16/05 (1/1)

- Борт №421100223 прибыл из Амстердама. Встречающих просим пройти к выходу №3…. Борт №421100223 прибыл из… - ровный, разумеется женский, голос успокаивающим, почти усыпляющим тембром никогда не замолкал, - …В случае незаконного провоза робототехнического оборудования, биологических субстанций класса А, Б , В1, стрелкового и огнестрельного оружия пассажир будет немедленно задержан Филиппинской полицией и доставлен в Зал Судебных Заседаний города Манила для вынесения приговора. С более полной информацией о местном отделении судебной власти можно ознакомиться на портале… Несанкционированные акты протеста будут подавлены полицией, и зачинщикам будет отказано в возможности обжалования вынесенного судебного приговора…. Согласно статье №16 и пункту №5 любые действия подрывающие власть Магистра Центра караются смертной казнью… Киборги и путешествующие с роботами просим предъявить необходимые технические удостоверения, в частности гарантию на работу внутреннего механизма… Роботам-одиночкам подготовить чипы для сканирования… - Это ваша сумка? - А? – стоящий рядом со мной мужчина, на первый взгляд, был человеком. Если не ошибаюсь, мы с ним даже летели на одном борту. - Просто я видел ее на конвейере… А вы так задумались, что и не заметили. Берите. – незнакомец протягивает мне мою простую, защищенную только слабым электроннокодируемым замком сумку, - Извините за беспокойство.Незнакомец так и остается незнакомцем, но багаж у меня в руках, словно якорь, тяжел и очень реален. Женский механический голос продолжает говорить что-то об ужесточении режима на провоз клонированных биологических материалов, но сумка тянет плечо, и я, словно собака вышедшая из воды, встряхиваю головой возвращаясь в настоящий мир, где я уже наверняка немного опаздываю на встречу с представителем «Вита Механика». Моя мать, весьма консервативная женщина средних лет, не одобрила бы такого промаха: "Такую профессию выбрал… Никакой стабильности… Да еще и прекрасное предложение профукал". Впрочем, как бы она не поджимала свои бледные губы на таком же бледном, почти бескровном лице, и как бы нервно она не теребила вечную нить белого жемчуга у себя на шее, я знаю, что где-то глубоко в душе она мной гордится. Но знать, не значит верить.Глубоко вздохнув и пригладив волосы, смутно надеясь на то, что после длительного перелета я не выгляжу слегка позеленевшим, а от того еще менее привлекательным в глазах будущего работодателя, я поспешил к выходу из здания. Дальше – рутина: проверка документов, сканирование багажа, электронная подпись, заверяющая местные власти в том, что я, находясь в их юрисдикции, готов нести полную правовую ответственность за свои поступки и знаком с их сводом законов. В мире осталось всего несколько свободных от полной власти Центра территорий, и Филиппины, сейчас Триархическая Объединенная Республика Филиппинских Островов, как раз одна из таких. Разумеется, все три правителя обязаны отчитываться перед Центром, однако Магистр дает подобным территориям право на относительную свободу: именно поэтому я, гражданин Центра, имею право получить в Маниле работу, доходы с которой не будут облагаться налогами. Разумеется, подобная политика влечет многих желающих, но чтобы приехать в свободные территории необходимо получить от них особенное приглашение и, уж поверьте, такое дают далеко не всем. Не могу пока сказать, счастлив я или нет, но я – как раз то самое исключение.За всеми этими процедурами проверки я успеваю изрядно поволноваться и даже вспотеть: возможно дело в жаре, стоящей снаружи, а возможно власти Манилы не столь щедры на кондиционеры. Мне стоило все-таки одеть шорты. - Добрый день… Карл ван Мейер, я полагаю? Я Эрик Рэйнс, ваш провожатый, можно сказать. Тоже сотрудник центра. Ухаживаю за нашими учеными, ну, слежу за тем, чтобы они ни в чем не нуждались. Координатор, короче. – да, мне действительно стоило одеть шорты, потому как мужчина, представитель "Вита Механика" демонстрирует всему миру свои худые, жилистые и не в меру загорелые ноги. Это моя первая личная встреча с их работником, и, если судить по нему, дела на этой территории ведут совсем иначе, чем в Центре. А может это просто сам встречающий такой вот чудной, кто знает.Словно читая мои мысли, тот изображает вежливую улыбку: - Не думайте, что вы приехали на пляжную вечеринку. Я бы хотел встретить вас как полагается, в белом воротничке, но жара в последнее время просто ужасная. А вы, похоже, не потрудились осведомиться о погоде перед отлетом….