Часть третья, французская и заключительная (1/1)

Короткая прогулка по окрестностям показала, что Тоширо попал во Францию. Взяв со скамейки около парка газету, он увидел дату — тысяча восемьсот двадцать четвёртый год. Всё ещё кипящий, как котёл со смолой, он наугад пустился блуждать по улочкам города, надеясь наткнуться на аляповатую кофейню и дать волю своей злости. Но бесцельные блуждания наугад не дали ему ровным счетом ничего, кроме того, что он увидел одного японца, торгующего специями на углу, и с удовольствием скинул надоевший капюшон с лица. До самого вечера он нарезал круги, так и не наткнувшись на нужное. Когда начало смеркаться, Тоширо понял бессмысленность опрометчивых поисков, а ведь он, поддавшись гневу, даже не начал искать себе подработку. Воровать фрукты с лавок и спать в парке ему не хотелось совершенно, так что, понадеявшись на удачу, он вернулся к тому японцу, которого видел утром, надеясь спросить, откуда можно было начать поиски.— Добрый вечер! — Тоширо открыто заговорил на японском, даже не думая скрываться. — Могу ли я спросить у вас кое-что?Японец в ответ окинул его презрительным взглядом, но ничего не сказал, словно ждал продолжения.— Видите ли, я здесь проездом и мне нужна какая-нибудь работа. Мы — земляки, так, быть может, вы могли бы мне что-нибудь посоветовать?Японец прищурил глаза и выплюнул:— Пошёл вон!— Простите? Мне правда ничего не нужно, только совет…— Пошёл! Вон! Вот так теперь Чен Шой ведет дела? Подсылает дурачков, чтобы узнать, как я добился успеха во Франции? Ничего тебе не скажу!— Послушай сюда, говна кусок, — притихшая было злость разгорелась с новой силой, — я вежливо попросил тебя о помощи, а ты, даже не услышав меня толком, начал нести всю эту чушь? Раз ты такой подозрительный и охреневший, так может, сам отдашь мне свой кошелек, чтобы мистер Чен ничего не узнал? — если бы Тоширо видел себя со стороны в тот момент, он бы заметил, как покраснели его глаза и огрубел голос, но он был всецело сосредоточен на желании поесть и ненависти к этому ущербному идиоту.— Д-да, господин! Конечно, господин! Вот, возьмите, это моя выручка за сегодня! — японец достал из-за пазухи увесистого вида кошелек и вручил его Тоширо в глубоком поклоне, — прошу простить глупого Ямамото, господин, я тут же ухожу! — задернув навес японец торопливо покинул площадку, теряясь в сумраке улиц.Тоширо с минуту постоял, оторопев. Это что вообще было? Неужели он настолько грозно выглядит? Но кланяться… Приписав его поведение к очередным странностям происходящего (а в том, что творится что-то мистическое, он уже даже не сомневался), он направился к небольшому ресторанчику неподалёку, надеясь разобраться хотя бы с едой и ночлегом, раз уж деньги сами к нему пришли.Ресторан оказался по совместительству небольшой гостиницей, а полученных от японца денег хватило с лихвой и на обильный ужин, состоявший из фламбированного стейка с салатом из свежих овощей и бокала прекрасного красного вина, и на вполне приличную комнату на ночь.Утром его настроение выровнялось, так что, выпив чашечку кофе в том же ресторане, он решил прогуляться по городу в медленном темпе, наслаждаясь прекрасной погодой. Вот только мысли о вчерашнем инциденте не давали Тоширо покоя. Присев на скамейку он стал задумчиво наблюдать за снующими туда-сюда людьми. Одна шальная идея всё никак не хотела покидать его голову. Похихикав про себя, Тоширо встал, подошёл к импозантного вида мужчине и, коротко кивнув головой, на чистейшем японском попросил того отдать ему свой кошелек, расплываясь в широкой улыбке. Мужчина замялся буквально на секунду, после чего улыбнулся в ответ, выудил из кармана бумажник и вручил его офигевшему от происходящего Тоширо, а затем отсалютовал шляпой и ушел, оставляя последнего в дичайшем смятении. “А что, так можно было?” — ошалело думал Тоширо. Размышляя о смысле жизни, он провернул этот фокус ещё дважды, и всегда результат оставался тем же. Окончательно запутавшись в реальности окружающего, он пошел, куда глаза глядят, так и не переварив то, что люди просто так отдавали ему все свои деньги, стоило лишь их об этом попросить. Более того — попросить на совершенно незнакомом им языке!