Лиана, Ингвар Тилль. Акела промахнулся (Незыблемый) (1/2)
Несмотря на отсутствие каких-либо особо положительных чувств, Лиана никогда не считала Тилля плохим персонажем, и, уж тем более, не считала старого топорника своим врагом. Ингвар Тилль сально шутил, держа сигарету блестящими от масла губами, и его глаза живо и проницательно поблескивали, почти скрываясь за лениво опущенными тонкими веками. Долбушин кривил рот, едва слышно выплевывая ругательства, и Лиана рефлекторно кивала, принимая мнение начальника, и будто даже сама начинала чувствовать к Тиллю то, что чувствовал и Долбушин. Их стычки были практически обязательным атрибутом практически каждой встречи фортов, и Лиана сидела чуть позади Долбушина, бесшумно, одними губами, повторяя все оскорбления шефа в сторону оппонента, которые, впрочем, Альберт Фёдорович никогда не произносил во весь голос, считая это слишком низким для кого-то вроде себя. Обычно перепалки прекращались со строгим замечанием Гая, не переходя в физическую агрессию, но был на памяти Лианы один случай, который запустил в её голове цепь неожиданных рассуждений.
***</p>
Сцепившись со старым топорником, Долбушин успешно отклонил пару его ударов, пока Андрей, пугая не только оружием, но и своей суровостью, контролировал, чтобы никто из немногочисленных подручных Тилля, находившихся с ними в одной комнате, не добрался до своего оружия. Гай мог бы прекратить эту перепалку, если бы не исчез несколькими минутами ранее. Всё также под прикрытием своего верного телохранителя, Долбушин выскочил на улицу, и, опомнившись, поспешившая за ним Лиана, едва успела выставить перед собой руки, чтобы не позволить двери, которую Долбушин даже не придержал для неё, разбить ей лицо. Озверевший Тилль уже мчался в её сторону, проявляя чудеса физической подготовки, и Лиана выбежала на парковку, с ужасом обнаруживая, что машина Долбушина, задев пару других автомобилей, стремительно уезжает со стоянки. Понимая, что Тилль действительно сейчас её убьет, Лиана Григорьева бросилась через всю парковку к своей машине, теряя на бегу туфли, передвигаясь чуть ли не на четвереньках, пока подоспевшие арбалетчики Гая с трудом удерживали где-то позади старого топорника, который ревел, словно раненный медведь. В прочем, и по силе от медведя он практически не отличался, и, высвободив одну руку, он выхватил у одного из охранников арбалет, направляя его на Лиану, желая хоть на кого-то выплеснуть свою ярость. Добравшись до своей машины, всё ещё думая, что опасность миновала, Лиана обернулась как раз в тот момент, когда арбалетный болт вылетел с оглушительным для неё щелчком. Время остановилось. Лиана будто в замедленной съемке в ужасе наблюдала за приближением арбалетного болта, но ничего не предпринимала. Да и не смогла бы, ведь между нажатием на курок и попаданием в цель проходит не больше секунды. Лиана с визгом зажмурилась, по-детски закрывая лицо руками, но болт просвистел в десятке сантиметров от её головы, вонзившись в дверь до самого оперения. Григорьева перевела взгляд с оперения на Тилля, встречаясь с ним глазами. Он выглядел устрашающе, но его взгляд больше не был яростным и опасным, Тилль даже позволил увести себя обратно в здание, и только после его ухода Лиана, оцепеневше сидящая на земле, всё-таки смогла подняться и залезть в машину, даже не попытавшись вытащить болт из пассажирской двери.
***</p>
С уходом Долбушина и со смертью Гая многое изменилось, и Лиана с достоинством приняла эти изменения, бесстрашно глядя в лицо неизвестности и новой жизни, но привычки, выработанные годами, пальцем не раздавишь. Так она долгое время вздрагивала, услышав где-то постукивание зонта, с болезненным ожиданием оглядывалась, уловив в воздухе знакомые нотки одеколона, и, совсем уж по старой привычке, надевала на себя маску глупой девочки на встрече фортов, на которой ей уже не надо было прикусывать язычок. Она смирилась с изменениями, приняла их и научилась жить новой жизнью, в конце концов, всё к лучшему, и её жизнь действительно становилась лучше. Но, выходя на улицу из приземистого здания под Кубинкой, уловив носом резкий запах крепкого табака, она резко обернулась, с появившейся откуда-то надеждой. Лиана замерла на крылечке с широко распахнутыми глазами, губами, приоткрытыми в каком-то неожиданном в своей радости возгласе, и два арбалетчика, курившие под козырьком, тоже замерли, вопросительно глядя на новую главу финансового форта. Натянув на лицо безразличное деловое выражение, Лиана уверенно зашагала по стоянке, через которую когда-то в ужасе уползала от разъяренного Тилля, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Заскочив в машину и повернув ключ, она озадаченно посмотрела на свое отражение в лобовом стекле. Кого она ожидала увидеть за своей спиной? Не может же быть такого, что она действительно хотела обнаружить там...
