Глава 29. (1/1)

Никогда не принимай за любовь что-то иное…В присутствии другого внезапно ты чувствуешь себя счастливым. Просто оттого, что вы вместе, чувствуешь экстаз. Само присутствие другого удовлетворяет что-то глубоко в твоем сердце… что-то начинает петь у тебя в сердце. Само присутствие другого помогает тебе быть более собранным, ты становишься более индивидуальным, более центрированным, более уравновешенным. Тогда это любовь. Любовь это не страсть, не эмоция. Любовь это очень глубокое понимание того, что кто-то завершает тебя. Кто-то делает тебя замкнутым кругом. Присутствие другого увеличивает твое присутствие. Любовь дает тебе свободу быть собой.? ОшоЯ так и не смогла уснуть после ухода Чона. Все ворочалась, вздыхала, думала… и только когда в очередной раз перевернувшись на кровати, я поймала правым глазом прокравшийся из занавесок первый солнечный луч, поняла, что уже наступило утро. Честно сказать, ничего хорошего мне осознание конца ночи не принесло. В голове так ничего и не прояснилось, то, что мне сказал Иль У так просто меня бы не отпустило в любом случае… но так конкретно перебороздить мне мозг еще надо было умудриться. И у чертова Жнеца, к моей досаде, это получилось ну просто превосходно. Поняв, что ничего хорошего из дальнейшей возни по кровати не выйдет, я шумно вздохнула, села прямо и начала с силой тереть лицо. Щеки моментально загорелись, глаза заслезились, отказываясь просыпаться, но мне было не до их изнеженных чувств. Мне надо было хоть немного прийти в себя, чтобы закончить казнь Сон Мина. Сейчас у меня было два варианта – либо отправлять фотки в первую попавшуюся инет-редакцию, либо нет. Но злость при одном только упоминании моего мужа была так сильна, что второй вариант просто не котировался. Однако… как бы я не злилась и не ненавидела Сон Мина, я уже не была уверена в своих действиях на все 1000%... А это был тревожный звоночек. Может, покажется странным то, что такая как я, задумалась над словами Чона. Я ведь никогда не слушаю окружающих, никогда… Но здесь играла другая музыка. Жнец знал и знает, что я никогда не буду его женщиной. И так же я в свою очередь знаю, что этот человек боготворит меня, как Ватикан своего Папу. Он не стал бы говорить мне что-либо, руководствуясь своим эгоизмом, в отличие от меня. Он действительно беспокоится. И не хочет, чтобы я сама себе уничтожала светлое будущее… Возможно, я и не заслуживаю его, но даже у меня есть некоторые обязанности перед ним. Как, например, хоть раз послушаться и отложить лопату, которой я рою себе ход к центру Земли. - Гребанный Иль У… - Прошипела я, ненавидящими все и вся глазами утыкаясь в темный экран своего ноутбука. – Ладно…. Будь по-твоему…. В пару кликов я перебросила фотографии на диск, вытащила его из разъема и запустила полный Армагеддон всего Виндоуса. Плевать мне на все данные, которые остались там – я никогда не хранила собственную историю. У других людей на компах пылится половина их жизни, например, фотографии, видеозаписи, музыка… У меня же там только книги да скачанные шоу, чтобы коротать время, которого у меня всегда слишком много. В данной ситуации это очень неплохо – я стираю себя из памяти своего ПК навсегда, и если кто-то вдруг попытается через него найти мой след, он не сможет его углядеть. Удачи, сыщики полиции, удачи, детективы-NEET, которых нанимают все известные люди для взламывания чужих профайлов – я выскользну из любого капкана, вам меня не найти. Удачи, господин Ли Су Ман, вам придется сгрызть себе все локти, когда в сети окажутся сделанные мной фотографии, потому что вам под меня не подкопаться. Проконтролировав, как мой компьютер возродился из пепла, я оделась, нацепила на себя огромную шапку