Глава 28. (1/1)

- Это водка? - слабо спросила Маргарита.Кот подпрыгнул на стуле от обиды.- Помилуйте, королева, - прохрипел он, - разве я позволил бы себе налить даме водки? Это - чистый спирт!? Михаил БулгаковНа самом деле, способ мести Сон Мину у меня был придуман уже давно. И только лишь ждал своего часа… когда я решусь играть со всеми фишками, без периода на обдумывание. Это было своего рода казино – я расставила сети и ждала, когда мой оппонент сделает ход, чтобы или сбросить карты, или же оставить его в пролете, выкинув флэш-рояль. Конечно, Сон Мин мне не соперник… Он не ненавидит меня, а, скорее, презирает и игнорирует, предпочитая все сливать на нет, вместо конкретных действий. Это не те чувства, которые могут помешать мне, меня может остановить только холодная, целенаправленная ярость, ненависть и всепоглощающее желание моей смерти. Только так. А все попытки Сон Мина меня только распалят – если б они, конечно, были бы… Сейчас все по-другому. Когда-то вспомнив добрым словом Киру, которая живот положила на здравие и радость группе Big Bang и конкретно, их лидеру, я прикинула, что может быть самым страшным для певца. Сейчас у моего мужа есть, в принципе, все: слава одного из Super Junior, очень неплохого актера мюзиклов, репутация прекрасного мужчины и хорошего сына и мужа. Отлично - я грохну все это ко всем чертям. Раньше я сломала только его дружбу с одногруппниками, теперь же весь мир узнает о том, что Сон Мин……………. Хмыкнув, я переложила телефон из одной руки в другую. На часах уже три ночи, весь мой дом дрыхнет, начиная с Чхве у себя за стенкой и заканчивая моим мужем на нижнем этаже. Даже Гектор, обычно в 3-4 утра начинавший выть на луну, сейчас валяется в своей конуре пузом к верху и разве что не пускает пузыри. А все почему…? Потому что Джесс, не будь дурой, решила обезопасить себя и маленького Ала по всем фронтам. Приготовила ужин, якобы затем, чтобы поблагодарить всех за заботу о себе, болеющей, и чуть ли не нечаянно грохнула в бульон для мисо-супа полпачки сильного травяного снотворного. Естественно, мы с Алексом от супчика отказались – но все остальные тарелки чуть ли не вылизали. И часов в 11 наш дом, как моя половина, так и половина Чхве, дружно погрузилась в сон. Мы же с Алом, прохохотав все это время в гостиной за просмотром разных шоу, дождались нужного времени и пошли в комнату к моему благоверному. - Джесс… это немного…. – Замялся Ал, в темноте краснея, как бурак. - Я тебя за язык не тянула. Уж взялся помогать, так не выступай! – Развела я руками, быстро скидывая одеяло с абсолютно аморфного Сон Мина. - А лица моего точно видно не будет? – Все еще тянул резину пацан, не отвлекаясь от стягивания штанов со своего мужа, я несильно пнула его по лодыжке. – Ай, нун, больно! - Тебе полезно. Не неси херни, естественно, я тебя замажу в фотошопе, мать родная не узнает. Моя цель не ты. – Пробубнила я, откидывая в сторону пижамную рубашку. – Помоги мне! Этого лося надо раздеть полностью!! Орать шепотом, на самом деле, было очень смешно. И даже зная, что никто в моей обители, после такого-то гигантского количества снотворного не проснется, я все равно не решалась рисковать и шуметь. Ал мне подражал и тоже строил из себя ?шпиёна?, но тут ничего удивительного не было – он еще лет с семи ходил за мной хвостом и повторял за мной все, чтобы я не делала. Как видно, и на парней стал вешаться так же, вторя мне – но тут я была, в общем-то, и не причем…Но не суть. Закончив с дрыхнущим господином Ли и оставив того в чем мать родила – у Ала при виде обнаженки своего обожаемого тела чуть кровь носом не пошла – я начала вытаскивать из принесенной с собой сумки всяческие предметы. Все они были… из секс-шопа. Мои наручники, которым было сто лет в обед, пара тюбиков смазки с яркими этикетками, несколько вибраторов и фаллоимитаторов, купленных как раз для сегодняшнего спектакля. Ну и всяческих примочек, типа прищепок, плеток и веревок – для полного счастья. Кивнув Алу, чтобы тот начал раздеваться, я включила стоящий у кровати торшер и начала колдовать над освещением и фоном, раскидывая всю пошлятину для лучшего вида на камеру. Затем, перевернув Сон Мина лицом в подушку, я демонстративно натянула перчатку для мытья посуды, притараненную с кухни, взяла смазку и начала поливать ему всю паховую часть этой гадкой, вязкой, масляной жидкостью. Даже про ?