно и скрупулезно он это делает. Джон, как всегда, моет Шерлоку волосы, проводя пальцами по голове и перебирая кудри, а Шерлок стоит, наклонив голову, и смотрит на грудь перед собой, обводя взглядом багряные линии зажившей плоти, розовую морщинистую отметину от нового выстрела на правом плече и белую изуродованную массу старой плоти на левом. Он уже сотни раз прослеживал эти шрамы и знает их досконально, он может проследить их с закрытыми глазами. Скоро новые тоже побелеют, и Шерлок сможет почувствовать кончиками пальцев гладкое серебро их поверхности, и его не охватит знакомая ярость, сжимающая его горло всякий раз, когда он думает о Мэри. Мэри. —?Хорошо, ополаскивайся,?— говорит Джон, подталкивая его под душ; Шерлок закрывает глаза, когда Джон проводит пальцами по его волосам, и пена стекает по его телу, спиралью уходя в отверстие слива. Они выходят из душа, вытираются, Шерлок протирает запотевшее зеркало, а Джон идет на кухню и ставит чайник. Они одеваются постепенно, как всегда: сначала трусы, потом Джон натягивает брюки, а Шерлок надевает рубашку. Какое-то время они бродят вот так, находя предлоги, чтобы, проходя мимо, прикоснуться друг к другу, пальцы сами собой находят обнаженную плоть. К тому времени, когда чай выпит, Шерлок уже в брюках, и найдены обе пары носков. Облачение торса Джона?— это постепенный процесс, он начинается с майки, затем следует рубашка, и, наконец, когда вся другая одежда уже на них, Джон натягивает тот свитер, который приглянулся ему сегодня. Шерлок изо всех сил пытался найти закономерность в этом выборе свитеров, но пока ничего не добился; он почти уверен, что Джон делает это нарочно. Уже пора, хотя поездка до тюрьмы Бронзфилд занимает меньше часа. Шерлок чувствует напряжение, его нервы шалят. Он пристально смотрит на Джона и замечает, как выражение его лица постепенно меняется: брови сходятся на переносице, уголки рта медленно опускаются вниз. Это сердитое лицо Джона, выражение, которое появляется у него всегда, когда он хочет огрызнуться, сказать что-то резкое, но не может. Оно ожесточенное и слегка пугающее, и никогда не перестанет возбуждать Шерлока. —?Джон,?— осторожно произносит он, и на мгновение ему кажется, что Джон его не видит, хотя смотрит прямо на него. —?Джон,?— повторяет он, наблюдая за тем, как с трудом моргают его синие глаза и как медленно проясняются черты его лица. —?Да? —?отвечает Джон спустя несколько мгновений, и Шерлок с облегчением понимает, что он снова в комнате, снова с ним. —?Ты же знаешь, что нам не обязательно встречаться с Мэри? Мы просто должны забрать ребенка и уйти. Нет ни одной причины, по которой тебе нужно снова общаться с ней.—?Я знаю это. —?Но ты все равно собираешься встретиться с ней. Джон морщится. —?Думаю, мне это необходимо. Я просто хочу знать почему. Я не понимаю. —?Она психопатка, что тут понимать? Джон кивает, но как-то рассеянно, и снова хмурится, и Шерлок ненавидит это, ненавидит, когда Джон уходит, ускользает куда-то в свою голову, оставляя Шерлока одного. Он понятия не имеет, что Джон хранит в своей голове, и сколько места в ней занимает сам Шерлок, и вдруг обнаруживает, что сильно ревнует к тем частицам Джона, которые до сих пор не узнал, в которые до сих пор не проник. —?Обед,?— выпаливает он, потому что это первое, что приходит ему в голову. Джон вскидывает голову, определенно сбитый с толку. —?Что? —?Обед на следующей неделе. С Дугласом, Каролин и Артуром. —?А что с ним? Шерлок нетерпеливо вздыхает. —?Ты ведь не против? —?Нет, конечно. Они буквально спасли нам жизнь. Они могут расположиться на нашем диване на ближайшие десять лет, и я, вероятно, не стану выражать недовольство по этому поводу. Шерлок выглядит слишком ошеломленным. Джон смеется, его лицо проясняется, он подходит и обнимает Шерлока за талию, прижавшись головой к его груди. —?Как их новый пилот? Как его зовут? —?Шерринфорд. Один из людей Майкрофта. Кстати говоря, на прошлой неделе он подписал контракт с MJN в качестве официального перевозчика тайных агентов. —?Господи. Правда? Шерлок морщится:?— И не говори. —?Дуглас, должно быть, в восторге. Работа под прикрытием, немного тайной суматохи и переживаний без реальной опасности. —?Честно говоря, я думаю, что Каролин взволнована больше, чем он. Артур, конечно, понятия ни о чем не имеет. —?О хорошо, это было бы катастрофой. Шерлок фыркает. —?Мы должны идти,?— говорит Джон, и Шерлок слышит, как он вздыхает, чувствует, как вздымается его грудь, как он все глубже зарывается в шелк его рубашки. —?Я не хочу,?— говорит он так тихо, что Шерлок почти не слышит его. Шерлок сжимает руки вокруг него, зарываясь носом в его волосы и вдыхая запах шампуня, которым они пользуются вдвоем. —?Все будет хорошо,?— говорит он. —?Все обязательно будет хорошо. —?Обещаешь? —?спрашивает Джон, и голос у него юный, несчастный и неуверенный. —?Да, если так нужно. —?Боже, я люблю тебя. —?Несомненно. Пошли, мы опоздаем. Джон снова вздыхает, прижимаясь к груди Шерлока крепче, прежде чем полностью отстраниться. Они медленно надевают ботинки, пальто, перчатки и шарфы. На улице их уже поджидает черный автомобиль, и пока им предупредительно открывают дверь, Шерлок замечает большого рыжего кота, тихо крадущегося между двумя домами дальше по улице. Это потрепанное существо с пушистым хвостом и рваными ушами. —?Джон,?— окликает Шерлок.Один из безмолвных миньонов Майкрофта уже открыл перед ними дверь, приглашая их внутрь, и Джон поворачивается к нему с выражением легкого недоумения на лице. —?Да? —?А как ты относишься к котам?