с бомбоном, под которую убрала все волосы, закрепила на лице несколько клипс-пирсингов, напялила очки, схватила диск с компроматом и отчалила в город, дав таксисту задание как можно быстрее доставить меня в самый дальний компьютерный клуб Сеула. Далее все прошло именно так, как я и планировала. Каждый из знаменитых людей, когда не хочет быть узнанным, начинает шифроваться и маскироваться – вот только это привлекает внимание не хуже, чем прожектор над головой. Я поступила мудро: стань человеком, от которого будут отводить взгляд – и никто не заметит, что твоя рожа один в один как у девушки на обложке половины журналов в киоске. Никто не заподозрил, что высокая, болезненно-худая молодая женщина со смуглым лицом и кучей пирсинга это жена Сон Мина, рыжие волосы я надежно скрыла, а остальное меня бы не выдало ни в каком виде, таких как я довольно много. И вот, оплатив час пользования интернетом на общем компе доисторического года выпуска, я нашла сайт, предоставляющий 10- минутные одноразовые e-mail'ы и скинула фотографии своего муженька в сеть… Изначально я планировала сделать все иначе. 1 – оставить спящую рожу Сон Мина в целости и сохранности, чтобы одним взмахом лезвия отделить его душу от тела. Без сомнений, без пощады, без шансов, так же, как и он поступил со мной. 2 – отправить фото в редакции газет. Тогда все будет на первых полосах и Су Ман сойдет с ума, пытаясь разгрести это дерьмо.Сейчас же планы поменялись. Сделав над собой нечеловеческое усилие в конце бессонной ночи, я приняла совершенно не нравящееся мне решение: смягчить приговор. Главную роль для меня здесь сыграл тот самый разговор с Чоном, что поделать – я должна ему. А я всегда отдаю долги. И если он хочет, чтобы я стала более человечной, что ж, да будет так. Пусть я и не отложу казнь своего мужа – это было бы слишком просто – я дам ему шанс. Которого мне никто не дал в свое время. Я не только замазала личико Александра, я так же затемнила фейс Сон Мина до такой степени, чтобы ничего не было видно. Дала ему возможность выкрутиться, хотя он её не заслужил. И отправила все снимки не в редакцию, где сразу бы осведомили Су Мана и он бы успел принять меры, а просто в сеть, чтобы это посчитали очередным бредом. Конечно, скандал будет. Потому, что зная фанаток SJ, они по любому изгибу на мужском теле сразу начнут догадываться, кто это такой. Я сама от них мало чем отличаюсь – сфотографируйте мне любую часть тела Бингу и я никогда не ошибусь в модели снимка. Так же и с Иль У, так же и с Итуком. Так же, к моему сожалению, и с Сон Мином и с Картером. Будь проклята моя память во веки веков… Это нормально. Что люди дают и себе и другим возможности и шансы. Это обычно. Смотреть только на то, на что ты действительно хочешь смотреть. Это стандартно. То, что люди со временем забывают свое прошлое и тех, кто в нем был. Но кажется, я самая главная некондиция всей системы. Не могу быть нормальной – потому что не могу давать подобного даже себе. Не могу быть обычной – смотрю на то, от чего другие отворачиваются. Не могу быть стандартной – не могу забыть… ничего… Громко выдохнув, я вытащила диск из системного блока, выключила компьютер, натянула шапку как можно сильнее и вышла из помещения, на прощание кивнув парню-администратору. Маятник часов запущен. Тикайте, отмеряйте его время. Моя работа на этом завершена. *** - Эстер!!! Где она?! Уже две недели прошло, две!!! Она не появляется дома, не берет трубку…!!! - А как же еж? Вы сломали мой шедевр?! Хотя нет, подожди… там такой слой железа, что его надо было, как минимум, под каток закинуть… Батарейка села? Пока он на ней, ты всегда её найдешь! - Не лечи меня, я знаю за что я тебе половину своей кредитки отвалил!!! Она