Часть 13 (1/1)

Отцвела на пике искусств дикая слива и адепты наконец могли с облегчением вздохнуть, стряхивая с мётел последние нежно-розовые полупрозрачные лепестки. Нежная молодая зелень радовала глаз солнечным днём и даже горные ветра, словно большие игривые псы радостно трепали одежды заклинателей.Юэ Цинъюань долго не решался вновь навестить Сяо Цзю на Цинцзин. Прошло несколько месяцев, прежде, чем глава школы нашёл в себе мужество и достаточно свободный день в собственном расписании. Шиди Шень игнорировал общие собрания без тени сомнения отправляя на них главного ученика и пересечься случайно никак не удавалось.От других шиди глава школы узнавал живые новости с Цинцзин. У Сяо Цзю всё было хорошо, настолько на сколько только может быть у заклинателя наказанного дисциплинарным кнутом. Даже слишком быстро лорд Цинцзин вернулся к активному личному участию в жизни своего пика.Юэ старался игнорировать досужие сплетни простых адептов об идеальном браке самого холодного из горных владык Цанцюн. Конечно, многих шокировало столь неожиданное событие, но сваливать быстрое выздоровление шиди на ?целебную силу? любви было слишком.Просто Сяо Цзю слишком упрям, чтобы долго оставаться слабым, ну и, очевидно, его омега хорошо справлялся с устранением последствий, хоть каким-то из доступных способов.Цинъюань не желает думать про супруга своего шиди, дольше необходимого. Бохэ ему не нравится, этот молодой заклинатель вызывает тревогу, особенно когда смотрит своим пустым холодным взглядом. Словно ничего в этом мире не достойно внимания, этого маленького наглого полудемона.Бохэ с такими же холодными глазами наблюдал за тем, как дисциплинарный кнут со свистом рассекая воздух опускается на спину его супруга и бывшего шиди Ло Бинхэ. Даже не побледнел, оставаясь на всё время наказание недвижимой статуей и немного оживился лишь, когда болезненно бледный Шэнь Цинцю ухватился за подставленный локоть.Сложно представить, что этот полудемон способен быть живым и искренним, а не бездушной статуей. И тем хуже был контраст, когда симпатичное лицо омеги озарялось чистым светом живых эмоций.Глава Юэ поморщился, вспоминая чужое исполнение знакомых маленьких привычек, нагло перенятых, у Цинцю. Бохэ раздражал, но в Бумажной хижине омега смотрелся крайне уместно, без тени смущения прижимаясь боком к боку своего супруга.Кажется, Юэ Ци придётся молча терпеть полудемона в спутниках жизни Сяо Цзю, ближайшую вечность. Цинцю не выглядел недовольным своим выбором, возможно, он даже стал куда спокойнее получив неоспоримое право идти по жизни вместе с Бохэ.Глава школы не спешил быстрее преодолеть оставшееся расстояние до Бумажной хижины, от части оттягивая момент встречи, от части наслаждаясь неспешной прогулкой по цветущей вершине.Встречные адепты приостанавливали свой торопливый бег вперёд, в жизнь, учтиво приветствуя главу. Возвращение долгожданного тепла, после суровой зимы, словно слегка отогрело холодные сердца заклинателей Цинцзин, делая вежливые улыбки светлее, искреннее.Владыка Цюндин почти миновал поворот к одной из занятых адептами площадки для тренировок, когда по-детски звонкий голос совершенно беспечно выкрикнул совершенно невозможные слова.—?Наставник Шэнь! Наставник Шэнь, у этой ученицы получилось!Цинъюань замер, словно прирос к тропинке, укрытой ажурной салфеткой из света и теней от крон деревьев. Шэнь Цинцю не мог взять себе ещё ученика, хотя бы по тому, что у него уже были достойные, с точки зрения постижения искусства заклинателей ученики.По голосу ребёнка, и из-за пышных кустов сложно было определить мальчик или девочка это произнесли. Но Цинцю, точно не брал детей в личные ученики, после Ло Бинхэ не брал, а новых адептов принимал на свой пик крайне неохотно, больше доверяя это главному и первому ученикам. В этом году шиди вообще послал наблюдать за отборочными испытаниями вместо себя Мин Фаня, не пожелав покидать вершину.Однако, если Шэнь Цинцю не брал себе учеников, то кого тогда с торжеством звал весьма юный адепт?—?Наставник Шэнь! У нас тоже получилось! Наставник гордится своими учениками? —?уже несколько детских голосов окликали ?наставника Шэня?.