Приходится кивнуть, потому как тот попал прямо в точку. Порой я страдаю от невнимательности. - Именно. Но надеюсь, что на работе будет прохладнее. – мужчина тихо посмеивается. - Поверьте, там вам понравится. И да, что же мы стоим тут, посреди дороги… Берите вашу сумку и давайте пойдем наконец к нашему транспорту. На сегодня у вас запланирована только встреча с начальством, где вы подпишите контракт и узнаете детали работы…. – шустрый малый. Машет рукой, приглашая вместе с ним пробиваться через очередь на выход из здания, и выбора у меня особенно нет. Жару я не люблю, но зато люблю свою работу. Попасть в "Вита Механика", да еще и на таких фантастических условиях – это реальный шанс устроить свою жизнь, и от такого не стоит отказываться. Конечно, я бы мог и подождать, мог бы продолжить работать в своем университете в Амстердаме, довольствуясь небольшой, но стабильной зарплатой, но… У меня все еще есть шанс вернуться. Возможно я просто волнуюсь: я в первый раз выезжаю из Центра, и в первый раз покинул свою Родину, Вторичное Объединение Европейских Государств. Люблю зиму и холод, и даже не хочу представлять, какая там, на улице, влажная жара. Если я все-таки останусь, первым делом куплю самые мощные кондиционеры. Не могу работать, когда мозги варятся в черепной коробке. - Не робейте, Карл. В Маниле не так плохо. – загорелый, довольный жизнью Эрик мне подмигивает, но я могу выжать из себя только осторожную улыбку, которая, впрочем, быстро сползает с моего лица, стоит нам только наконец пробиться через толпу людей и андроидов у выхода.В легких у меня словно бы застревает влажный ком из ваты, но при этом лицо опаляет чуть ли не пустынным жаром. Не знаю, какая там у этого Эрика "стрекоза", но я уже хочу в ней очутится, потому как после умеренного Амстердамского лета, с его холодными морскими ветрами с запада, эту жару я пережить просто не могу. Тем более в моем костюме-двойке и галстуке. - Давайте за мной, я прямо тут, на стоянке. Особый пропуск. – на белозубого красавца в шортах жара, похоже, почти не действует, зато вот на мой вспотевший лоб и тонкий галстук-удавку он смотрит с искренним сочувствием. Забавно и то, что так на меня смотрит не он один: все люди, жители этой территории, провожают меня сочувствующими улыбками: "Еще один парень из Центра. Бедняга, жизни не знает". Извечная тихая война между свободными территориями и территориями, находящимися под властью Магистра, но если до этого я был на своей стороне, то сейчас нахожусь на территории "противника", а уж что-что, но в такой ситуации стоит вести себя как можно незаметнее и тише. Хотя, как бы сказали мои коллеги из Голландии, с этим у меня проблем нет. Всю жизнь.Следуя за Эриком, уверенно крутящим в пальцах электронные ключи от своего транспорта, я оказываюсь прямо под палящим солнцем. Мучения мои, однако, не долги, потому как мужчина уверенно выхватывает из моих рук сумку и закидывает ее в багажный отсек новенькой ЛА-48. Лет 150 назад, это бы назвали подобием вертолета, однако разница в пилотировании весьма существенная, как собственно и в самом виде полета. "Стрекоза" на то и стрекоза, чтобы махать крыльями – вот она и машет. На небольшой, вытянутой, сегментированной кабине, прямо сверху прикреплены подобия четырех крыльев, похоже, работающих на солнечной энергии. Занятная комплектация: в Голландии такой я не видел, но не забываем, что в моем городе солнце выходит из-за туч максимум дней 50 в году. - Ну как, живы? – снова киваю, расслабляя тугой узел парадного шелкового галстука, - А вы не разговорчивый, верно? - Есть такое. - Ну что же, это не плохо… Зато делу больше время уделять будете. И да, полетели, что ли.Рука Эрика, на вид обычная человеческая рука, вдруг словно бы ломается пополам, и внутри я вижу блеск стального механизма, покрытого тонким слоем серебра – для того, чтобы человеческие ткани не окислялись. Киборг, значит. Не подумал бы. - Нравится? – ловит брюнет мой взгляд, - еще бы. Последнее обновление наших ученых, скоро выйдет на рынок здесь, в Филиппинах, а вот когда до Центра доберется… Ну посмотрим. – из места разлома выдвигается то, что можно было бы назвать второй, роботической рукой, с кистью венчающейся сразу двадцатью гибкими, способными удлиняться пальцами, напоминающими каких-то гусеницеобразных насекомых. "Гусеницы" поспешно находят панель управления Стрекозой и начинают, все вместе, одновременно, программировать наш летательный транспорт на взлет. Стрекозу невозможно пилотировать обычному человеку, именно поэтому у меня как не было, так и нет прав: я люблю чистоту, блеск и идеальность механизмов, но не могу даже допустить мысль о том, что внутри, что-то во мне будет не настоящее, не мое. Я ученый, мне скоро тридцать, и это совершенно детский, необоснованный страх, но все же я лучше буду пользоваться такси, чем установлю себе роботическую руку или глаза.