Часть 11 (1/1)

За стеной, что-то глухо стукнуло. Шэнь без особого волнения, повернул голову в сторону источника звука. Никого постороннего в доме не ощущалось, так что волноваться из-за пары упавших вещей нет нужды. Внезапные приступы криворукости и неловкости ученика, посреди ночи не такое уж и редкое явление. Такое случается примерно в трёх случаях из пяти, за без малого месяц к подобному начинаешь относиться как к неизбежности. Более того, его дорогой ученик и днём иногда умудряется спотыкаться о такие незначительные мелочи, как дверь и кровать.Цинцю уже давно не заморачивается по поводу этих нелепостей, хоть сердце невольно вздрагивает, стоит только представить как это недоразумение может застать в расплох на ночной охоте. Благословением небожителей, не иначе, Мята ещё ни разу не навернулся в действительно опасных ситуациях схожим образом. Однако, владыка Цинцзин не рискнёт отправлять на охоту за особо опасными монстрами первого ученика, ибо это не по профилю их пика и вообще адептов для охоты и без Бохэ хватает.Ночь тянулась невероятно медленно. Холодная, и безветренная погода стылым сумраком пробиралась внутрь. Заползала сквозь неосторожно оставленные щели, совсем маленькие, воруя остатки тепла у ночной Бумажной хижины. Слишком быстро остывал воздух и смутные подозрения приобретали очертания пропорционально тому, как тепло сменял холод. Бездумное гипнотизирование скрытого во тьме потолка, было сродни медитации, совершенно бесполезной медитации.До рассвета было ещё очень далеко и Шэнь Цинцю совершенно не горел желанием покидать нагретую постель. Он ненавидел, липкие объятия пробирающего до костей горного ветра, колючий мороз, вгрызающийся в лицо тысячей острейших клыков. От холода, пусть и не слишком значительного для заклинателя его уровня, хотелось укрыться под тёплым одеялом в удобной кровати и не высовываться из комфортного укрытия до прихода весны.Сон не шёл. Этот мастер вообще крайне реко пересекался с желанием отправиться спать, но въевшиеся за годы привычки обязывали соблюдать видимость нормального распорядка дня. Заниматься хоть какой-то полезной деятельностью было откровенно слишком лениво и холодно. Ранение позволило Цинцю ?капризничать?, выдирая у собственного титула постоянно исчезающий в никуда заслуженный отдых.Только, никто не сказал Шэню заранее, что придумать чем занять освободившийся досуг с каждым проведённом в размеренной ленности днём будет всё сложнее. Возможно, будь он хоть немного глупее, то мук выбора как убить время не было бы вовсе. Лорд развлекался как мог, пока трещины в меридианах крайне медленно и активно сопротивляясь зарастали. Его ученики так забавно беспокоились, готовые на пару бестолково крутиться поблизости, но эта забота в перспективе была бы слишком навязчивой, практически удушающей и довольно быстро наскучила.Владыка Цинцзин совершенно не пересекался со своей совестью, когда с немного мстительным весельем лёгкой рукой временно перекинул самые скучные обязанности горного лорда на главного ученика. Мин Фань слишком много ?дёргался?, сбивая своего шисюна с нужного настроения. Без дурного влияния главного ученика, Мята реагировал на развлечения и умеренные упражнения учителя куда проще. К тому же этот старик не настолько беспомощен и бесполезен, чтобы его чуть ли не за руку собирались выгуливать!Маска Шэнь Цинцю не настолько толстая, чтобы не разбиться от того позора, который на него, второго по влиянию в секте альфу, навлечёт повторная прогулка под ручку с учениками. Мин Фань же искренне не понимал почему, нельзя даже пытаться заикаться о подобном и только нервировал своим беспокойством Мяту. Как недавно выяснилось, Шэнь услал Мин Фаня на борьбу с бумажными великанами несколько поспешно. Первый ученик нервничал по другим, мало зависящих от шиди причинам.С первого, и даже второго взгляда, с Мятой всё было не так печально, но вот в деталях?— скрывалась бездна чертей! Первый ученик предпочитал не дёргать учителя лишний раз непрошенной помощью.?Я всё равно не смогу и не стану контролировать каждый шаг, так к чему это назойливое мельтешение над малейшим чихом??Мысль, что омега на самом деле опасается лезть лишний раз к учителю со своим беспокойством, хотелось вытравить из беспокойного сознания. Намного приятнее было бы держаться за идею достаточно спокойного и почтительного ученика. Только, это не было правдой. Мята не умеет достаточно хорошо отслеживать настроение других людей, а не лезет из опасения ?всё испортить как всегда?.