Глава 34. (1/1)

Ваш мозг может все. Абсолютно все. Главное, убедить себя в этом. Руки не знают, что они не умеют отжиматься, ноги не знают, что они слабые, живот не знает что он сплошной жир. Это знает ваш мозг. Убедив себя в том, что вы можете все, вы сможете действительно все. Р. Кийосаки Телефон – великое изобретение человечества. И как все великое – изначально создаваемое с самыми благими намерениями, оно постепенно стало использоваться в самых мелочных и дурацких целях. Вот и сейчас, держа в руках средство связи со всеми людьми в мире, я понимала, что мне можно его использовать разве что для проверки прогноза погоды, который меня вообще не интересовал. Сделать же что-то доброе, хорошее и вечное меня сейчас явно не тянуло. Да и что я могла, сидя в инвалидной коляске на балконе, придавленная большой чашкой с бульоном, и пледом? Время летело, не спросив у меня ни совета, ни рекомендаций, как гонец со срочными вестями – то есть, как угорелое и без оглядки. С того дня, как я узнала о своей беременности, прошло уже порядка месяца, если не больше, но я все еще находилась в клинике под наблюдением Джеймса и легиона медсестер и, что самое унизительное, до сих пор в коляске. Спенсер упорно твердил, что это даже хорошо, что мой организм восстанавливается с черепашьей скоростью и ноги мне повинуются ровно 10 минут в сутки, все остальное время верноподданнически дрожа, однако я не видела в этом ничего радужного. Хотелось снова сбежать. В Аризону ли, на Аляску, в Австралию – не важно, главное, куда-нибудь подальше и побыстрее. Меня угнетало положение манекена-инкубатора, которого все оберегают, лечат и балуют, но при этом своей гипер-заботой привязывают к креслу, как пауки паутиной. Меня душило однообразие больничных ландшафтов, вежливая вышколенность медсестер и, особенно, молчание Спенсера по поводу нашего состояния. Меня и моего ребенка. За месяц я свыклась. И с теми мыслями, которые не могли меня не тревожить – как так получилось, как вообще у меня мог появиться ребенок и все в подобном контексте, и с другими – типа тех, кто же у меня родится: девочка, мальчик или же ?невиданна зверюшка?.Только один вопрос был решен сразу же, как появился – кто папахен моего отпрыска. Тут сомнений быть даже не могло: только с одним демоном из преисподней я спала на протяжении полугода. Только он мог быть отцом моему ?мотоциклисту?, как я мысленно обозвала своего пузожителя. И вот, вредничая из своего кресла уже как месяц, сегодня я, наконец, допекла персонал во главе с Джеймсом и мне вернули мой телефон. Вот только после того, как я посмотрела в интернете информацию о конкурсе (коей было, к слову сказать, просто дохрена – все-таки, такое событие в мире стиля как своего рода ?Грэмми?), я поняла, что мне даже и позвонить-то некому. С моими родственниками у меня отношения явно не те, чтобы я в обязательном порядке отзванивалась каждые 2 дня, подруг, с которыми мне бы хотелось поделиться ?счастливой? новостью о моей беременности, у меня не было. Не считая двух мадам азиатского разлива – одну уроженку страны Утренней Свежести, второй – сборной солянки из китайской и американской генетики. Им бы я с удовольствием позвонила…. Если бы не одно маленькое ?но?. Стоит им узнать о том, что я теперь не я, а очень даже ?мы? - об этом тут же станет известно Сын Хену. А ему такого подарка я делать не планировала…. Вот и получалось, что маленькое ?но? принимало просто чудовищные масштабы и отрубало мне все линии телефонной связи. - Мда. Дела. – Брякнула я в пустоту своей палаты, выверенным движением зашвыривая бесполезный мобильник на кровать. Даже поговорить и то было не с кем – Спенсер, отдавая мне телефон, так разобижено на меня глянул, что о дружеском трепе в ближайшие 2 дня можно было даже не заикаться. - Джессика, к вам посетитель! – В дверной проем просунулась вежливая моська медсестрички. – Пропустить? - А мне можно? – Поразилась я. Целых 2 месяца меня держали чуть ли не в вакуумном шаре, не давая кроме книжек ничего. А тут на тебе! – и телефонилку вернули, и гостей пускают. Охренеть! - Можно. Доктор Спенсер разрешил, - улыбнулась девушка, кося одним глазом в коридор, - ну так что? Звать – не звать?