самое интересное? место на его теле не забыла, прикасаясь к коже своего когда-то любимого человека с величайшим омерзением этой самой перчаткой. Когда-то мне хотелось быть женщиной этого человека. Но сейчас я чувствовала только тошноту. Его тело не изменилось – все такое же красивое, подкачанной, прекрасно сложенное – вот, лежит, бери - не хочу. Но теперь я не вижу в нем не то, что мужчину – я даже человека в нем видеть перестала. Даром, что в себе никогда его не видела – тут другое. Я слишком люблю себя. И себя же ненавижу, чтобы обманываться по любому из поводов. Там, где обычный индивидуум углядит только одну сторону, я сразу вижу все: как на трехмерном графическом рисунке. Знаю обо всех сюрпризах сразу – что в ситуации, что в человеке, что в предмете, меня ничем не удивить. И только четверо в моей жизни скрыли от меня некоторые грани: сначала Блейк Картер, затем Чон Иль У, потом Бингу и, наконец, Сон Мин. Двух отморозков, из-за которых снова появился ?монстр – Джессика?, я уже узнала со всех сторон, и, соответственно, приняла нужные меры. Иль У, в свою очередь, все еще не перестает меня удивлять своей чудовищной преданностью и верой в невозможное, а вот Чхве… Этого человека мне до сих пор не дано разгадать. Ну и пусть. Должна же у меня в жизни быть хоть одна загадка?Закончив с Сон Мином, точнее, с гигиеническими процедурами его задницы, я сняла перчатку, ногой загнала её под кровать и с глумливым поклоном попросила Ала лечь рядом с Ли. То краснея, то бледнея, Крэш улегся с краю кровати, но мне этого было не достаточно – нахмурившись, я погрозила пацану кулаком и одним точным рывком заставила его, триста раз перевернувшись, подлезть к Сон Мину в плотную. Покосившись на меня последний раз и горестно вздохнув, Ал обнял Сон Мина за талию и закинул на него ногу, создав мне идеальную картину двух вымотанных любовников после бурной ночи. Беззвучно захихикав, я повернула его конечность так, как мне было надо, подвинула пару игрушек для самого удачного ракурса и защелкала телефоном. У меня была очень хорошая камера ?Canon?, вот только качество мне как раз и не требовалось – с 12 мегапикселями моего мобильника будет куда легче работать в фотошопе, вырезая лицо Ала. А дальше пойдет в ход моя актерская игра – если я сама подтвержу, что видела хоть одну вещичку секс-шоповского происхождения в нашем доме, это станет неоспоримым доказательством для всех, кто знает Сон Мина. Он не посмеет подать на меня в суд – потому что зацепиться будет не за что. Фотки я отправлю по арендованному ?на раз? e-mail’у, из сплетен и новостей СМИ якобы узнаю о том, что мой муж гей, причем ?пассив?, и разверну колоссальную истерику по этому поводу в прямом эфире. Я ведь такая слабая феечка… я же не смогу поверить в такие новости, буду плакать и отказываться признавать этот факт – меня не заподозрят. И Сон Мину придет трындец. Я заставлю его сдохнуть, как личность сцены – и с одним моим врагом будет покончено навсегда. Останется только Блейк… но там я начну изгаляться куда больше прежнего. Посредством только себя и своей гордости, уже не подключая общество и весь остальной мир. Закончив сию позорную фотосессию, я махнула Алу, чтобы собирал все свои причиндалы и начала убирать игрушки обратно в сумку. Затем последовал черед одежды Сон Мина – но тут я отказалась одевать его (я парней только раздеваю, это жизненное кредо) и этим пришлось заниматься Александру, что он и сделал с превеликим удовольствием. Убрав все следы нашего пребывания в комнате моего мужа, мы с Алом ударили по рукам и, в обнимочку, учесали спать, предварительно замуровав сумку со всем компрометирующим содержимым в самом дальнем углу антресолей. ***Я уже тридцатый сон видела, когда в мою комнату кто-то неслышно вошел. Он тихо поднял меня с кресла, на котором я спала, отрубившись за обработкой фотографий прямо за ноутбуком. О мой верный друг и соратник, сколько же лет мы с тобой занимаемся всякой порнухой по ночам… ты греешь меня своим алюминиевым корпусом, заговорщицки подмигиваешь белым огоньком лампы и по-домашнему обвиваешь ноги стареньким шнуром. Кажется, ни с одним мужчиной я не спала столько ночей, сколько на клавиатуре своего доисторического ноута. Но не суть. Мой добрый друг предостерегающе загудел, когда меня стащили с его кнопок и поволокли на кровать, однако я так вымоталась за день, что ничего не услышала. Меня уложили на