Глава 7 (1/1)

На следующее утро вернулись неудобства, которые таила в себе новая обязанность Китти – следить, чтоб Уолтер был побрит после завтрака. Казалось, супруг практически решил спровоцировать её на убийство; пока она делала приготовления, он особенно ядовито произносил якобы ласковые обращения. Он глумился, когда она кистью наносила пену ему на лицо, но потом… потом, когда её рука стала, слегка натягивая, придерживать его кожу, он полностью смолк. Горло Уолтера подёргивалось, дыхание участилось, став немного прерывистым, и Китти подумала бы, что он нервничает, если б не её вчерашнее случайно-мимолётное наблюдение. Она почти не сомневалась, что если сегодня осмелится по-настоящему взглянуть, то обнаружит на лице мужа то же выражение, что и прошлым утром. Естественно, она могла бы прояснить вчерашнее недоразумение и вручить Уолтеру бритву с оговоркой, что сама останется и присмотрит за ним, но, как ни странно, Китти хотела побрить его. Уж если она не может отдать ему себя, он получит от неё хотя бы это. И было необычайно захватывающим буквально держать в руках такую власть над ним через что-то столь простое и одновременно столь личное.В обед вернулись карты… и катастрофа. После долгих уговоров Уолтер, исключительно от скуки, согласился опять сыграть, проиграл первую партию, и – придерживаясь вчерашних правил – Китти решила задать ему вопрос более приятный, чем тот, который он задал ей.- Ты помнишь свой первый поцелуй?- Живо. – Но он не улыбался.Следующую партию выиграл Уолтер и в качестве ответного огня спросил её о том же. Усмехнулся, когда она сказала, что у неё осталось только смутное воспоминание о каком-то приехавшем из Америки мальчике с металлическими скобками на зубах, ей тогда было четырнадцать лет.- Неудивительно, что ты забыла, - вывел он нарочито небрежно.- Что ты имеешь в виду?- Ничего, дорогая. Я лишь заметил, как легко ты, кажется, относишься к тесной близости.Чарли, опять! Он всегда между ними, и Уолтер отказывался о нём забывать.- Мы не можем быть друзьями? – раздражённо спросила она.- Думаю, вряд ли.Но она не позволила ему выпроводить её из комнаты, и они продолжили игру с мрачной решимостью; эдакий бескровный бой. Китти выиграла следующую партию и с вызовом попросила: раз он помнит поцелуй настолько живо, пусть расскажет, какой была та девушка.- Оглядываясь назад, я понимаю, что ужасной. Но, к твоему сведению, дорогая, это была ты.- Я? – Поражённая Китти приложила руку к груди. Уолтер глядел на неё ровно, хоть щёки стали ярче от признания, что в те свои двадцать с лишним лет он ни с кем не целовался до неё. – Так ты?.. – Она обошлась без слова ?девственник?. – Это приятно, - сказала Китти с лёгкой улыбкой и удивительной искренностью. И это впрямь было приятно. Мужчины одержимы идеей, что женщина должна хранить себя для них, что её надо завоевать и включить в список достижений, но Китти не знала никого, у кого она сама точно была бы первой. Без сомнения, у всех мужчин в какой-то момент должна появиться первая любовница, но если появлялась она до свадьбы, это ничуть не портило брачные перспективы мужчины, тут и говорить не о чем. Китти же много раз приходилось сдерживать собственные желания, когда руки начинали блуждать по телу или поцелуи становились слишком горячими. – Знать, что ты ждал.- Да попросту случая не подворачивалось, - холодно объяснил он, - не льсти себе.- Возможно, и впрямь не стоит, - тон Китти тоже стал холоднее, она обозлилась на Уолтера за то, что он отшвырнул очередную её попытку помириться. – Возможно, - она бросила свои карты на кровать, они рассыпались, но Китти было всё равно, – возможно, это глубоко нелестно – знать, что я была просто хорошенькой девушкой в нужном месте в нужное время. В тот сезон ты мог танцевать с любой другой и ?влюбиться?, - последнее слово она насмешливо выделила. – Ты никогда не любил меня! Ты хотел спать со мной и ты не хотел возвращаться в Гонконг один! Вместо меня мог быть кто угодно. Ты совершенно не знал меня.Уолтер выронил свои карты, прежде смяв их.- Не притворяйся, что это разбило тебе сердце, когда ты сама вышла за меня лишь затем, чтоб Дорис не пошла к алтарю первой!- Твоя правда. – Китти встала, намереваясь уйти. Она разгладила платье, просто чтобы чем-нибудь занять руки. – Мы, мы оба сделали это по неправильным причинам. Я не любила тебя, а ты не любил меня. Но ты никогда не старался, Уолтер.- Я давал тебе всё, что ты только могла попросить, - не отступался он, нервно поправляя одеяло, чтоб не смотреть на неё.- И я ценила это, но этого не было достаточно. - Боевой настрой в ней угас, когда она увидела, с каким видом сидит Уолтер. Он опять её неправильно понял. – Да, ты был хорошим мужем, но никогда не говорил со мной. – При этих словах Уолтер поднял взгляд и собрался возразить, но Китти, понимая, что сейчас он её по-настоящему слышит, вновь присела и приложила палец к его губам. – Не о чём-то важном. Сегодня за два часа я узнала о тебе больше, чем ты когда-либо рассказывал мне за два года.- Как бы ты отреагировала, если б в нашу первую брачную ночь я сказал тебе, что понятия не имею, что делать? – спросил он, когда она убрала палец. И сам за неё ответил с какой-то несчастной и непоколебимой уверенностью: - Ты бы рассмеялась.Китти сгоряча чуть не вспылила снова, но сдержалась.- Едва ли я знала больше тебя, - тихо поведала она ему. – И если б ты спросил, то смог бы сделать лучше.Он вздрогнул, основательно покраснел, и Китти с опозданием сообразила, что сформулировала свою мысль самым ужасным из возможных способов.- О боже, я не имела в виду…- Ты не собираешься уходить, Китти? – Он улёгся, повернувшись к ней спиной. – Я хотел бы отдохнуть.И она ушла, только потому, что знала: он будет глух ко всему, что она скажет.Присутствие Уоддингтона в тот вечер опять подарило недолгую передышку. Он заставлял их обоих смеяться и не думать друг о друге. Но, проводив его до двери, Китти вернулась в комнату мужа.- Тебе что-нибудь нужно?- Не сегодня, спасибо. – На миг он приоткрыл рот шире, словно собираясь сказать что-то ещё, но остановил себя прежде, чем успел отпустить в её адрес очередную колкость.Китти кивнула.- Спокойной ночи, Уолтер.Когда Китти уходила, ей показалось, что она услышала слабое: ?Спокойной ночи, дорогая? без намёка на яд, портящий сладость.