Стрекоза плавно поднимается вверх, зависая над парковкой: крылья издают мерное жужжание, напоминающее звук который можно услышать рядом с, например, роем саранчи. Эрик расслаблен, левой рукой поправляет ворот своей цветастой рубашки, пока правая рука, и без своего хозяина отлично знающая технику пилотирования, выводит машину в воздушный поток, по которому мы и доберемся до самого города. А может вовсе и не до города, я не знаю.Вид у меня, похоже, какой-то совсем потерянный, да и вспотеть я за эти минут 5 успел изрядно, и мой провожатый считает своим долгом отвлекать меня от неприятных мыслей. - Вы полностью человек? Какая редкость. Не любите технику? - Люблю. Просто нормальную физическую оболочку люблю больше. - Нормальную… - брюнет достает из кармана сигарету, - Не поможете мне? – протягивает зажигалку, видимо надеясь на помощь: трудно особенно извернуться, когда одна из твоих конечностей занята вождением транспорта в весьма загруженном потоке, видимо в одном из центральных. Проблема мне ясна и я даже сочувствую: чистота мне по душе, но запах дыма, горький и сначала неприятный, для меня пахнет уютом. Прикуриваю, а тот с наслаждением затягивается. – Хотите? – теперь курим уже мы оба. Видимо нас это как-то сближает, потому как Эрик, до этого скорее изображавший интерес к моей персоне, вдруг действительно улыбается. Ну вы понимаете, о чем я. Не улыбается, потому, что положено, а просто потому, что мышцы лица как-то непроизвольно расползаются в улыбку. - Не волнуйся, все у тебя хорошо пройдет. Знаю, после Центра тут странновато, и это еще далеко не все странности, с которыми ты встретишься, но обычно ребята быстро привыкают. Пару месяцев, и все, домой они уже совсем не хотят. Вон недавно один женился. Справляли. А ты, Карл, знаю, не женат. Девушка есть? – уж не знаю, что у меня там на лице написано, но улыбка моего провожатого, с которым мы как-то незаметно перешли на «ты» становится шире, - Как так? Блондин. Голубые глаза. Широкие плечи. Нордический типаж. На таких девчонки вешаются… Ты гей, Карл?Сигарета, до этого мирно тлевшая у меня в уголке рта, вдруг резко стремится куда-то в горло. Я кашляю и отплевываюсь, а Эрик принимается хлопать меня по спине. - Так, спокойно. Прости, ты же из Центра, забыл… У вас там за такое сажают. У нас нет. У нас всем все равно, раз уж мы заговорили о странностях культуры. – Обслюнявленную сигарету я без сожаления тушу о собственную ладонь. А потушив, все равно продолжаю втирать в загрубевшую от работы в лаборатории кожу пепел. Не то, чтобы я уж очень стеснялся того факта, что к тридцати так и остался не женат: подобное зазорно, но простительно. Но вот так свободно говорить о том, за что можно оказаться в лагере для таких же… преступников. Я знал, что на свободных территориях другие нравы, но не подозревал, что настолько сильно. - Прости, Карл, я не хотел тебя обидеть. Просто у нас это норма… - Да. Я гей. – похоже, что моя откровенность брюнета удивляет. Во всяком случае он даже на пару секунд отворачивается от глазного стекла, чтобы кинуть на меня какой-то неопределенный взгляд. - Оставайся у нас, Карл. У нас ты будешь счастлив… В лаборатории, конечно, большинство уже в стабильных отношениях, но Манила – большой город, и ты точно найдешь того, кто тебе по вкусу. Помоложе, постарше… Все загорелые и весьма привлекательные. В шортах. – полные губы моего спутника трогает легкая улыбка, - Я тоже гей.