подушку, спокойно подоткнули мне одеяло и начали водить длинным пальцем по моим бровям, переносице и ресницам. Триста второй сон, в котором я бегала за бабочками по полю из косточек всех моих недругов завис и начала неровно рябить. Все это мне не понравилось, потому что сны это единственное, что я действительно ценю и люблю в своей никчемной жизни, кроме секса. А тут происходит какая-то дрянь – естественно, мне не нравится подобное положение вещей. - Ну и что за сволочь мне спать не дает…? – Прошелестела я, все еще отказываясь отрываться от сновидений, вцепляясь в них извилинами, как утопающий за соломинку. - Догадайся с трех раз! – Хмыкнул этот некто, я недовольно заворчала. Тут и одного с лихвой хватит.- Ты знаешь, что я вполне могу подать на тебя в суд за проникновение в частные владения? Туда же приписать моральный ущерб и еще триста статей самого разного содержания? – Я мрачно приоткрыла один глаз и с разворота врезала Чону по голове. – Вали домой. Нефига было меня будить. - Ауч. – Иль У начал судорожно растирать макушку. – Блин, Джесс, ну что ты такая злая? Как будто я тебе что-то плохое сделал! - И сделал. Разбудил в пять утра. У тебя совесть есть? – Брякнула я, уже окончательно смиряясь с тем, что сон о бабочках и косточках от меня нафиг убежал. – Чего приперся? - Да уезжаю я. – Грустно понурился актер. - Куда? – Безразлично поинтересовалась я, беря пепельницу с сигаретами и усаживаясь на кровати в позу турецкого султана. - В Шанхай. У меня новый проект, на целых полгода меня уволакивают в Китай. Как я без тебя-то буду? – Чуть не всхлипнул рыжий, я только пожала плечами. - Не думаю, что могу тебя пожалеть. Ты без работы сидишь уже почти год, могу только поздравить, что публика тебя еще не забыла. – Я выпустила красивое кругленькое колечко и улыбнулась. – Отчаливай в свой Шанхай с чистой совестью! Тут тебя все равно ничего не держит!- Дура. – Обиделся Чон. Я непонимающе наклонила голову. – А ты? - А что я? - Заморгав, я затушила окурок в стекле пепельницы. - А то, что я тут ради тебя все горы сворачиваю, ничего? Что я для тебя занимаюсь самыми бредовыми вещами, наизнанку выворачиваюсь, ничего?! – Расшумелся парень, я хрюкнула в кулак от смеха. – Ну и что я опять смешного сказал?!- Жнец, не придуривайся. Ты же знаешь, что я тебе скажу. Я не люблю тебя. – Я прямо посмотрела на актера. Без злости и провокации.Он даже в лице не изменился, слишком давно и слишком часто ведутся все эти разговоры. Это только в книгах и кино девушка, за которой носится парень, через какое-то время одумывается и бежит к нему, сияя, как звезда. В жизни не так. В моей-то уж тем более. Сколько бы не прилагал стараний Иль У, для меня он только близкий друг, на которого я могу положиться в случае необходимости. Тот друг, который будет использован мной по любым причинам, если я этого захочу. Я богиня для него, не понимаю почему, конечно, но так оно и есть. Мое слово для него закон, мой взгляд – вызов, который он обязан принять. И если я сказала, что никогда мое сердце не станет биться ради него, значит, так оно и есть. Я это знаю. Он это знает. Жаль только, что принять никак не может. Упрямый дурак. - Джесс, что это за фотки? – Вдруг перевел тему Чон, я закашлялась. – На ноутбуке, которые ты редактировала?- Значит, видел, да? – Я закусила губу. – Что ж, отмазываться не стану. Это гильотина для моего ненавистного муженька. - Уверена? – Иль У резко надвинулся на меня и сильно схватил меня за плечо. – А не для себя ли ты её готовишь? Я почувствовала, как мое сердце на секунду остановилось. Почувствовала, как замер воздух в легких, как расширились зрачки. - С чего ты… это взял…? – Тихо произнесла я. - С того, что слишком хорошо знаю тебя. Джесс, я давно смирился с тем, что не я хозяин твоих мыслей, а тот хренов репер в кожаных штанах. Я давно смирился и с тем, что меня ты не любишь. Но с тем, что ты самостоятельно готовишь себе гроб, потому что ненавидишь себя куда больше остальных, я смириться не могу. Каждое его слово… каждый звук… причинял мне боль. Я всегда побаивалась людей, которые видят меня насквозь. Эту самую психологическую отвертку, которая есть у некоторых представителей человечества с самого рождения. Я всегда чувствовала себя нагой перед ними. И сейчас в меня швыряли дротики для дартса, а я не могла заслониться. Чувствуя. И только лишь дыша. - Ты же и сама знаешь, что