не надела его, он в её спальне!! Ты слышала что-нибудь?! Или, может, Кира?! Из динамика послышался тяжелый вздох. - Сын Хен-а, успокойся. С нами она перестала общаться еще раньше, последним, кто видел её в непосредственной близости, был только ты. Думай, что я тебе еще могу сказать, думай, где она может быть. Я лично понятия не имею, куда эту припадочную могло занести... - Я тоже!!! Черт, Джесс... Ну куда, куда она подевалась?! Мы ведь даже не ругались, все было хорошо... Хотя, с ней хорошо никогда не бывает... В общем, не суть!! А если она опять больна?! Она ведь так и не поправилась, а сейчас еще и началась эта кутерьма с Сон Мином, из-за которого на уши даже нашего Ян Хен Сока поставили… Она испарилась, словно её и не было!! - Сын Хен... - Девушка на том конце провода повторно тяжело вздохнула. - Ты мне сейчас честно скажи... Зачем тебе голова?! Ты тупой, как пробка, очевидные вещи от тебя ускользают без следа! Ты что, до сих пор не понял, кто заварил всю эту кашу с Сон Мином?! Ты реально думаешь, что исчезновение Джесс с этим никак не связано?! Напряги свой котелок и попытайся подумать, как обычный человек - кто настолько ненавидит Сон Мина, что готов кинуть бомбу в самую гущу событий, только ради того, чтобы его ткнуть носом в дерьмо, а? - Да ну нахрен.... - Через несколько секунд потрясенно выдохнул молодой человек, вслед за этой краткой репликой выключая вызов и оставляя иронично ухмыляющейся Эстер только рваные гудки. - Что и требовалось доказать. - Девушка легко забросила телефон в ящик стола и подперла подбородок тонкими пальцами. - Он непроходимый тупица. И как тебе удалось влюбиться в такого чайника, дорогая?Стоящая у окна девушка молча пожала плечами и выпустила в прохладу вечерней улицы длинную струю сигаретного дыма. На этот вопрос она не смогла бы ответить никогда и никому. Особенно себе.*** ?Крыша. Напротив YG. В 2-30. Буду ждать?. Бог знает сколько раз я перечитывала слова, отправленные Сын Хену несколько часов назад. Скинув ему эту смс, я сразу же выключила телефон. Знала, что к 3 000 пропущенных звонков сейчас прибавится еще столько же, потому что с объяснениями у меня пожизненная беда, и все, на что я способна – это краткие обрывки фраз постфактум. Как только в сети появились первые признаки надвигающегося на голову Сон Мина цунами, я собрала шмотки и исчезла. Оставила свою маленькую жизнь там, где она была самой насыщенной — в таунхаусе по соседству с Чхве. Оставила все — свой ноутбук, личные вещи, свои драгоценные воспоминания о работе в шоу-бизнесе, заключенные в различные побрякушки... Взяла только то, что мне было необходимо для дальнейшей жизни и быстрого перемещения: мотоциклетный комбинезон, все еще помнящий первую за долгое время встречу с Лиззи, боты, шлем, сам, собственно, мотоцикл, да рюкзак. А в рюкзаке маленький секрет в деревянной шкатулке с замысловатым замком: множество красивых, переливающихся колец, платиновых, золотых, серебряных, рубиновых, нефритовых и бриллиантовых — на самых разный вкус и цвет, все то, что когда-то я брала как дань. Не насильно — подчиненные мне земли были рады быть под моим гнетом. Вот только их королевой я становиться не хотела никогда... Я не могла её оставить. Эта шкатулка — символ. Моей независимости, моей свободы. Моего ?