Во влажном воздухе в кабине повисает до этого незнакомое мне молчание, объединяющее двух людей у которых есть общая тайна. Конечно, на Филиппинах, как уже было сказано, в этом нет ничего особенного, но для меня все это в новинку. Можно вот так вот, запросто, позвонить кому-нибудь, пригласить в гости, а он может остаться на ночь и не на одну. Можно даже целоваться прилюдно и при большом желании, наверное, сыграть свадьбу. Сумасшествие какое-то. Я так не привык. - Тебе определенно надо расслабиться, Карл. За тобой никто не следит и никто тебя не отправит в исправительное за то, что ты живешь так, как тебе нравится. Наслаждайся. И смотри, мы как раз пролетаем над городом…Не как в Центре. В Центре сияющие стеклом арки по сто-двести этажей, пронзающие облака белые башни, парящие на особенных летающих плотах храмы, возведенные в духе классики нового времени; в Центре сияющий хром, отполированная сталь и белая краска; в Центре серое, но ясное небо… Здесь все с ног на голову. В свободных территориях явно меньше заботятся о внешнем: здания под нами какого-то неприятного медного, словно бы ржавого цвета и если в центре любой небоскреб – это единый, стремящийся ввысь монолит, то в столице Филиппин они, словно бы ядовитым, душащим плющом, обвиты сетью труб неизвестного мне приспособления: трубы висят прямо над пропастью, отважно перекидываются через провалы между зданиями к зданиям другим, соединяя город в какую-то единую, живую, но немного потрепанную сеть. И над всем этим такой же медный, коричневый смог, становящийся еще более темным в свете желтого тропического солнца. Передовая столица технологий выглядит скорее как огромная свалка древнего металлолома. - У нас маленькая территория, а по соглашению, как знаешь, с Центром у нас односторонняя торговля. Вы покупаете наши товары, а мы живем на том, что остается. За свободу надо платить. Соответственно и торгуем только самым дорогим – технологиями… И да, нам уже недолго. Наш офис, лаборатории и дома для сотрудников находятся загородом, совсем рядом с морем. Хороший район, во всяком случае земля там стоит дорого. – свободной рукой Эрик указывает куда-то вдаль, куда-то где, как я вижу, заканчиваются эти многоэтажные башни, чьи верхние этажи отделены от всего того, что происходит внизу, густыми облаками смога. Там, в этом дальше, мне чудится что-то зеленое и что-то голубое. Лес и море. Похоже, что корпорация действительно невероятно богата.И мне, каким бы я не видел будущее, точно повезло. - Карл… Приятно познакомиться. Я ждал нашей встречи. – слухи, выходит, врут меньше чем я думал. "Вита Механика" сказочно богата, а технический директор, знаменитый на весь мир инженер-роботехнолог, так же удивительно красив. В просторном кабинете с панорамными окнами, выходящими прямо в настоящий, не голографический лес, он, с улыбкой человека, знающего цену себе и своей работе, уверенно жмет мою руку. – Как вы, наверное, знаете, меня зовут Александер Штайн, и именно я буду вашим главным руководителем. Если вы, конечно, огласитесь на работу. – в сказанном сквозит едва заметная насмешка. Такому человеку как он не приходит в голову, что кто-то может отказаться от чести работать с ним под одной крышей. Если честно, хотя мне и хочется отказать, назло, но вряд ли получится. После всего того, что я увидел: после этого воздуха, моря, солнца, почти не скрытого грязными тучами, я не хочу возвращаться в Центр. Противоречу самому себе. Сам же говорил, что не люблю жару и влажность. По-прежнему не люблю, но здесь, в этих светящихся синеватым светом коридорах, мерно шумят кондиционеры, а дома для ученых оборудованы всем необходимым для комфортной жизни, если даже не больше – не плохо было бы остаться. – Но перед тем, как вы скажете свое мнение, а еще пожалуетесь на то, что для подписания контракта вам необходимо сначала приехать на Филиппины лично, я бы хотел поговорить… - этот стройный блондин со стальными глазами знаток эффектной паузы, - О вас. Присаживайтесь.Сам технический директор занимает место в своем, так и хочется сказать командорском, кресле из покрашенной в ярко-зеленый замши. Мое такое же, но спинка меньше и совсем не претендует на королевский вид: просто удобное кресло, вот и все. Несколько секунд мой будущий начальник смотрит на меня своими немного раскосыми зелеными глазами, в которых, я догадываюсь, утонул не один представитель слабого, да и сильного пола. Штайн, конечно, из Объединенного Европейского Союза. Из Германии, если точнее. Но типичных немцев, каких ими представляют например в датских карикатурах, он не походит ничем кроме, разве что, цвета своих волос и кожи. И он правда красив как Божество. Именно такую красоту порой, конечно шепотом, называют древним словом «аристократическая». Его идеально белый халат открывает тонкие запястья, на одном из которых я вижу дорогие часы. Пальцы длинные, аккуратный маникюр. Облокотился на руку и зачем-то смотрит на меня, прищурив эти свои прекрасные глаза. Светлые волосы обрамляют идеальной формы