- Звать, конечно! – Завопила я с кресла, опрокидывая на радостях лоханку с остывшим бульоном прямо с балкона. Была бы возможность, я бы вскочила и начала прыгать, настолько мне осточертели однообразные виды и постные мины медперсонала. В комнату быстро цокая каблучками залетело нечто с букетом и принялось вертеться на месте, ища глазами меня или вазу. Пару секунд посмотрев на её метания, я улыбнулась и помахала рукой. - Привет, селедка!- Привет, бацилла! – Влет парировала Гон Чжу, подбегая к балкону и одним пристальным взглядом диагностируя меня, общий вид и все прилегающее. – Смотрю, уже не помираешь. Как самочувствие?- Как у студента после экзамена. – Честно призналась я. – Вроде все ничего, а ощущение нереальности не проходит. И так уже месяц. - Ну новости о конкурсе, я так понимаю, ты уже видела. – Скорее утвердительно, чем с вопросом, девушка присела напротив моего кресла. А я, с дурной ясностью все еще болеющего человека, вдруг поняла, что как раз о них-то я и не беспокоилась. С того самого момента, как Спенсер сказал мне о ребенке, все остальное потеряло значимость. Остались только я и пузожитель. И все. – И как тебе?- Никак. – Я пожала плечами. Гон Чжу вскинула бровь с самым изумленным изумлением, на которое только и была способна. – Не удивляйся, у меня тут много что произошло помимо конкурса. Ты, кстати, тут каким ветром? - Самым что ни на есть официальным. – Брови кореянки спустились вниз и замерли в районе переносицы. – ?Победительница охренеть на сколько значимого мероприятия исчезла на последнем туре?. Еще пара дней и я точно дождусь таких заголовков в прессе! - Не дождешься, не волнуйся. Я уже весь инет перерыла – моя победа скорее косвенная, чем фактическая. Все судьи и гости были за меня, но Картер… - Я поморщилась. – Ясное дело, что не видать мне награды, как своих ушей. Лиззи можно спокойно готовиться к награждению, мне светит разве что приз зрительских симпатий. - А вот и нет. – Рубанула Гон Чжу. Я недоуменно уставилась на нее. – Твой Картер сейчас под следствием. Вместе с этой… Лиззи. Я чуть не отправилась на тот свет, подавившись воздухом. Прокашлявшись же, воззарилась на координаторшу с полным недоумением. - Этого, я вижу, ты в инете не нашла, не так ли? – Усмехнулась девушка, притаскивая себе из палаты личный ?спенсеровский? стул. В следующие несколько десятков минут, я то теряла кислород, то давилась им – в общем, переживала все состояния гипервентиляции. А все потому, что новости, притащенные Гон Чжу прямо из центра, были ну совсем уж невероятными. О том, что Лиззи помогла мне грохнуться со стремянки перед конкурсом, я уже знала. О том, что она своим собственным мозгом никогда бы до этого не дотумкала – догадывалась. Но то, что все остальные участники (Ал в особенности) тоже пострадали в результате конкурса – было мне неведомо. Японка, идущая предпоследней, каким-то невероятным образом надышалась краской и не смогла нормально доделать костюм своей модели (а я думала, что она качается и подпрыгивает только лишь от ожидания); Саймон, второй по счету, вот как-то вдруг нарушил половину правил тура – в его гримерке нашли вещи, косметику и инструменты, которые не были предусмотрены для использования. Как следствие – мгновенная дисквалификация. Алекс, моя козявочка-прилипалочка, едва успел избежать его участи – он сам углядел коробку, в которой находились чьи-то чужие вещи и, ничтоже сумняшеся, выставил её за дверь вместе со всем содержимым, от греха подальше. Это его и спасло, хотя пара судей, подуськанных Картером, и пытались доказать, что он ими пользовался. Слава богу, не получилось. И только Лиззи, как неоспоримое доказательство всей неистребимой тупости человечества, оказалась чиста, как первый снег. Никаких ран, никаких нарушений, никаких трудностей при показе – все легко, приятно и надежно. Настолько легко, что в это никто не поверил. Надо мной же они постарались сильнее всего. Как рассказала Гон Чжу, в