я?, так красиво распятого на кресте самомнения и самолюбия. Случилось то, чего я так боялась, случилось то, чего я ждала — я влюбилась, я нашла человека который так же любит меня, но ничего не смогла с этим сделать. Это нормально — для такой как я хеппи-эндов еще не придумали. Так что я просто возьму свою символику, попрощаюсь с тем, кто дорог мне больше собственной шкуры и уйду туда, где меня никто больше никогда не найдет. Этого я сейчас и ждала — я знала, что он придет. Обязательно придет, даже если вдруг по работе его нежданно-негаданно отправили на другой конец света. Сын Хен любит меня и не сможет пропустить такую возможность — но сегодня ничего радостного я ему не скажу. Как и ничего плохого: еще одного расставания, рвущего мне плоть на куски, я не переживу. Хватит с меня прощания на Бора-Бора, когда я думала, что помру, не сделав и шага дальше от него. Я стояла на крыше высотки, резкий, порывистый ветер, такой прохладный для тихой погоды, которая пребывала сейчас в Сеуле, хлестал мои волосы по лицу. Машинально убирая их назад, я курила, смотря на линию горизонта, скрытую от меня ночными, светящимися зданиями. Было бы более красиво, устрой я встречу с Бингу в сумерках. Ведь я люблю их — такое странное время. Как они занимают всего несколько минут в сутки, так и я, в памяти людей меня знающих, занимаю от силы пару процентов, в этом мы схожи. Вот только сумерки явление каждодневное, а я — субъект, который дарован человеку всего один раз в его жизни.По крайней мере, я так всегда считала. Моя политика на сегодняшний вечер была проста, как все гениальное. Быть собой. Не женщиной, которая хочет расставания, не девушкой, которая приняла решение и сейчас будет пытаться его сообщить, а той, кто даст себе волю. Хоть один раз в полную силу, пусть и до этого себя никогда не ограничивала...Хлопок двери в нескольких метрах от меня выбил из моих пальцев недокуренную сигарету. Даже не вытаскивая мобильник и не сверяясь со временем, я знала, кто пришел и что сейчас ровно 2-30 по сеульскому, не больше и не меньше ни секундой. Но поворачиваться не стала — только наклонилась к рюкзаку, вытащила из него маленькую упаковку фейерверков японского производства и зубами надорвала пачку. К тому моменту как с вертикальной палочки сорвались вниз первые капли раскаленного железа, я уже чувствовала дыхание Чхве за своим правым ухом.- Ну давай, скажи, что я охренела. - Не отрывая взгляда от шутихи, пробормотала я. Но ТОР только обнял меня и положил голову на плечо.- Ты это и сама знаешь, чего мне зазря воздух сотрясать. - Тихо ответил он, дыша мне в волосы. Я только улыбнулась.Мой Бингу реально оправдывает свое прозвище. Некоторые вещи до него доходят с таким катастрофическим опозданием, что проще их вообще опустить. Но есть и такие моменты, когда он даст фору любому душеведу: когда стоит промолчать, когда важно прикосновение или присутствие, когда требуется определенный моральный настрой — он не понимает таких нюансов, но чувствует их на уровне интуиции. И за это его нельзя не ценить — такой человек как он всегда будет на коне. И этот навык будет только удерживать его на этом постаменте. Дождавшись, пока первый фейерверк погаснет, я швырнула его вниз и стала смотреть, как ветер сносит его в направлении проспекта. - Мне было одиноко без тебя эти две недели. ТОР только вздохнул, опять опалив мне своим дыханием ухо. Я снова улыбнулась. Непривычно ему слышать такие слова от меня, что уж поделать, в здравом уме я такого не сказала бы ему никогда. Но сейчас особенный день, точнее, особенная ночь — я спокойна, как танк. И плевать мне прям с вот этой вот крыши, что сейчас я веду себя куда страннее, чем обычно — другого шанса сказать Сын Хену все, о чем я думаю и думала до этого, у меня не будет. Не стану терять такую возможность, она у меня одна. - Знаешь, а я больше не злюсь на Сон Мина. - Обвив его руки, лежащие на моей талии, своими, сообщила я. ТОР неопределенно хмыкнул. - Правда, правда. Сделала ему гадость и поняла, что больше не чувствую к этому человеку ничего. Теперь ему будет явно не до меня, Су Ман облысеет от напряга, пытаясь его шкурку спасти, а