Часть IV. И никак иначе (2/2)
Альфред поднялся, как и всегда, точно в шесть утра, скоренько привел себя в порядок и направился готовить завтрак. Все трое его подопечных («Большие дети» – иначе жильцов особняка Уэйнов Альфред назвать не мог) вставали в разное время и предпочитали разную пищу, а потому ему нужно было успеть все приготовить.
Полностью погрузившись в мысли о делах на сегодняшний день, он зашел на кухню и включил свет. Привычно оглядел «свое царство» и... удивленно замер на месте. Стоит отметить, что Альфреда Пенниуорта очень сложно удивить, в принципе. Отставной военный многое повидал на своем веку, но бодрствующего в половине седьмого утра Джокера ему еще видеть ни разу не доводилось. Клоун понуро сидел у барной стойки и что-то цедил из стеклянного стакана. А если судить по красным глазам и залегшим серым теням под оными, сидел он тут достаточно давно.
- Привет, Альф! – отсалютовал стаканом дворецкому Джокер. - Доброго утра, мистер Джокер, – вежливо поздоровался в ответ тот самый дворецкий, подходя ближе. Пахнуло алкоголем. Что ж, теперь ему было ясно, что стакан Джокера был наполнен отнюдь не апельсиновым соком. – Празднуете что-то?
- Праздную? – непонимающе переспросил клоун и после секундной паузы пьяно расхохотался. – Ха-ха, можно и так сказать. Праздную... - Что ж, тогда не смею вам мешать, – очень сдержанно произнес Альфред, направляясь к холодильнику. – Раз уж вы здесь, возможно, у вас будут какие-нибудь пожелания насчет завтрака?..
Джокер ничего не ответил. Альфред подождал еще немного для приличия, но, так и не дождавшись от клоуна ни слова, безразлично пожал плечами и принялся за готовку.
Практически четверть часа на кухне стояла тишина, нарушаемая лишь изредка бряканьем посуды или еще какой-нибудь кухонной утвари, как вдруг Джокер заговорил: - Знаешь что, Альф?.. Я ведь до последнего надеялся, что это просто блажь. Что это просто... Не знаю, кризис среднего возраста или еще какая-нибудь поебень… Нет, ты слушай, не перебивай! Знаешь, Альф, я понял, что это спусковой механизм. Ну или последняя капля в, ик, стакане. Хрен его знает что, но это точно конец.
- Что «это»? Конец чему? – очень осторожно уточнил дворецкий, на мгновение Альфред ощутил себя, идущим по минному полю, сапером, целью которого было вычислить одну единственную настоящую бомбу среди тысяч простых хлопушек.
Клоун в ответ лишь пожал плечами, допил последний глоток и отставил пустой стакан в сторону. Что-то бормоча себе под нос, он поднялся на ноги. Оные его не слишком то и крепко держали, но совместными со столом усилиями Джокеру удалось-таки придать себе вертикальное положение. – Так вот... Сейчас я направляюсь, ик, спать. Разбуди меня после полудня, будь так любезен. Много дел предстоит, знаешь ли.
И слегка пошатываясь, клоун направился к выходу из кухни.
☻☻☻
Полвторого ночи. В доме Памелы Айсли зазвонил телефон. Проклиная все на свете, она с трудом заставила себя подняться и дойти до чертовой телефонной трубки.
- Айсли слушает, – сонно буркнула девушка. Ей сейчас очень хотелось вырвать шнур из розетки и забыть про адскую машину до утра. - Привет, Гринпис, – раздался знакомый до зубного скрежета голос по другую сторону провода. Памела, не раздумывая, бросила трубку. Она была в бешенстве, сон как рукой сняло. Как этот посмел звонить ей?!
И снова зазвонил телефон. И снова она положила трубку. Но шайтан-машина оказалась упорной и, разумеется, зазвонила опять. Айли уже потянулась было к розетке, но сама же себя и одернула. Клоун ведь может и сюда заявиться, если она не соизволит с ним поговорить. А ей сейчас совершенно не хотелось разбираться еще и с размалеванным уродом, в довершении к остальным ее проблемам. - Что тебе надо?! – не здороваясь, прорычала она в трубку. - От тебя – передать трубку, Харли, и только. - Я не позволю тебе снова морочить ей голову! – растравленной гадюкой прошипела она. - Дорогуша, это касается только ее и меня. Не лезь, куда тебя не просят, – последовал насмешливый ответ. - Ты... Дверь позади нее скрипнула. Памела прервалась на полуслове и обернулась. В прямоугольнике света стояла Харли. Светлые волосы в беспорядке спадали на плечи, мешковатая пижама была измята, а ноги, обутые в тапочки-медвежата, выглядели совсем уж по-детски. Она с любопытством ребенка смотрела на Айсли, потирая кулаком заспанные глаза. - Кто звонит? – сонно спросила она, зевая. У Памелы от этого вопроса сжалось сердце. Нет, она не позволит этому чудовищу снова обидеть ее девочку! - Никто, – натянуто улыбнулась Айсли, положив трубку и все-таки выдергивая вилку из сети. – Ошиблись номером. Иди спать, милая, завтра вставать рано.
