Мы поедем (1/1)

Серкан Я с горем пополам разобрал то, что мне "кинули на руки" минут десять назад, не спрашивайте как, сам в шоке. Видимо, после сегодняшнего концерта мне нужен будет долгий вечер в ванной и дорогим вином... Хотя, нет, виски. — Серкан, ты где там? – Омер вбегает в гримерную, буквально поднимая меня со стула, тем самым прерывая все мои мысленные планы на вечер. Действительно, я опаздываю на сцену. Как оказалось позже меня уже минуты две, как объявили, а я сижу здесь и в ус не дую. Вот я подхожу к лестнице. Адреналин. Да, именно ради него я и живу. Много раз слышал тирады своих друзей и знакомых на счёт того, что они до жути боятся сцены, мол, всё внутри сжимается и наступает полное забвение. Но это не страх, нет, это адреналин, проблема заключается в другом: кому-то нравится, кому-то нет. Вторая ступенька, и я отказываюсь на сцене. С самого детства мне нравилось стоять выше, стоять так, чтобы на тебя смотрели. Когда многие пытались слиться с толпой, я надевал свою накрахмаленную рубашку, горячо любимый мной костюм-тройку и выходил на сцену. Мне всегда приходилось работать на 200%, ибо я не относился к блистательным импровизатором, как Омер и не мог сыграть наобум и попасть именно в нужную тонику. Я медленно продвигаюсь к инструменту, стоящему в середине зала. Не забыв отдать должное залу я поклонился я сел за рояль, попутно расставляя злосчастные ноты на пюпитр. Я всегда завидовал скрипачам, флейтистам и даже виолончелистам, они могут забирать с собой свои инструменты, они делают их частичкой самих себя, не давая никому их трогать. Помню, как после репетиции одного неродивого пианиста, я увидел отпечатки хоколандного соуса на клавишах, тогда я пришёл в ярость ибо считал это полным кощунством. Секунда... Две... Я вступаю. Прожекторы тут же устремляются мне в глаза, из-за чего, чертыхнувшись я начинаю щуриться, в попытках разглядеть ноты. Когда мои глаза чуть привыкают я могу всецело разглядеть зал. Отвожу свой взгляд, зал был спроектирован мной, поэтому мне было вдвойне приятно взглянуть на свое сооружение от первого лица, идея с Рококо? пришлась мне по вкусу, к тому же очень выделялась из множества моих проектов в стиле "Лофт". Вдруг мой слух улавливает несостыковку с ритмом. Точнее нет, прислушавшись я понимаю, что вторая мелодия идёт не от меня, кто-то в зале включил данную мелодию. И вот, Серкан, тебе бы сейчас сосредоточиться на нотах, но нет, надо обязательно найти виновного. Глаза нервно бегуют по залу и вот, я вижу моего личного дьявола. Девушка необычайной красоты сидит на седьмом ряду и пристально, даже с улыбкой смотрит на меня не отрывая взгляда. Её тёмно-каштановые волосы ниспадают на смуглые плечи, прикрывая её идеальные формы. Не замечаю уже ни мелодию её рингтона, как могу предложить, ни то, что пытаюсь играть сам. Приоткрыв рот, я позволяю своей фантазии разыграться не на шутку. Интересно, она любит снизу или сверху? Однако противная фальшивая нота, наносит свои коррективы и я представляю то, как она злиться. Может у неё есть парень? Она девственница? –Вторая фальшивая нота вынуждает меня повернуться к тексту и всё таки найти строчку, которую играю. Осознание того, что идеальный Я только что два раза сфальшивил, да ещё и на каждом для холдинга мероприятии выводит меня из себя. Кулаки сжимаются и я чувствую, что перешёл из mezze forte на fortissimo. Непозволительно. Нужно будет спросить с этой мадам, но пока, что Серкан, соберись и доиграй. ***Дефне Не могу сказать, что питала желание пойти на этот недо-концерт, если быть точнее, то всеми любимый Passionis заставил меня пойти туда, как личную ассистентку г-на Ипликчи. И всё бы ничего, но наша недоссора-переконфликт насчёт того, что по словам г-на Омера я могла бы вполне не затрудняясь вписать 25-ый и 26-й час в сутки, нанесла свой удар. И теперь я вынуждена 24 часа в сутки находится бок о бок с человеком, который является сущим дьяволом в работе. Как бы то ни было, Эда – неплохая девушка. Чтобы она не твердила про Серкана Болата, он её зацепил. Очень. Я не слепая, вижу. Всё-таки, кто-кто, а я вытаскивала её из гипноза г-на Болата. — Дефне! – Рёв начальника донёсся до моих ушей, как только я вышла из зала. За всё своё время работы я научилась распознавать его настроение, по каждоминутным "Дефне!", но замое запоминающееся было такое "Дефнеее", но об этом позже ибо соотношения с реальностью это не имело вообще. — Иду, г-н Омер, иду! – Кричу я, пытаясь выпутаться из мишуры, которой была обвешена ковровая дорожка в холле. Однако самые удобные шпильки с инициалами Омера Ипликчи все же подкашиваются и я чувствую, как масса тебя потихоньку уменьшается – следственно, я падаю. Но, к моему удивлению мои ноги подхватывают чьи-то сильные руки и мне не доставляет труда определить их обладателя по шлейфу духов, заполонивших всё пространство. *** Эда Обожаю Рококо?, очобе здания той эпохи, поэтому не могла не упустить возможность пройтись по замым заветным уголкам театра. Помещения были великолепны! Каждый зал, каждый каридор были стилизованы под одну эпоху, но у каждого была своя изюминка. В один момент мой взгляд упал на коридор. Золотые шелковые обои, белый кафель... Безумно красиво. Однако, далее всё пространство было погружено в полумрак. Хотя, чем это мне мешает, правда? Ступая всё глубже и глубже по коридору я выхожу в маленькую, неосвещённую комнатку. Наверное, метров 5, в длину. Казалось бы, смысл в этой комнате? Резко я натыкаюсь на картину, висевшую прямо посередине стены. Вся комната в полумраке, ибо единственным источником света является комната по ту сторону коридора, поэтому мне приходится присмотреться к картине. Когда зрение приспосабливается к, практически, отсутствию света, мои глаза прямо-таки лезут на лоб. Картина, которая висит в этой "богом забытой" комнате, ничто иное, как ?