лицо, и только худые губы его немного портят. Но в остальном он – царь и бог этого места, и я не сомневаюсь, что весь персонал на него молится. Теократия. - Итак. Двадцать семь лет… Выпускник лучшего университета Европейского Объединения, закончивший сразу с двумя дипломами по двум, чуть ли не противоположным специальностям: робоинженерия и искусство. Его могут взять на любую работу, но он решает остаться помощником своего профессора по искусству, пока незаметно для других работает над первым из своих проектов. Ему только исполнилось двадцать четыре, и вот, стоит ему только показать свое творение, как оно тут же попадает на выставку в Союзе. Чудо! Полностью, не фабрично сделанное роботическое тело, причем сделанное с использованием знаний классических пропорций Да Винчи. Тело для робота-няни - старуха. Конечно, программным обеспечением он не занимается, но то, что он делает - действительно уникально. Да, есть те, кто создают роботам внешность, но не было еще тех, кто сделал бы бездушную машину столь невероятно живой. Он продумывает все, до самых мелочей: создает роботу аналоги человеческих систем органов, изучает мимику, для того чтобы сделать искусственные мышцы, прорисовывает каждую деталь и сам красит тело… Публика в восторге, а на молодого человека так и сыпятся выгодные предложения. Но ему все равно где работать, ведь все, чего он желает, так это и дальше делать неживое живым. Последняя его работа, вручную собранный робот заключенный в детально воссозданной оболочке молодого юноши, производит настоящий фурор в мире роботов haute-couture. Всем нужен этот молодой гений, но получили его только мы. Возможно, сыграло свою роль наше громкое имя, но вот, этот молодой специалист сидит прямо передо мной. – это самая прекрасная речь и самая прекрасная лесть из всего того, что я когда либо слышал. Я знаю, что все это он говорит намеренно, чтобы заставить меня почувствовать собственную значимость, но на такую искусную лесть куплюсь даже я. Особенно если эта лесть исходит от этого прекрасного блондина – бога лаборатории. Штайн откидывается на спинку кресла и проводит рукой по своим шикарным волосам: похоже, что с присущим ему самолюбованием, он сейчас мысленно восхищается собственными ораторскими талантами. Но передышка не долгая. - У нас есть работа, которая достойна твоего умения и таланта. – блондин на секунду отводит взгляд, видимо думая о том, как же получше преподать мне новость. У меня же есть шанс еще немного ослабить галстук и ненадолго отделаться от столь навязчивого, почти липкого взгляда этих зеленых глаз. – Я не имею права разглашать имена, но семейная чета, богатые люди в преклонном возрасте, всю жизнь мечтали иметь ребенка – мальчика. Но, несчастье, оба они оказались неспособными… К тому же, встретились они когда им исполнилось пятьдесят, а ты наверное знаешь, что это - возрастной порог для усыновления ребенка. У них не было надежды, Карл. Никакой. Пока они не увидели твои работы. – у меня такое чувство, что передо мной разыгрывается удивительный по своей драматичности спектакль, но сам я не знаю ни слова из своей роли. Все, что мне остается, так это следить за тем, как Штайн подходит к кульминации своей истории. – Такие настоящие, такие живые… Карл, они хотят, чтобы ты сделал их ребенка. Мальчика шестнадцати лет. Наши программисты позаботятся о том, чтобы написать для этого тела одно из лучших в мире программных обеспечений, ну а ты, Карл, позаботишься о физической оболочке. - Какие тре… - это первое, что я хотел сказать за эту встречу, но блондин перебивает меня царственным жестом своей холеной руки. - Никаких. Просто собери тело мальчика шестнадцати лет, Карл. Создай лучшее, создай идеал. - Зачем было вызывать меня сюда? Почему они не обратились ко мне раньше? - Не смеши меня, Карл. Разве можно в твоей университетской лаборатории трудиться не думая о бюджете? Теперь твои средства не ограничены. Ничем. Проси все, что захочешь, любые материалы. Мы все тебе предоставим.Шах и мат. "Все, что захочешь"… Штайн улыбается мне как всезнающий, а оттого таинственный сфинкс. Все слишком удивительно для того, чтобы быть правдой. Но это и есть моя новая реальность. - Ты подпишешься вот тут, Карл?-----------------------Триархия - равенство статуса трех высших должностных лиц государства. Истории известны примеры только диархии (два должностных лица).Теократия - форма правления при которой власть находится в руках церкви или духовенства.