Часть 2 (1/2)
Вкусный завтрак порадовал каждого.Кормили здесь действительно лучше, чем в приюте. Сытная каша вместо водянистой жижи, кусок хлеба с толстым слоем масла и сочный, наваристый кисель.
Вместе с голодом ушло и щемящее чувство страха. Казалось, все действительно могло быть лучше, чем являлось на самом деле.
А потом был сделан первый укол.«Тест на активизацию NK посредством интерлейкина класса пи (ILπ). День первый. Внедрение протеолитических ферментов».Пока Кейске сидел в холодном, выложенном голубой плиткой медицинском кабинете, пока ощущал, как что-то ужасное растекается по жилам, заставляя руку трястись и синеть, он раз за разом перечитывал две строчки, въедавшиеся в него с внутривенным раствором. Листок зачем-то подсунули прямо под нос. Лежал на столе и резал глаза своей белизной. Рядом печатных букв, образующих недоступный для понимания текст.Так, наверное, легче? Знать, каким подопытным кроликом ты являешься. Какие ферменты внедряются в твое тело. Активизацию чего ты должен явить миру. Только там не было сказано, за что он должен терпеть эту пытку.Когда же, наконец, врач вынул иглу из вены и дал понять, что процедура окончена, Кейске не был способен передвигаться. Ровно десять минут по настенным часам. Ноги отказывали, руки не слушались, в глазах все плыло и разбухало от красок, стоило лишь повести головой.Его вывели двое военных и бросили на какую-то койку. В этой комнате были все с номерами НК. Акира тоже лежал на кровати. Кейске уже собирался с ним заговорить, но от усталости потерял сознание, едва тело коснулось горизонтальной поверхности.
Акира осмотрел десяток тел, скопившийся в палате. Казалось несколько странным, что от легкого покалывания под кожей каждый здесь лежал без сил. Это было нормальным? Или нормальным было то, что он не почувствовал боли? Здесь нельзя выделяться. Не нужно быть гением, чтобы это понять. Поэтому когда в палату вошли доктора, Акира, как и прочие, покоился без чувств.
Они почти не обменивались словами, просто переходили от койки к койке, забирая у каждого кровь на анализ.
— Совсем молодые… — прозвучало тихое бормотанье над Акирой, когда ему перетягивали руку жгутом. — И вот из такого вырастить второго Николя…— Мотоми-сан, — прервал его сладкий молодой голос, – вам лучше не давать волю эмоциям.Игла вошла под кожу.— Но они ведь не мешают мне делать работу.— Да уж. Просто поразительно, как успешно вы с ней справляетесь, когда дома ждет сын такого же возраста…Акира почувствовал, как мужчина замер всем телом. Тут же раздался его невозмутимый ответ:— Мне достаточно знать, что он в безопасности.Акира взглянул сквозь ресницы. За спиной мужчины-врача стоял тот самый вызывающе одетый блондин. И несмотря на миролюбивые интонации, оба сдерживали явную ненависть друг к другу.
— Я не хочу терять сына, а вы не хотите терять меня. Я знаю условия игры, Гуидо-сан. Не за чем напоминать снова.
Блондин прикусил большой палец, внимательно рассматривая подростков, и пошел дальше между рядами:— Результаты будут готовы через пять дней, как и тогда?— Шесть. После этого определимся с исходом для каждого, — Мотоми вынул иглу и закрыл сгиб локтя ватой. Встав со стула, направился к следующему ребенку. – Гуидо-сан, вы здесь еще не заскучали?
— Проверяю интуицию. Ведь в тот раз именно я угадал Николя в одном из сотен.
— У вас отличное чутье на маленьких мальчиков, — Мотоми передернул плечами.Гуидо ухмыльнулся:— С вами, как всегда, не поспоришь.— Акира… — Кейске осторожно обратился к нему, когда они уже засыпали в своей родной камере. — Тебе не больно?Акира бросил на него взгляд: напарник весь дрожал под тоненьким одеялом, часто и сипло вздыхая. На бледном лице какое-то извиняющееся выражение, в сжатой складке губ остановилась боль. И Акире вдруг стало стыдно, что он засыпает так легко. Что он не испытывает тех же мучений.— Ну, там было больнее… — ответил он сумбурно и равнодушно: красуясь.Кейске проговорил с восхищением:— Ты сильный.Фыркнув, Акира по обыкновению отвернулся к стене.
— Ты сильнее… — прошептал он так тихо, что едва можно было услышать.Завтрак.
Такой, как вчера, и абсолютно другой.Чужие глаза следили за каждым движением.
Акира чувствовал эти едкие взгляды и судорожно оглядывался по сторонам в поиске их источника. Кейске поинтересовался, превозмогая слабость:— Ищешь кого-то?
Парень с досадой поморщился, не отвечая. Вообще кроме Кейске никто не смог выдавить из себя в это утро и слова – подгруппа НК, усаженная за один продолговатый стол, только почавкивала в угрюмом молчании. И за рядами таких столов через затемненное матовое стекло наблюдала группа людей.