Он не видел, как за его приключениями с широкого балкона наблюдал некто в черном плаще и с повязкой на одном глазу, что-то записывая в блокноте и покатываясь с хохоту.Ужин в ресторане и номер в гостинице — после выживания в пирожочной и бродячем цирке такая жизнь казалась раем. Вот только Тоширо понимал, что вечно так продолжаться не может. Что проклятую кофейню всё же стоит найти, чтобы вернуться домой. Чтобы вспомнить, кто же он такой.Но прилепленная к реальности кофейня всё никак не хотела находиться. Город, в котором он оказался, был определенно меньше Венеции, но больше того безымянного турецкого, а три дня поисков ничего не дали. Отчаявшись, Тоширо пил кофе во всех кофейнях, которые только видел, заработав тремор рук от бесчисленных доз кофеина. Эспрессо-машины уже изобрели, причём именно во Франции, так что вкус напитка был максимально приближён к тому, к которому он привык. Но чего-то всё равно не хватало. Какой-то детали в привычном ходе вещей, чтобы просто кофе стал тем самым, который бы удовлетворил его потребности.На пятый день его роскошной жизни Тоширо вдруг пребольно ударился ногой о каменный вазон, который не заметил, в очередной раз задумавшись, и взвыл от боли, скача на одной ноге. Когда боль немного утихла, он смахнул выступившие на глазах слёзы и осмотрелся. Прямо на него смотрела слегка покосившаяся пристройка к добротному дому, из которой пахло кофейными зернами. Тоширо словно током прошибло, он медленно, будто не веря, приблизился к стеклянной двери и толкнул её, заходя внутрь. Гинтоки за стойкой не наблюдалось — вместо него там стоял невысокий темноволосый мужчина с повязкой на одном глазу. Как ни странно — тоже японец.— Добрый день, господин. Желаете чашечку кофе?— Да, что-нибудь со специями, пожалуйста, — Тоширо присел за стойку, наблюдая, как бариста смешивает ингредиенты из различных баночек и добавляет эту смесь к таблетке в кофемашине.— Молока? — словно невзначай уточнил бариста, а Тоширо аж перекривило от того, какие ассоциации у него вызывал кофе с молоком, хотя, казалось бы, раньше он ничего об этом не подозревал.— Нет, спасибо. Люблю чистый напиток.— Как скажете, господин, — бариста поставил перед ним чашку с лунго и отошёл, ставя банки со специями обратно на полку. В какой-то момент рукав его свободной рубашки скользнул вниз, обнажая скрывающуюся под ней фиолетовую ткань с жёлтыми бабочками.Тоширо выронил чашку из рук и рефлекторно схватился за карман с часами. Его глаза остекленели, он что-то беззвучно говорил, не отрывая взгляда от ткани. Следом в голову начали бить воспоминания, одно за другим, вот он, пройдя войну, принял от богов в подарок бессмертие и силы, вот они с Гинтоки привычно собачились в любимой закусочной, пока окружающие и не подозревали, что рядом с ними сидят не простые люди, а демоны, вот Такасуги в его излюбленной манере подтрунивал над их парой, не давая расслабиться, вот…Такасуги в этот момент обеспокоенно стучал в небольшую дверь рядом с кофемашиной.— Слышишь, Гинтоки, вытаскивай его! Кажется, у него сейчас крыша поедет!— П-первое правило кодекса Шинсенгуми… — всё ещё со стеклянными глазами начал говорить Тоширо, даже не понимая, почему именно эти слова рвутся с его губ.— Гинтоки! Если сейчас твой парень очеловечится до той степени, что начнет зачитывать свой излюбленный в бытность человеком кодекс, я тебя придушу! Вытаскивай, чёрт подери!— Боги, ну почему от тебя вечно столько шума? — Гинтоки недовольно вылез из подсобки, — ну послушал бы кодекс, ничего бы с тобой не случилось. Что, детка, — подмигнул он подавившемуся воздухом Тоширо, — поехали домой?