***</p>
Тилль курил на балконе одного из снятых для очередного бестолкового празднества коттеджа. Лиана вышла на него, не обнаружив возле дверей привычной охраны, и замерла, будто надеялась, что Тилль не заметит её появления, позволив Григорьевой, начавшей уже спиной вперёд семенить к двери, скрыться в шумном весёлом зале. Но уши на бритой голове старого топорника дрогнули, будто у какого-то животного, и он слегка повернулся в сторону звука. Лиана оцепенела, не решаясь уйти или остаться, и будто чего-то ждала. Чего она ждала? Удара? Живо ещё было в её памяти то сковывающее чувство животного ужаса, в котором она пыталась добраться до своей машины, как и был жив образ озверевшего Тилля, сносящего всё на своём пути. Тогда он не попал в цель, но сейчас, когда их разделяли какие-то жалкие десятки сантиметров, ничего не помешает старому мяснику её прикончить. Лиана стояла, застыв, ожидая неизвестно чего, и Тилль не двигался тоже. Он лениво и даже с каким-то интересом следил за её действиями, напоминая Григорьевой кадр из какого-нибудь документального фильма про животных, где травоядное встречается с хищником у водопоя. Тилль определенно был хищником, и Лиана знала, что и он это знает. Она нерешительно шагнула вперёд, и губы топорника слегка дрогнули в какой-то даже одобрительной усмешке. Опасливо поравнявшись с ним, Лиана осторожно положила ладони на перила, с опозданием понимая, что никогда ещё не стояла к нему так близко, и только сейчас она смогла оценить насколько же он огромен.
– Надеюсь, я не сильно напугал тебя тогда? – С улыбкой в голосе спросил он, протягивая ей слегка помятую пачку сигарет, и после неё взял сигарету и сам. Зажигалка всегда появлялась в руке Тилля незаметно, и Лиана лишь рассеянно моргнула, когда предложенная ей сигарета уже оказалась прикуренной.
Она затянулась, быстро моргая из-за неожиданно едкого дыма, и даже слегка закашлялась, вызывая на лице старого топорника всё ту же едва различимую усмешку. Казалось, что его забавило напряжение собеседницы, и он наслаждался своим выигрышным положением. Лиана неопределенно качнула головой.
– Опыт был интересный, – наконец ответила она, пытаясь придать голосу деловые безразличные нотки, отточенным движением стряхивая с сигареты пепел, – если это возможно, я бы не хотела когда-либо его повторить.
Где-то в самом нутре Тилля что-то звучно заклокотало, и Лиана не сразу поняла, что он смеётся. Осмелев, Григорьева чуть перегнулась через перила, чтобы посмотреть вниз, и даже не вздрогнула, когда Тилль пошевелился. Теперь он напоминал ей сытого медведя, отдыхающего на берегу реки, лениво наблюдающего за испуганным оленем, переходящим реку через брод. Он изначально не собирался на неё нападать, лишь следил с интересом за испугом женщины, позволяя, впрочем, ей в итоге расслабиться и насладиться нежарким летним вечером. Они оба молчали, и Тилль предлагал ей сигарету каждый раз, когда брал её сам, но они были настолько крепкими и едкими, что больше двух Григорьева не осилила, несмотря на свой немалый стаж курения.
В конце концов, Тилль выбросил очередной окурок вниз, выпрямился, став ещё больше и внушительней, и медленно неуклюже развернулся на маленьком балконе, пытаясь не сбить Григорьеву животом. Он посмотрел на неё, открыв было рот, чтобы сказать что-то, но после смешно поморщился и махнул своей огромной лапой, видимо, передумав. Но Григорьева вдруг ощутила давящее желание поблагодарить его, сразу же вырвавшееся наружу. Она быстро шагнула к Тиллю, будто боялась не догнать его, и сжала его предплечье такой маленькой на его фоне ладонью. Тилль озадаченно икнул, опуская голову, чтобы посмотреть на заместительницу Долбушина. Григорьева выдохнула, собираясь с мыслями.
– Хотела сказать спасибо. – Наконец выдавила она.