Цинцю на память не жалуется, но он ни разу не замечал, когда это Бохэ портил отношения с другими людьми. Потому, что его драгоценный ученик практически ни с кем достаточно близко не общался. В самом начале обучения малое количество отвлекающих факторов, казалось Шэнь идеальным. Ведь из совершенно бездарного ученика вылепить великого заклинателя, когда этот самый ученик будет постоянно отвлекаться на других, более одарённых детей, было бы крайне затруднительно.Позднее альфа настолько привык, что практически всё внимание Мяты направлено только на него одного и перестал обращать внимание на социализацию своего ученика. Шэнь отдавал себе отчёт, сколь эгоистично его желание забрать всё, столь доверчиво отданное, но внешне слишком долго ситуация выглядела прилично.Будь у владыки Цинцзин совесть, то от вопроса о собственной роли в убитой социализации Бохэ, пропали бы и те жалкие остатки сна, что были в его распоряжении. Совести не было?— была логика. Первый ученик, если смотреть со стороны, был дружен с Мин Фанем и с Ло Бинхэ, хоть эта псина неблагодарная этого не заслужила, до недавнего времени отношения складывались самые положительные. Нин Инъин, обожала дашисюна, да даже этот Шан Цинхуа благосклонен к Мяте. Но…?Учитель, у меня никого нет… Никого кроме тебя…?Явление чёрного размытого силуэта не было неожиданностью. Может слегка странно, но не более того. Очертания фигуры выходили смазанными из-за частично скомканного, частично волочащегося, шуршащего по полу и ковру одеяла. Ученика ничего не смущало в происходящем, хотя ранее тот не был замечен в пристрастии таскаться в ночи с одеялом в обнимку.—?Холодно… —?жалобно и в то же время сонно замечает Мята и, противореча своим же словам, садится на ковёр, утыкаясь лбом в бок кровати.Одеяло сползает на пол окончательно. Цинцю уверен, что на полу стало ещё холоднее за прошедшее время. Омега довольно быстро начинает мелко трястись от холода, игнорируя буквально валяющееся рядом одеяло, продолжая в полусонном оцепенении сидеть на полу.—?Конечно, если шастать босиком будет холодно! —?недовольный, необходимостью выбираться из тепла ворчит альфа. —?И на полу сидеть явно не лучшая идея. Вставай!Шэнь не совсем понимает, зачем он вообще вылез из тепла и что будет делать с этим условно бодрствующим недоразумением. Окончательно будить ученика не хочется, если они оба будут бодрствовать, то вернётся эта раздражающая натянутость и скованность, которая буквально душит Мяту с того неудачного разговора.—?Умгх… —?недовольно тянет ученик медленно принимая подобие вертикального положения.Торчать вне нагретой постели дольше необходимого нет никакого желания. Всё явственнее трясущийся ученик, тоже не являлся услаждающей взор картинной. Проще всего было накинуть на недоразумение ходячее притащенное одеяло и отвести обратно в его комнату, но слепой, хотя в данной ситуации сонный, случай решил иначе.—?Ты тёплый! —?довольно сообщил Мята повиснув с внезапными объятиями на учителе, Цинцю в тот момент вообще подумал, что ученик сейчас упадёт.—?Фух… Так тоже можно, решить проблему,?— отлипать ученик не хотел и Шэнь, сам уже начавший замерзнуть перестал тратить время и тепло на бесполезные действия.Объективно утащить повисшего на нём ученика было проще до этой кровати, чем несколько чжанов заигрывать с только-только переставшими открываться следами от дисциплинарного кнута. Ученик, хоть не выглядел тяжёлым, всё же был не пушинкой и Шэнь решил разбираться с объяснениями ночного досуга утром, а сейчас обратно в тепло!* * *Ранее Шэнь Цинцю не доводилось делить с кем-то постель, и как ни странно, свернувшийся под боком омега не вызывал желания освободиться от посягательств на себя в качестве большой подушки и одеяла по совместительству. Пригревшись Мята довольно быстро провалился в глубокий сон и затих, уткнувшись носом в мягкую ткань ночных одеяний. К счастью, у ученика не было желания пинаться во сне и ему было вполне комфортно лежать как положили.Кровать была слишком узкой для двоих и не было никакой возможности отстраниться достаточно далеко. Как и не было ни одной разумной причины, убрать удобно пристроенные руки. Никто вроде не возражал да и в текущей позе Цинцю их просто некуда девать, кроме как обнимать своего… супруга.Странно только сейчас вспомнить об этом. Но, лорд Шэнь действительно состоит в браке. Перед землёй и небесами, перед всем миром заклинателей, Мята его супруг. И никто в здравом уме не станет осуждать альфу за его действия этой ночью. Его дорогой ученик сам согласился принять метку, а потому притязания альфы не столь необоснованны.—?Мой… —?едва слышно произносит Шэнь, вдыхая нежный, ненавязчивый запах омеги, с подозрением косясь в сторону общей стены с соседней комнатой.