кинув Сон Мина на растерзание псам из СМИ, ты закроешь себе доступ к счастью с ним. Зачем тогда ты это делаешь, Джесс? – Иль У был предельно серьезен. И сейчас это нервировало и пугало меня. – Сделав это, ты еще больше возненавидишь себя и закроешь все пути к нему. Зачем? - Затем. – Отвернувшись, я резко дернулась, высвобождаясь из рук Жнеца. – Затем. - Ответ блестящий. Но не принимается. – Покачал головой Иль У. - Другого не дам. Тебе знать не надо. – Я все еще не могла повернуться к нему. Было жутко. - Надо, Джессика. Мы с тобой вместе слишком долго и я слишком тебя люблю, чтобы дать тебе возможность себя прикончить. Перестань так делать. Хватит себя губить изо дня в день. - Заткнись. – Прошептала я. - Что? – не расслышал Чон, я закрыла лицо руками и затрясла головой. - Заткнись, заткнись, заткнись!!!!! – Закричала я. – Что ты хочешь услышать, черт побери, Чон?! Я и так уже в аду одной ногой!! Что мне еще-то терять?! Я монстр, я чудовище, я калека без настоящего и без будущего, ты это понимаешь?! Думаешь, я хочу так поступать?! Думаешь, я не знаю, что отсекаю себе возможность любить несознательно?! Ни х*я!!! Я все знаю. Я давно уже все знаю. О том, что никогда, слышишь, никогда мне не будет дана спокойная жизнь с человеком, которого люблю!!! Потому что я грязная, слышишь ты, пришелец, грязная!!! Меня нельзя даже существом назвать, я саламандра, которой место только лишь в огне!!! У меня нет причин давать себе шанс на счастье… я могу только мстить и все больше и больше погружаться вниз. И ты, как всегда, мать твою, прав – я не потащу его за собой! Не стану разрушать вместе со своей жизнью его!! Не имею я такого права… А вот карать у меня право есть. И ты считаешь, что не на моей стороне истина?! Орала я чуть ли не в голос. Как-то совсем забыв, что за стенкой сейчас может спать Сын Хен, как-то проигнорировав, что внизу отдыхают Ал и Сон Мин. Не до них мне сейчас было. Ой не до них. - Джесс, чтобы быть счастливой, шансы тебе давать никто не обязан. – Тихо сказал Иль У, проводя мне пальцем по щеке. Наверное, он ожидал там почувствовать влагу слез, вот только коснулся он только сухой кожи. Пока я болела, мне было не до того, чтобы следить за собой. Да и сейчас я чувствовала себя не очень-то прилично. В конце концов, оборотни себе когти не подстригают. Почему же я должна? - Уходи. Не надо читать мне мораль. Раз ты такой умный, то должен был понять, что я не стану тебя слушать, чтобы ты не сказал. И говорить мне прописные истины, Иль У, тоже не стоит. Я глупая, но далеко не дура. Хватит с меня нравоучений. Оставь меня. – Я встала с кровати и подошла к окну. В горле саднило, глаза болели от едкого дыма сигареты, которую я только что прикурила. Но больше всего болело сердце – однако я знала, что эта боль меня не оставит еще очень и очень долго. И то, что она только начинает распаляться – скоро мне будет больнее в несколько сотен раз. - Джесс, прошу… нет, умоляю… - Чон подошел ко мне сзади и сильно обнял, обвив мои худющие плечи руками. - … умоляю… полюби себя. Не уничтожай то, чего ты на самом деле достойна. Больше быть рядом я не смогу, но зная, что далеко от меня ты в порядке, мне хватит с лихвой. Не уничтожай себя и меня вместе с собой. Ты достойна быть счастливой. Просто повернись к тому, кто тебя ждет. - Чон. – Я медленно убрала его руки. – Меня. Никто. Не ждет. И хватит об этом. Иль У шумно вздохнул, словно собираясь сказать мне что-то еще, но потом только махнул рукой и нежно и аккуратно поцеловал меня в загривок. Прощаясь. Он знал, что через полгода, когда он вернется в Корею, мы уже не сможем так говорить. И знал, что, скорее всего, больше не увидит меня никогда. А я просто молчала. Потому что ждала его ухода. - Попутного ветра. – Тихо сказала я, когда он отстранился и пошел к двери. Парень улыбнулся и помахал мне рукой. Хлопок створки. Треск моей сигареты. И тишина. Пусть же так все и останется. В темноте и в тишине. Больше я не стану пытаться что-то стоить из себя. Я уже иду ко дну. И пусть этот путь я пройду ярко – как взорвавшаяся глубинная бомба, которая унесет за собой вниз всех, кто посмел к ней прикоснуться. Мой подвал уже давно ждет меня. Уже как 7 лет. Пора заканчивать и возвращаться. Хотя… лучше бы тогда, на утро после изнасилования, я не пришла в себя. Тогда было бы куда проще закончить мою глупую историю. Хлопком двери, темнотой и тишиной.