мне хорошо. - Джесс такая Джесс... - Пропустил смешок репер, я зажгла второй фейерверк, держа его вместе с ним за основание. Пальцы кололо от холодного железа, от той силы, с которой сжимал мою ладонь Сын Хен и от того, что за моими плечами висел целый вагон невысказанных слов в адрес моего мужчины. Я бы не успела их сказать даже за целую жизнь, а у меня есть только один вечер... Как это мало.... Боже, как же мне этого мало.... - Куда ты пропала от меня? - Немного обижено спросил меня Чхве, я чуть отстранилась от каменных бортов крыши, поудобнее гнездясь в руках парня. - Где ты была? - То там, то тут... - Неопределенно отозвалась я, чуть улыбаясь. - Я много где была за это время. На несколько дней останавливалась в том отельчике, куда ты меня привез после больницы... Ты помнишь его? - Конечно, помню. - Голос Сын Хена странно исказился. – Болящая моя…. Ты мне тогда в любви призналась.... Хотя, вру. Не мне. - Не тебе! - Хохотнула я, прижимаясь щекой к его плечу. - Чести много такие подарки делать! ТОР еще больше обиделся и рассержено запыхтел. Я вторично расхохоталась.- Ты сейчас-то в порядке? Больше в больницу не загремишь? – Недовольно проворчал он, я непонимающе захлопала глазами. Да какая разница, как я себя чувствую?! Мне сейчас явно не до всяких болячек, у меня чуть ли не первый в жизни вечер голой правды!! - И думать забудь про вопросы о еде и моем самочувствии! А то буду тебя спрашивать о танцах! – Пригрозила я, Сын Хен тут же понятливо перевел тему. - А мое ?желание? еще в силе? - Наконец, спросил он, когда я бросила затею с фейерверками и закурила. - Ммм... дай-ка подумать. - Я ехидно прищурилась. - Сегодня, так и быть, еще можешь загадывать. Завтра было бы уже поздно. - Ок.... - Нахмурился ТОР, разворачивая меня к себе за плечи. Распахнув глаза, я в упор разглядывала его лицо. Ставшее мне таким родным. Ставшее мне таким любимым. Легкая небритость, привычные синяки под глазами от постоянного недосыпа, обветренные губы. Мда, айдол во всей своей красе — без грима, без маски всемирного любимца, без короны кумира человечества, без мантии превосходства и пафоса... Человек. Обычный человек. Только уставший и дико красивый одновременно. Мне больше не придется смотреть на него. На это лицо, на это тело. Не придется ощущать его прикосновение и дыхание. Я забуду его запах и тон его голоса. Забуду навсегда — сегодня с рассветом я отформатирую себе память о жизни в Сеуле и о том, что здесь случилось со мной. В 6 утра у меня самолет. И билет на него сейчас лежит в моем кармане, раскаленной металлической пластиной обжигая мне бок прямо через кожу комбинезона. Человеческая память сродни компьютерной, на самом деле. Она хранит в себе безумное количество информации, дает нам подсказки каждую секунду, даже тогда, когда мы не обращаемся к ней. Но так же, как гигабайты электронной памяти, мы можем запустить полную очистку. Такой функции не предусмотрено в нашем теле, но научиться самостоятельно управлять своими процессами в обход мозговых действий ?по-умолчанию? не так уж и трудно. И, чтобы не умереть на этом самом самолете, я нажму эту кнопку. И вычеркну проведенные в Сеуле года навсегда из своей головы. Оставлю только тех, кто не отпустит меня из своей жизни: Киру и Эстер. Они мои подруги, они стали моими первыми и самыми драгоценными друзьями в этой жизни. А мужчин у меня всегда было предостаточно — незачем хранить в голове и в сердце тех, с кем я приняла решение расстаться навсегда. В 7 утра на e-mail Ян Хен Сока придет письмо о том, что я покидаю Южную Корею и не планирую сюда когда-либо возвращаться. Это сделает за меня хитрая программа моей почты, я не буду трудиться над этим самостоятельно. В 7-15 или 7-30 папа