Гинтоки щелкнул пальцами, и в тот же момент часы в кармане Тоширо начали светиться и нестерпимо жечь, а после наступила блаженная темнота.***— Ты представляешь, наш бывший заместитель командующего Шинсенгуми, демон обаяния в новой ипостаси, отжимал кошельки у прохожих, даже не понимая толком, что творит! Вот это я понимаю, агрессивное применение способностей!— Да быть такого не может.— Ещё как может, Гинтоки! Щипал зажиточных горожан, как миленьких, а потом прожигал их денежки в дорогих ресторанах! А уж то, как у него проснулись силы, когда он догонял меня с этими часами, ухх, я думал, он прямо там мозгами поедет. Но, благо, будучи человеком, он был достаточно туп, чтобы принимать и более дикие вещи.— Слушай, а вообще, на кой ты не снял своё грёбаное кимоно? Не спровоцировал бы — он бы вспомнил всё куда мягче. Я же собирался его в ещё одно место отправить, на десерт, так сказать. И ты должен мне сотку.— Кимоно — часть меня, не стану я его снимать! Какую ещё сотку?— Он не закурил ни разу с тех пор, как отправился путешествовать. Я ж тебе говорил, что это — наносное, а ты упёрся рогами, что сигареты уже стали частью его сущности. Так что гони сотку и не спорь!— Да я тебе…— А ну заткнулись оба!!! — приходивший в себя Тоширо подкинулся на кровати, порядком устав слушать перепалку этих двоих, и мощными ударами в челюсти отправил обоих в полет в разные стороны комнаты. — Что за херь вы вообще натворили? А?— Ну, Тоширо, ты же сам ныл в последнее время, что тебе скучно и хочется каких-то острых ощущений. Разве я мог стоять и смотреть, как мой любимый чахнет от тоски? Вот я и отправил тебя в круиз по местам и датам развития твоего любимого кофе, — гнусаво оправдывался Гинтоки.— Без воспоминаний и денег? Даже не объяснив, что происходит? И на кой мне вообще сдались эти часы, если ты — демон времени?— Вот только скажи сейчас, что не пережил целый шквал давно позабытых эмоций — и я обижусь! Старался, понимаешь ли, придумывал, а ты такая неблагодарная скотина.— Что неблагодарная — это точно, — Такасуги тоже поднимался с ковра. — Я так трудился, изображал эти кофейни в стиль городам, а ты даже не восхитился ни разу. И последнюю чуть не прошёл, пришлось оперативно двигать вазон, чтобы притормозить тебя.— Твои “прекрасные” кофейни так лихо выделялись из общей архитектуры городов, что только благодаря этому я их и находил! Кривые пристройки, а не красота! Может, ты и умеешь манипулировать объектами в пространстве, но архитектор из тебя — дерьмище, — Тоширо смотрел на потупивших глаза Такасуги и Гинтоки и хотел смеяться в голос, но старательно сдерживал себя, изображая негодование. Да, если смотреть на ситуацию сейчас, ему подарили незабываемый подарок. Но как же приятно иногда повыёживаться.— Ладно, — он подошел поближе к Гинтоки и обвил руками его шею, глядя прямо в глаза, — любимый, прогони-ка своего лучшего друга из нашего дома и приготовь мне кофе, как я люблю, будь так любезен.— Не вздумай проворачивать со мной свои штучки! — Гинтоки сопротивлялся, но тело уже само собой двигалось к ошалевшему Такасуги, чтобы выпроводить.— Да что ты говоришь? А кто использовал на мне свою силу вовсю целых три недели, не подскажешь? Ты слышал, что тебе твой друг рассказывал? Я теперь на тёмной стороне, увожу кошельки у ничего не подозревающих людей, и тебя заставлю сварить мне кофе с уважением! — Тоширо грозно подвигал бровями, впрочем, уже не сердясь ни на одного, ни на другого, только желая восполнить упущенное за эти три недели.Гинтоки понял, что прощён и, ухмыляясь по-кошачьи, как любил Тоширо, выпнул Такасуги через окно и отправился на кухню, надев розовый фартук на голое тело, в точности зная, что и как ему нужно сделать, чтобы заслужить прощение за свою бесшабашную выходку. Впрочем, быть может, он уже собирался отправиться вместе с Тоширо в то самое место “на десерт”? Как знать.