☻☻☻
- Селина! – в ее комнату вошел Брюс. И выглядел он отнюдь не как счастливый жених. Всколоченные волосы и нахмуренные брови прилагались.
- Что-то случилось? – спросила она. - Да не то что бы… Я Джокера не могу найти. «А, ну да. Конечно. Джокер. Кто же еще?» – устало подумала Кайл. Куда же они без этого Шута? - Может, он погулять вышел? Ты ведь знаешь его, – как можно более миролюбиво предположила Селина. - На сутки? – со скепсисом буркнул Уэйн. – Да и Альфред упоминал, что он был чем-то очень расстроен. Всю прошлую ночь глушил виски и рассказывал ему о каком-то конце. - Я думаю, его просто бесит то, что ты женишься, – хмыкнула Селина. – Не беспокойся.
- Но… - Я сказала: «успокойся». Вот увидишь, завтра с утра он будет ныть на весь дом, что не хочет маскироваться для праздника. - Наверное, ты права, – вздохнул Брюс и притянул Селину к себе. И она с готовностью ответила на объятие.
Вопреки прогнозам Кайл, Джокер не появился дома и утром следующего дня.
Альфред же, занимавшийся ежеутренней уборкой комнат, обнаружил на кровати Джокера запечатанное письмо и за завтраком отдал его Брюсу. «Дорогой друг!** Если ты это читаешь, то я, скорее всего, уже далеко от Готэм-сити. Знаешь, несколько лет назад, когда я заявился к тебе домой, я даже помыслить не мог, что все обернется так. Я ведь тогда всего лишь хотел втереться к тебе в доверие, а потом, когда ты расслабишься, ударить в спину. Убить Альфреда, например, или учудить еще что-нибудь вроде той истории с семейством Гордонов. Довести тебя до ручки, чтобы ты рухнул в пучину отчаяния, дошел до грани безумия… Но привязался к тебе, как распоследний сентиментальный идиот, представляешь?.. Да, Бэтс. И не хмурься, это чистая правда. Я не лгал тебе тогда, что хочу попробовать начать все с начала. Я хотел. Даже старался лишний раз не убивать. Ради тебя. Но, как говориться, одного лишь желания мало. Да и вообще, я ведь такой непостоянный...
*много зачеркнутого* ...появилась она. Я долго терпел, Бэтс, очень долго. Я даже не знаю, откуда во мне взялось столько терпения. Но она начала ставить палки в колеса, мешать все больше и больше… У меня ни один раз возникало желание прикончить ее, обставив все как несчастный случай. Или наоборот, сделать это в открытую, на твоих глазах, чтобы видеть, как тебе больно… Не знаю, что меня тогда удерживало. Возможно, все та же идиотская привязанность. *несколько зачеркнутых строк*
Мне обо многом нужно подумать, многое переосмыслить. Отдохнуть от опостылевшего городишки. И от тебя. Но ты не переживай. Я вернусь. Не знаю, как скоро, но непременно вернусь. И город вздрогнет от моего появления, потому что это снова будет старый добрый Джокер, не обремененный более нашей с тобой «крепкой мужской дружбой» и глупыми привязанностями.
P. S. Не волнуйся насчет своей тайны (ведь в конечном итоге это единственное, что когда-либо тебя волновало, да?) и безопасности твоей семьи – я не сделаю ничего, чтобы навредить лично тебе. Но когда тыснова выйдешь в ночь в своем геройском амплуа… Берегись, Брюс. Пощады больше не будет. Игра в кошки-мышки закончена. P. P. S. Понятия не имею, зачем я это все написал. Надо было уйти по-английски, взять пример с Альфи. Впрочем... Впрочем, уже поздно менять что бы то ни было. Кстати, Брюси, я оставил тебе небольшой подарочек на крыше полицейского участка. Прямо как в старые добрые времена. Надеюсь, ты не потерял хватку. Чао!Джокер»
- Я должен его вернуть, – Брюс до скрипа сжал зубы. – Он не мог уйти далеко. - Брюс, не надо, – умоляюще посмотрела на него Селина. – Он сам захотел уйти. Не нужно.
- В любом случае мне нужно оповестить Гордона о бомбе на крыше, – с сожалением вздохнул Уэйн.