Тонкие стены с нечеловечески острым слухом заклинателя смехотворная преграда. Может Цинцю едва ли понимал тот рычащий язык, песком проходящий по горлу, но ему категорически не нравилось происходящее. Глухие и неясные интонации, всё равно позволяли угадать обращение к одному и тому же лицу. Никого постороннего в соседней комнате быть не могло, заклинатель бы это почувствовал.И тем тревожнее выглядел ночной приход Мяты к нему. После разговоров с пустотой накануне. Однако, проблемы подождут до утра, сейчас всё равно ничего не выяснишь.* * *Мята медленно просыпается от приятного и смущающего ощущения тёплой тяжести. Под утро у неё самой обычно не хватает теплоты, чтобы под одеялом не было слегка прохладнее комфортной температуры. Сейчас же почти жарко, так одуряюще хорошо и уютно, что совсем не хочется шевелиться, привлекая внимание к собственному пробуждению.Тогда придётся вылезать из уютной кровати, придумывая отсутсвующее объяснение, нахождению в кровати учителя. Более того, сейчас Мята практически лежит на учителе, надёжно зафиксированная сильными руками, обнимающими за талию, в таком положении.Интересное пробуждение. Осторожные фантазии о теоретическом утре в таких же теоретических и выдуманных отношениях, давних, ещё школьных времён, заинтересованно высунулись из своего пыльного угла. Судя по ощущениям ничего не затекло, угу только нечто грозиться начать вытекать.Омежья сущность самым наглым образом почти счастливо скулит, дурея от запаха и тактильных ощущений. Если бы не эгоистичное желание удержать иллюзию идиллии подольше, то Мята обязательно побилась бы головой о матрас, вытряхивая лишние мыслишки.Учитель очень красивый и первому ученику почти не стыдно иногда чуть отпускать буйные и совершенно не реалистичные фантазии со стального поводка. Без всех этих сложностей с гормонами отбитой омеги, в фантазиях не было столь явных намёков на совсем уж извращенские замашки. Просто, очень добрый учитель, которого можно обнять и пожаловаться на страшный сон, совершенно этого не стыдясь.А теперь страшно представить куда могут завести эти нереалистичные фантазии. Известно куда?— в постельную плоскость, это же всё ещё омегавёрс, но это совсем уж лишнее! Не хватало ещё испортить безопасные, здоровые взаимоотношения, с учителем лишней грязью!Тихий, едва слышный писк сдержать от колючего чувства стыда не получается. Уши горят, хоть картошку на них жарь.—?Мята, ты чего скулишь с утра пораньше? —?со сна у учителя какой-то особенно пробирающий голос.Одна из рук перемешается с талии выше. Длинные изящные пальцы с нежно-розовыми идеальной формы ногтевыми пластинами ласково вплетаются в волосы, убирая мешающие пряди с лица.—?Учитель… —?смотреть в глаза учителю страшно и Бохэ жмурится, совершенно не уверенный в своих способностях удержать нормальное лицо. —?Отпусти…—?Нет,?— спокойно отрезает Шэнь. —?Если я это сделаю, ты опять куда-нибудь сбежишь. Нам нужно поговорить.Мята дёрграется для приличия пару раз, довольная и не довольная странностью происходящего. Всё ещё тепло, а воздух напоён вкусным сочетанием запаха альфы и примесью собственного ?следа?.—?Учитель, это не честно…—?Сбегать к лотосовому пруду и врать, что идёшь в общий зал, тоже не честно. —?мягко укоряет Цинцю.Спорить с этим бессмысленно. Омега печально вздыхает, признаваться в дурацких причинах, сподвигших на столь глупую ложь, не хочется. У Мяты нет достаточно веских оправданий многим поступкам последних трёх недель.—?Я не хочу за это оправдываться. У меня нет никаких уважительных причин для оправданий… —?пожимает плечами Мята, разговаривать не глядя собеседнику в лицо странно. —?Учитель, я честно-честно никуда не сбегу!Альфа медленно убирает руки, позволяя ученику принять любое удобное положение. Мята поспешно садится. Бесполезно пытаясь прочесать руками распушившиеся волосы. Шэнь Цинцю отвлекается от того, что хотел сказать наблюдая за неравным боем ученика с янтарно-рыжими растрёпанными прядями.—?Не нужны мне твои оправдания,?— возможно слишком резко отзывается Шэнь и уже спокойнее добавляет,?— Небожители, Мята, мне действительно нужно проговаривать очевидное в слух?В глазах первого ученика ни намёка на понимание, что подразумевается. Цинцю медленно выдыхает, проговаривать нечто совершенно очевидное немного смущает. Настороженное и несколько напряжённое ожидание Бохэ, царапает.Этот почти забытый взгляд замершего под веником мышонка, совершенно не подходит его ученику. Безвольной жертве да?— Мяте нет. Его первый ученик, не жертва, никогда ею не был.—?Хорошо… Мне не нравится не понимать, что не так. Мало приятного наблюдать за тем, как всё разваливается. Хочу, помочь тебе перестать сходить с ума, но не смогу ничего сделать, если ты молчишь и обманываешь. И уж тем более, у меня нет причин ненавидеть тебя!Мягкая не смелая улыбка, вселяет в лорда Цинцзин надежду, что разговор пройдёт легче, чем ожидалось изначально.