Происхождение мира? Гюстава Курбе. — Какой извращенец повесил сюда эту картину?! – Слова негодования сами срываются у меня с губ. А глаза продолжают изучать "раскрытую" женщину. — Госпожа?! – Сладкий баритон доносится до моих ушей и растворяется в пустоте помещения. Я боюсь, даже не хочу поворачиваться, предполагая, кто владелец столь прекрасного голоса. Мужчина приближается, всё также сопровождая шаги тяжёлыми вдохами. — Почему Вы так бесчувственно со мной поступили? – Он уже так близко, что я могу чувствовать его дыхание у себя на шее. — П... Простите. – Одними губами шепчу я.От следующих действий, меня окутывает паралич, способность мыслить уходит по-английски. Его рука опускается на мой живот. Видимо отсутствие сексуальной жизни в 23 даёт о себе знать, и я буквально вон из кожи лезу, чтобы не наброситься сейчас на человека, стоящего сзади. — Почему эта картина? – Пытаюсь отвлечься, чтобы потом не сгорать от стыда. — Мне нравится. Хорошо списано, не находите? – Стою к нему спиной, но чувствую, что подушечки пальцев вырисовывают что-то на моей шее. Он специально?! — Вы извращенец? – Всё в той же серьезной манере спрашиваю я. — Я музыкант. – Парирует он, перенося подушечки, своих чертовски длинных пальцев на оголённую платьем спину. — Вы тиран. Бесчувственный тиран. – Мой голос холоден, как лёд Арктики, но это ни разу не останавливает моего "собеседника" — Реальность субъективна, госпожа. Это очень просто доказать. Говорите, что не испытываете ничего ко мне? – Подтверждающе киваю. — А так? – Он, аккуратно, и невесомо обвивает руками её тело, пальцы скользят по коже, вызывая табун мурашек. С каждой секундой объятия становятся вся крепче и крепче. — Оу, кому-то приятно. – Расслабленно потягивает он.Но вдруг, какая-то толика понимания происходящего, подобно змейке просачивается в мою голову. Серкан Болат – человек, испоганивший мою жизнь сейчас пытается чего-то добиться? Эда очнись уже! Резко зажимаю мышцы шеи, при этом пытаюсь отдалиться.? Серкан замечает это, но, всё так же тяжело вздыхая подходит ближе. Поворачиваюсь к нему лицом, хочу лично посмотреть в глаза этому наглецу. Но, почему я не вижу в них ожидаемого холода? – Вижу только... Восхищение?! Однако, я не буду Эдой, если не дойду до конца игры. — Ненавижу тебя, Серкан Болат. – В его глазах читается недопонимание, он настолько хороший актёр?– Разворачиваюсь на своих черных лаковых шпильках и быстро ретируюсь прочь. ***Серкан Если бы я мог описать резоны, по которым меня так тянуло к этой женщин, но к счастью или нет, таковых не было. И вот она, с грацией кошки, поворачивается на одной шпильке, второй делая элегантный шаг от бедра. Омер бы оценил. Нужно будет поговорить с ним на счёт этого. Помнится, он не мог найти моделей и действительно разнёс весь офис. ?Ненавижу тебя, Серкан Болат? – слова эхом отзывались в голове. К чему она это сказала? Чем я мог не угодить столь восхитительной особе? Впрочем, Серкан, пора бы поторопиться и не потерять ее из вида. Очнувшись от собственных рассуждений, я ринулся за девушкой, уже прошедшей коридор. — Господин Серкан, Ваш автограф.— Господин Серкан, можно Ваше интервью? Не могу назвать себя невежливым, ведь всегда соглашался на подобные авантюры, порой даже задерживался так часами, но сейчас, когда мой взгляд терял таинственную брюнетку, испортившую и без того поганое выступление, я быстро отнекивался от всех предложений, летящих в мой адрес. Думал, что не успею, но к счастью вижу Омера и его ассистентку, которая что-то очень эмоционально рассказывала моей незнакомке. Подойдя к ним, ловя взгляд девушки, полный смущения, я поприветствовал Омера, который, в свою очередь не мог не подшутить над моим "считанием ворон" во время пьесы и пожал руку Дефне. Ипликчи элегантно подтянул руку вверх и из под манжетов рубашки показались его любимые Rolex тёмно-синего цвета. — Серкан, 22:30, загород вряд-ли доедешь. Пятница. Пробки. Зная твои планы на этот вечер, поехали ко мне? Дефне, мне нужно обсудить пару вопросов, поэтому ты тоже поедешь с нами, сменная одежда для тебя найдется. – Пропустив мою ухмылку, Омер продолжил. — Поехали, ну же. Мои мысли развивались в геометрической прогрессии и я, ничуть не медля решился на наступление. Обвив своими руками тонкую талию брюнетки я притянул ее к себе, полностью игнорируя её удивленный взгляд. — Мы поедем.