Ян позвонит ТОРу и начнет на него орать, интересуясь, где я и что за бред он только что прочитал. К 8 утра Сын Хен перевернет весь Сеул и поймет, что меня в нем нет. И, возможно, если он приложит побольше усилий, где-то к 10 часам он найдет мою записку с приколотым эмалевым ежом на синем браслете с бусинами у себя дома. Но пока еще только 3 часа утра. И мы все еще стоим в обнимку на крыше, молчим, слушаем завывания ветра и смотрим друг на друга. - Ну? Придумал? - Дернулась я, когда мне надоело разглядывать его моську. - Сейчас урежу время до 10 секунд и твое драгоценное желание усвистит как недавний огарок фейерверка вниз с крыши. Итак, считаю раз, считаю два.... - Скажи, что любишь меня. - Выпалил Сын Хен, я прикрыла глаза с горькой улыбкой на лице. - Скажи, что любишь меня, как мужчину. Что тебе нужен не секс со мной, не мои деньги, не моя слава и все такое. Скажи, что ты любишь МЕНЯ. Я отказывалась открывать глаза. И улыбку, горькую, глупую улыбку девушки, держащей в руках последнюю разбитую надежду, тоже отпускать не хотела. Это было слишком... для меня. Сказать то, что я не хотела говорить ему никогда. Все-таки, Сын Хен самый настоящий демон.... выцарапывающий из душ близких ему личностей их самые непостижимые сокровища. - Ненавижу. Я ненавижу тебя, Сын Хен. - не открывая глаз, тихо сказала я. Казалось, в этот момент даже ветер стих, чтобы эти гребанные, болезненные слова прозвенели по крыше. - Настолько сильно - лишь тебя. Я бы променяла на тебя весь мир и всю вселенную. За это я тебя просто терпеть не могу. И каким бы потрясающим парнем ты ни был, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что для меня ты самый губительный элемент мироздания. Глупый и ревнивый. Неуравновешенный и с тараканами в голове размером с кулак. Человек, знающий о музыке если не все, то практически все — тот, кто не может, да и никогда не мог понять мои увлечения и мои мысли. Того, кто в своей ревности не замечает очевидного — тебя — я действительно ненавижу. Потому, что только тебя люблю до безумия, тебя, ревнивого, одержимого кретина. Один единственный порыв ветра сильным ударом прошелся мне по щеке и умчался дальше. А слеза, одинокая, хрустальная, в кое-то веки чистая и не наполненная горечью моей души, благодаря ему сорвалась с щеки и упала вниз, мне под ноги. Незаметно не для кого, кроме меня. - Джесс... - Тихим эхом отозвался в моем ухе его голос, я запрокинула голову и замерла. Его руки мягко и неуверенно обняли меня за талию, волос коснулись нежные горячие губы, я, все еще стоя с закрытыми глазами, попыталась вдохнуть — последний раз. Почувствовать его сейчас — и отпустить. Его поцелуи становились все более страстными, руки все голоднее и бескомпромисснее — я отвечала. Знала, что распалив своими словами Чхве не на шутку, я уже не отделаюсь от последующего за этим срыва прямо на этой крыше, но я все равно отвечала. Не привыкшая отказывать себе в удовольствиях, не привыкшая быть перед кем-то в долгу... Я. Не любимая, ничья, свободная, грешная. Я. И тот, кто будет на своем месте, когда я уйду из его жизни — он. Мой единственный в жизни мужчина. ***?У тебя все будет хорошо. Не ищи меня. Давай каждый из нас будет обитать на своем месте, в своем мире. Я действительно люблю тебя, Бингу, и делаю все это для твоего счастья. Думай только о себе и своей цели в жизни. Пусть звезды освещают твою дорогу. С искренней любовью, Твоя Сумасшедшая.? Молодой мужчина с черными дьявольскими глазами смял записку в кулаке. На его запястье покачивался старенький выцветший браслет синего цвета с несколькими блестящими бусинами. Такой же, как лежал сейчас прямо перед ним, с тяжелым, эмалевым ежом, носившим его имя. На часах было 6-15 утра…