Лиана. Ежевичный пар, выедающий дым. (1/1)

Долбушин махнул рукой, чтобы немного рассеять пар перед глазами, и будто очнулся: откуда пар в его офисном кабинете? Он начал растерянно озираться, и краем глаза выцепил из общего интерьера быстрое движение Лианы Григорьевой, которая, кажется, пришла к нему с отчетами около часа или двух назад. Альберт Фёдорович нахмурился, пошевелил желваками, но слов не нашел, поэтому задумчиво хмыкнул. Как Лиана ни пыталась скрыть, а он давно заметил у нее маленький вейп, на который она безуспешно пыталась перейти, но всё равно то и дело бегала в курилку. Лиана сидела деловитая, но как обычно слегка рассеянная, будто бы для приличия, чтобы кто-то вдруг не подумал, что она тут самая умная. Пока начальник проваливался в свои мысли, она быстро, как школьница, втягивала и выдыхала сладкий ежевичный пар, искренне веря, что такие огромные белые клубы можно не заметить. – Сигареты, как мужчины, – веско и мудро изрек Долбушин, – будешь плеваться от них, бросать, заменять парогенераторами, пластырями и таблетками, а бросить всё равно не сможешь.– Ну, с вашим опытом я спорить не стану, – быстро согласилась Лиана, и тут же приняла самый невинный вид. Когда ты чуть ли не единственная женщина в офисе, можно иногда позволить себе чуть больше. Долбушин покачал головой и усмехнулся. Рина, завалившаяся к нему посреди ночи, так и не уехала, пообещав дождаться, поэтому задерживаться тут он не собирался. – Ладно, Лиана, – сказал он, складывая все бумаги в стопку и отодвигая их в угол стола, – я задержал тебя сегодня, завтра можешь прийти позже. На сегодня, думаю, всё, ты мне больше не понадобишься, можешь идти.Он сделал вежливый жест в сторону двери, и Лиана тут же исчезла за ней. ?Ты мне сегодня больше не понадобишься? – эти слова он говорил ей слишком часто и просто, будто когда-то она ему вообще ?надобилась? на самом деле. Лиана затянулась так сильно, что что-то щелкнуло в баке с ароматной жижей, и Лиана закашлялась, выпуская из ноздрей и рта белые клубы плотного пара. Лиана быстро спустилась на парковку, завела машину, и уставилась в ограждение перед собой. Ей ведь немного надо: чтобы говорили какая она умница, даже по головке можно не гладить, хватит просто слов; или чтобы говорили не ?срочно приезжай, мы тут без тебя зашиваемся?, а ?ты мне нужна, я без тебя не справлюсь? чтобы просьба была не обезличиной, будто помощь нужна кому-то там, а конкретно ему, Долбушину; ещё, но это уже, конечно, что-то из фантастики, но хотелось бы, чтобы он иногда отрывал взгляд от бумаг и переводил его на неё не дежурно, будто на элемент декора, а как на неё, на личность, на Лиану; чтобы иногда спрашивал про жизнь: искренне, заинтересовано, а не из вежливости или колкости. Рука с вейпом автоматически потянулась к губам, но Лиана тут же её отдернула, стоило только чему-то сладкому оказаться во рту. В носу защекотало, слишком явно ощутился запах долбушинского одеколона, будто он сидел на пассажирском кресле и щедро выливал на себя одеколон прямо из флакона. Лиана аккуратно, но как-то уж слишком отчаянно отбросила вейп в сумку, и нервными дерганными движениями достала из-под подлокотника помятую синюю пачку дешевых сигарет, отобранных когда-то у младшей сестры в воспитательных целях. На самом деле, она просто не знала, где мелкая достает такую редкостную дрянь. Эти сигареты не продавались ни в одной сети качественных супермаркетов, в которые она привыкла ходить, их нельзя было заказать через сайты, потому что там их попросту не было. Мелкая приносила их, как контрабанду, и Лиана подозревала, что продают их тоже как что-то запрещенное, из-под прилавка, потому что одной затяжки среднему курящему человеку хватало, чтобы схватить рак легких, цирроз и ожог горла. Лиана всегда кашляла, жмурилась, трясла головой, но продолжала делать затяжку за затяжкой, иногда даже отрывая то место, где обычно бывает фильтр. Дым выедал глаза, впитывался в волосы, одежду и пальцы, но только он настолько забивал нос, что долбушинский запах на некоторое время исчезал. Это было парадоксально: она могла ходить рядом с Долбушиным десятки часов подряд, говорить с ним, смотреть на него, иногда отвлекаясь на затяжку сладкого пара, и даже не обращала внимания на то, чем пахнет её начальник, но стоило ей остаться одной, как этот запах забивал ноздри и голову, душил, заставляя чуть ли не физически ощущать давление на легкие. Это была странная и пугающая смесь отвращения, любви, отрицания, ужаса и дикого, почти животного желания заорать, вцепиться в худой локоть, уткнуться в острую ключицу, и сжать пальцы так сильно, чтобы ткань пиджака или рубашки начала скрипеть. Она не хотела его отпускать только тогда, когда он уже ушел, и каждый раз кляла себя так, будто что-то могла сделать даже в теории. Лиана прекрасно знала, что утром придет в офис, бодро поздоровается и будет глядеть на него смело, резко и даже немного насмешливо, но садясь в машину или приходя домой, она всегда откидывала голову назад, и беззвучный крик врезался в потолок, и только едкий противный дым ненадолго приводил её в чувства.