Ночь десятая (1/1)

Перед глазами вспышки проезжающих по дороге фар. Была бы рогатка, выбил бы глаза каждой из них. Они, суки, свободные, а я уже день сижу в закрытой квартире и не могу выйти даже в магазин. Том так и не пришёл. Хотя обещал. Я превратил серость своей норы в яркую белизну, вылизал каждый уголок, блестит даже поломанный телевизор. Теперь сижу в темноте и на подоконнике. В голове стоит невообразимый шум, будто усилитель перестал функционировать и мозг выбивает сплошной бас, который его, собственно, и разрушает.Обезьяны привели тараканов.

Теперь первые танцуют, а вторые играют на огромных барабанах.

Они подпрыгивают на натянутой коже, а я прыгаю вместе с ними.

Соседи этажом ниже, новую люстру я вам не куплю.Ладони крест-накрест и шёпот в разбитое молотком стекло. Я тебя проклял только что, Том. Боишься? Обсыкайся теперь от страха. Ты тоже сдохнешь, скотина.

Я тебя люблю.

Я тебя больше не жду. Ты — ё*аный слабак, что попросту клал мне на уши отфильтрованную лапшу. Я больше не верю. Ни тебе. Ни себе. И даже тебе, мой невидимый друг. Ты точно такой же, как Он. Я вас обоих ненавижу.Долгожданная кровь. Долгожданный балкон. Ты думал, я идиот, раз оставил в дверях ключи? Соси свой толстый х*й, потому что под узким ковриком у меня есть запасной. Я сейчас пойду и погуляю по крышам. И ты мне не запретишь. Ты — метаморфоза моего больного воображения. Ты — фантасмагория выдуманного мира. Ты — ничтожество.И пускай мой голос говорит не моими мыслями. И всё равно, что глаза больше не видят моего мира. Я давно послал вселенную на х*й, поэтому мне полагается сдохнуть как королю трагедии.Спасительный холод. Я прямо вижу, как его ледяная вода проливается в комнату и у меня автоматически поджимаются пальцы на ногах. Стучат зубы. Любимая музыка.Иду в ванную и тщательно заматываю порезанные в кровь руки. Где-то в шкафчике был рецепт снотворного. Вот он, родимый.Пальто на голое тело. Удостоверение личности в задний карман плюс сто Евро для храбрости. Я готов показать свои глаза фонарям. Они разлетятся на осколки, я знаю. Приятной вам смерти, одноглазые.Я почти люблю полную тётку фармацевта в аптеке. Она даже не спит, а время полвторого ночи. Смотрит на меня внимательно. Изучающе, а я делаю вид, что немой. Она улыбается в ответ на мою нервную просьбу рукой и протягивает коробку. Так и хочется пролезть по другую сторону стекла и размазать её физиономию. Разводы бы получились красивыми.Правительство запретило продавать алкоголь после одиннадцати? Срать я хотел на них. Я сейчас пойду и куплю дешёвого вина в небольшом магазине на углу. Ну и опустился же я. Плевать. Билеты куплены. Место назначено.

Я люблю тебя.

В пакетах успокаивающе звенят бутылки. Я взял всего пять. Продавщица хвалила пойло, а я как дебил купился. Знала бы она. Знала бы…Любить корявые надписи в подъезде дано не всем. У нас их, к сожалению, мало. Я не живу в элитном доме, но консьерж, сука, вечно отгоняет щеглов от творчества. Жаль. В этих письменах так много меня.Прозрачная тишина на потолке. В нем отражаюсь я. Во всей своей уродливой красе. Ненавистной окружающими. Любимой мной. Я люблю себя. Я — Бог неудачников и убитых любовью тварей. Я — господин Никто с подноготной в двенадцать километров слёз и исписанных листов.Первый бокал очень удачно, на мой взгляд, падает. Топчусь на осколках. Ноги, наконец, согрелись. Да и полу вкусно. Я знаю, что моя кровь — отравленный нектар. Я её пробовал.Сжимаю. Сжимаю. Сжимаю тонкую шею пальцами и кашляю как туберкулёзник. Ё*аный инстинкт самосохранения.

Проглатываю до ужаса противное вино. Ну да б*я, это вам не Don Peregnon хрен знает какой выдержки.

Вернись, пожалуйста.

Обезьяны плачут. Я плачу. Тараканы разбежались по углам. Предатели.Невидимый друг, я больше тебя не чувствую.