Деньги отца (1/1)

Эда Говорят, нет ничего хуже, чем ревновать человека, для которого ты ничего не значишь, но ещё ужаснее ревновать человека, ненавистного тебе.? И именно я – Эда Йылдыз, смогла отличиться столь странным фетишем, ведь сейчас, сидя в партере большого, безумно красивого зала, стилизованного под Рококо? я ожидаю выступления человека, который, в буквальном смысле взял в свои сильные руки золотые ножницы от Фаберже и перерезал мою жизнь, а точнее именно ту часть, которая должна была стать самой яркой и запоминающееся.*** —Эда... Эда, подойди сюда.– Голос Айфер, донёсся до ушей Эды и как-то необычно, по-больному отозвался в глубине души.—Эда, подойди, дорогая, присядь на стул, пожалуйста. –Её глаза отражали в себе все оттенки грусти, сочувствия, непонимания, страха и отчаяния.Эда резко выхватила письмо из рук тёти, а глаза быстро забегали по строчкам с чернилами. ?Эда Йылдыз. Извещение об отмене гранта на обучение в Италии?.С каждой новой напечатанной буквой, в глазах накапливалось всё больше влаги, и, дочитав последнюю строчку, девушка стистула кулаки, и скрипя зубами прошипела.— Ненавижу тебя, Серкан Болат. *** Серкан Самое большое заблуждение людей заключается в том, что они позволяют себе судить человека по его? интервью, его выступлениям и действиям под камерами. Без скелетов в шкафу жить не интересно, а главное не возможно. Сущность каждого скрывает своих дьяволов, именно они и руководствуются действиями, эмоциями и реакциями. Моя сущность весьма сложна: холодный эгоист, с приступами эгоцентризма, при этом неисправимый романтик, ценитель музыки и литературы. Я посвятил всю жизнь фортепиано, архитектуре и спорту. Превзошел во всех начинаниях и по-настоящему нашел себя. 15 минут до выхода на сцену. Все время, что себя помню, я всегда отсчитывал время до концертов. Сцена была моей обитель, давала кислород и толкала к невесомости. Я вполне могу назвать ее смыслом моей жизни и ни капли об этом не пожалею. —Серкан.–Омер вбегает в гримерную. Нервно потирая ладони, брюнет предстаёт передо мной с, как я понимаю, своей партитурой, что не может меня не удивить. Ипликчи? как никто другой понимает меня, является моим личным психологом и другом. Омер замечательный скрипач, ещё со времён колледжа в Италии, мы любили собираться на террасе его квартиры и играть дуэтом Россини и Шуберта. Именно во время одной из подобных "посиделок" он рассказал мне о том, что хочет начать свое дело, как дизайнер обуви и показал пару-тройку уже нарисованных эскизов. Они были великолепны. На сегодняшний день инициалы О.И украшают каждую колодку обуви ?Passionis?. Помню, когда пришла моя очередь занять место своего отца в холдине, Омер предложил свою кандидатуру на вакансию бухгалтера, ибо за отцом ушло много работников, а одному столько работы мне явно было не выполнить.? — Зачем мне это?–Смотря на новый, не "потрёпанный жизнью"(как обычно то бывает) лист бумаги, с напечатанной, абсолютно незнакомой мне партией нот.— Это ?Fly? Людовика Эйнауди. Ну, помнишь тот современный итальянский композитор? – Мы были на его концерте в Риме. Александр рвет и мечет, говорит, что твоя ?Лунная соната? только угробит весь концерт. Слишком dolóre*.И тут уже настала моя очередь негодовать.— Твоюж мать, ты хоть понимаешь, что за 10 минут я чисто физически не смогу выучить и пары тактов!? Я слышал эту чёртову пьесу один единственный раз в жизни и то, 7 лет назад, понимаешь?!–Омер молчал. Ну правильно, не его же идея подсунуть мне новую пьесу за 10 минут до концерта.— Ладно, попробую что-нибудь сделать с этим, а то только время теряю. – Отозвался я, тяжело вздыхая.— Удачи брат. – Омер подбадривая, похлопал меня по плечу и ретировался.***Эда — Деньги отца. – Я как сумасшедшая тараторила это, раз десятый, наверное, подряд, ибо не могла спокойно смотреть на восхищённые глаза девочек, которые горели от предвкушения концерта.— Это всё деньги его отца. – Вдруг, услышав свою фразу из уст другого человека, я увидела молодую девушку, примерно моего возраста, её огненно–рыжие волосы были элегантно заплетены в небрежную косу и прекрасно обрамляли её бледное личико. — Дефне. – Девушка протянула руку, в знак приветствия, лучезарно улыбаясь. Что-ж, взглядами мы сошлись, уже не плохо.— Эда. – В свойственной себе манере я пожала руку девушки.— В чью честь минутой ранее был Ваш гневный монолог? – Её интерес возрастал, с каждой секундой разжигая огонь в глазах.— Серкан. – устало протянула я. – Серкан Болат.— Как бы заговорщически не звучало, но моей тираде подвергается его друг – Омер Ипликчи.— Два папкиных сынка. – Проворчала я. Хотелось ещё что-то сказать, но всю мою цепочку мыслей прервали аплодисменты зрителей выходящему на сцену мужчине.? Серый костюм-тройка в клетку. Идеально уложенные на бок русые волосы отливающие в рыжий. Очень чётко, размеренно, мужчина передвигался по сцене.— А он красивее, чем на обложках журналов. – Стоп, что?! Это я только что сказала?! Немыслимо, Эда, браво, молодец!Мужчина дошёл до рояля и свет погас. Секунда... Две... И в зал полилась светлая музыка, прожекторы устремились на солирующего музыканта и буквально освещали все звуки, исходящие из инструмента.Я насторожилась: что-то знакомое, показалась мне в этой пьесе. До боли знакомое. В один прекрасный момент осознание всей комичности момента пришло в голову , словно гром, посреди ясного неба: Серкан Болат, ненавистная мне персона исполняет не только моего любимого композитора, но и впринципе само произведение являлось самым первым в списке моих фаворитов и даже стояло на рингтоне телефона. Расскажи я кому-нибудь, они знатно посмеялись бы! Немного отойдя от всего происходящего, я решила получше рассмотреть мужчину за роялем. Свет от прожекторов падал сверху и идеально подчёркивал его скулы, точёный нос. Внешнее пианист не показывал никаких эмоций, но от моего зоркого взгляда не ускользнули играющие на лице желваки, которые явно показывали, что он напряжён. В этой атмосфере Серкан казался Ахиллесом, воссежавшем на коленном троне. Я так увлеклась разглядыванием мужчины, что никакие внешние раздражители не могли мне помешать.? Вдруг объект моего наблюдения резко начинает всматриваться в зал, будто ища кого-то глазами. Обойдя практически весь зал, его взгляд останавливается на мне. Все эмоции: злость, восхищение, паника и... страсть? Смешались в его глазах.Далее все, как в тумане: одна фальшивая нота, и его глаза, направленные на меня наполняются разочарованием. Вторая... Она заставляет его снова повернуться к нотам и в ажитации найти нужную строчку.И тут, словно из транса меня выводит Дефне, которая во всю пытается до меня достучаться. Чувствую вибрацию на своих коленях, а затем начинаю различать две одинаковые мелодии, абсолютно сбивающие друг друга. Чёрт. Звонок.