люстре, с которой я снимала хрустальные подвески, были раскачаны все провода, и даже если я бы не полезла на лестницу, риск получить по кумполу стеклянно-железной конструкцией был очень велик. Плюс, несколько розеток в моей гримерке были обесточены, а те, которыми мне бы пришлось пользоваться, находились в безобразном состоянии. Не считая испорченного фена, должного ударить меня током, нескольких бритв в очень благонадежных с виду платьях и туфлях – все было сделано для того, чтобы моя модель (или же я сама) получили либо тяжкие увечья, либо удар током куда сильнее безопасного. После показа, когда меня увезла скорая, Гон Чжу, по её собственным словам, начала ?рыть?. И нарыла несколько показаний от стаффа, которые видели шушукающихся Лиззи и Картера за кулисами и около гримерок. Следуя за этим призрачным указателем, координатор смогла надыбать еще несколько компрометирующих материалов, таких как видеозаписи с камер наблюдения и пара показаний особо честных судей, которым Картер, ни много, ни мало, угрожал. Из всего этого составилась очень даже мощная картина, которую и предъявили Блейку во всей красе сразу после оглашения результатов. Естественно, ничего доказать сразу не получилось и главный судья, пользуясь заминкой, успел ускользнуть в неизвестном направлении, бросив Лиззи на произвол судьбы. Конечно, никакие обвинения с него не сняли – и сейчас Блейк Картер находился в розыске по обвинению в покушении на убийство… меня. К концу рассказа Гон Чжу у меня в голове звенел набат. Руки тряслись от волнения, в глазах стояли слезы. Я не могла поверить в то, что справедливость существует. Не для меня. Не для моих дел она должна была существовать. Всю свою жизнь я мирилась с тем, что кроме меня самой меня никто не защитит. Ни близкие, ни друзья, ни мужчины – никто. Я всегда могла доверять и полагаться только на себя, я знала, что в моей жизни нет законов и порядков, за которыми будут следить Высшие Силы. Бог ли, Судьба или полиция – не важно. Их просто никогда не было. А сейчас вдруг – раз!... и меня защищают. Дают мне возможность переложить свою ношу на других, обещают мне будущее, построенное руками других – и будущее счастливое. С ребенком. С безопасностью. Со справедливостью, которая накажет виновных. Я хотела его. Такого будущего. Только поверить не могла, что оно возможно. - В общем… - Гон Чжу как раз подводила итог всему рассказанному, когда я прервала её жестом руки. – Чего?- Подожди. Я все поняла. Спасибо тебе, подруга. – Твердо улыбнулась я девушке, остолбеневшей от моего практически мгновенного преображения. Быстро дотянувшись до мобильника, я схватила его и начала лихорадочно названивать абоненту, который был мне сейчас очень и очень нужен. - Джаред? Да, я. Собирай ребят…. Возьми то, что я приготовила, и выезжайте за мной в Калифорнию. Адрес скину смс-кой. Да плевать мне, что у вас концерт!... – Я скрипнула зубами от злости. Промедление сейчас было для меня мучительней, чем не подчиняющиеся ноги. – Живо, я сказала! Картер под следствием, ты знаешь, где он прячется, мы все знаем!! Ждать нельзя, я должна встретиться с ним раньше полиции! Все, переварил информацию? Молодец. Жду. Сердито сдув длинную белую челку с лица, я кинула телефон обратно на кровать и перевела взгляд на официальную мадаму, только что подарившую мне самую идеальную возможность для мести из всех существующих. - Чаю хочешь? – девушка протянула мне чашку, из которой поднимался пар. Кажется, то, что она услышала, её абсолютно не взволновало. - Давай. – Улыбнувшись, я подкатила свое кресло к столику на балконе и блаженно сощурилась, глядя на горизонт. Глаза, в которых все еще стояли слезы, немного болели, но я знала – скоро я успокоюсь, и все наладится. И мне больше никогда не придется плакать. Все почти в порядке. Слава Небесам. – Гон Чжу-я, представляешь? Я беременна. Координатор ничего не сказала, только улыбнулась и поздравительно чокнулась своей кружкой с чаем с моей. Мы ждали. Отсчет времени, которое я давала Картеру для покаяния, завершился. Следующий шаг я собиралась сделать сама.