Цинъюань не смея противиться острому любопытству, свернул в сторону тренировочной площадки. Пятая тренировочная площадка была окружена стройными деревьями и раскидистым высоким кустарником, срывая от глаз тренирующихся.Каменные плиты могли похвастаться жизнерадостной зелёной травой с редкими маленькими цветочками между стыков. Из-за этого могло показаться, что место редко используют и адепты вместе со слугами ленятся выстригать траву, но это было не так.Здесь проходили занятия у младших адептов, которых на всём Цинцзин нашлось бы не более десятка. Младшие ученики не были ещё настолько умелыми заклинателями и им нужна была сторонняя помощь в направлении потока ци и сама пятая площадка им в этом помогала.Вырезанные в плитах печати хоть и обладали множеством скрытых полезных функций, чаще всего использовались для направления самой энергетики места в помощь юным адептам. А потому траву строжайше запрещалось стричь, дабы не портить энергетику места, что придавало особое очарование месту.Сейчас же дюжина воодушевлённых до неприличия детей от десяти до тринадцати лет, прыгали через призрачный огонь, бегали по заледеневшей поверхности нескольких больших корыт с водой, уворачивались от порхающих рассерженным золотым облаком цветочных лепестков и дёргали ?наставника Шэня?.?Наставник Шэнь? с искренней и такой открытой улыбкой наблюдал за весельем младших адептов, благосклонно кивая на очередное ?у меня получилось?. Горящий под весенним солнцем огнём янтарь собранных в свободную косу волос лучше любых представлений выдавали личность наставника. На всём Цанцюн есть только один рыжий заклинатель?— Бохэ.Омега спиной ощутил направленный на него взгляд и обернулся, теряя благостное настроение. Вежливая улыбка и учтивый поклон, словно бросили на почти сияющее внутренним светом лицо плотную вуаль, пряча небольшой момент проявления человечески эмоций вдали от владыки Цинцзин.Младшие адепты, привлечённые парой быстрых щелчков пальцами, поспешили поприветствовать главу школы. Не у всех детей получилось изобразить достаточно аккуратный поклон, но Бохэ не стал делать замечания, только окинул притихших детей внимательным взглядом и с совершенно дежурной улыбкой вернул внимание Юэ Цинъюаню.—?Этот глава школы Юэ, не мог не заметить столь яркого воодушевления младших адептов. Отрадно видеть столько сияющих глаз.Детки почуяв перемену настроения ?наставника Шэня? с разными эмоциями глазели, большие чистые детские глаза ещё не умели производить столь угнетающего впечатления от внимания их обладателей. Воодушевления с появлением Цинъюаня поубавилось.—?Глава школы Юэ оказал честь, почтить своим вниманием небольшой урок этого молодого наставника. —?о нечитаемую стену в глазах Бохэ можно было расшибиться в кровавую лепёшку, но в голосе угадывалось скрытое желание, поскорее отделаться от нежелательного внимания. —?Младшие ученики пика Цинцзин делают успехи в освоении необходимых навыков.Сказав, омега выразительно окинул взглядом группу учеников, ободряюще кивнув детям с более правдивой улыбкой. Злорадный смешок, единственный предвестник скорой пакости, почти потонул за шумом вновь начавших оживать учеников.Дети на перебой стали рассказывать какие они делают успехи, кто-то сорвался показывать как хорошо он освоил технику ?лёгкого шага? легко пробегая по тонкому льду ближайшей бадьи с водой. Лёд не треснул под весом мальчишки и тот совершенно ничего не опасаясь легко перепрыгнул на другую бадью.Юэ Цинъюань не мог не признать, что для юных заклинателей освоение техники ?лёгкого шага? крайне важное и сложное в освоении умение. Однако, успешное выступление шиди окончательно убедило других детей, ещё активнее привлекать внимание главы школы, показывая свои умения. От такого нашествия звуков начинало давить на виски, опасно приближая головную боль.Бохэ ухмылялся достаточно кровожадно, чтобы даже широкие рукава не могли это замаскировать полностью, но Юэ не заметил этого, пытаясь вникнуть в рассказ близнецов, которые продолжая друг за другом фразы принялись пересказывать свод правил Цанцюн, дёргая заклинателя за подол пышных одежд, когда тот отвлекался.Это был милый многоликий и крайне шумный кошмар, которому Цинъюань не знал как деликатно сопротивляться, неоправданно грубым словом не разрушив светлые намерения юных заклинателей.