Уруз. (1/1)
— Эй, Зефир, ты что там бормочешь? Очередная твоя глупая история? Не пора ли завязывать с этим, дружище?— Отвали.— Нет, Ги, ты слышал? Зефир меня посылает, — картинно закатив глаза, Феб слащавым голоском напевает, заваливаясь к Гиа на колени, — Ги~и!
Гиацинт молчит, безразлично уставившись в одну точку. Тонкие, хрупкие, будто сделанные из самого изящного фарфора пальцы рассеянно теребят собранные в аккуратный хвост выбеленные волосы. Интересно, какого цвета они на самом деле? Только промелькнувшая мысль тут же обрывается, жалобно пискнув. Зефи удивленно глядит в прояснившееся вдруг лицо среброглазого. Тот же, по-детски приоткрыв рот, смотрит на Зефи требовательным, не терпящим возражения взглядом:— Ещё.
Феб жалобно стонет, уткнувшись носом в тонкие коленки. Снова недоверчиво поворачивает голову, уставившись на Гиацинта так, будто тот серьезно болен.— Ги, ты серьезно? О боги, Ги, я тебя умоляю!.. — длинноволосый смазливый юноша перекатывается на кровати, утягивая за собой Гиа, заставляя того шлепнуться в подушки под боком у Феба. Молчаливый блондин не сопротивляется, лишь продолжает немигающим взглядом сверлить Зефира. Зефи держится, как может, но ему, легкому западному ветерку, не свойственно железное терпение — и вот уже гнев прорывается на лицо тонкими складками и морщинками между бровей. Однако, даже так ему не удается победить в этой игре в "гляделки", и брюнет, обиженно фыркнув, отворачивается, процедив в сторону:— Хорошо.
Узоры, завитки, штрихи. Тонкая тетрадь понемногу переполняется смыслом — словно кирпичная кладка, слой за слоем, строка за строкой.
僕
は
君
を
大嫌い
Длинноволосый заинтересованно приподнимается, ухоженное личико с любопытством заглядывает в тетрадь. Одна рука подпирает подбородок, вторая же все еще по-собственнически цепляется за тонкие белые пальцы. Рассмотрев написанное получше, Феб тут же разочарованно кривится:— Это еще что за каракули?— Ничего, — поспешно бросает в сторону Зефир, захлопывая тетрадь так, что сладкие крошки глазури со стола разлетаются разноцветной пыльцой по комнате. Помедлив секунду и чему-то удовлетворенно хмыкнул, сорвался с кресла и вылетел из комнаты.Шуршание одежды в коридоре. Скрежет молнии и лязг замка.
Гиацинт, прежде лучившийся инертным спокойствием, встрепенулся — где-то на глубине Марианской впадины в его серебряных глазах промелькнула искра... Беспокойства? Разочарования.— Эй, Зефи, только без глупостей! — Всё тот же бархатный голос, все те же повелевающие нотки. Зефир с силой хлопнул дверью, больше всего на свете мечтая никогда не встречать этого человека.Когда-то — никто толком не знает, в каком году началась эта история — жил на свете мальчик со странным именем Зефир. По ошибке родившийся человеком, мальчик не понимал людей — куда легче ему было найти общий язык с легкими, мимолетными порывами ласкового ветра, дующего навстречу восходящему солнцу. Не нашедший себя среди людей, Зефир с головой окунулся в книги — только там он мог свободно парить над выветренными пустошами, ощущать прочные нити солнечных лучей под ногами, быть свободным... Малыш читал и писал без конца, все отдаляясь и отдаляясь от окружающих его угрюмых лиц, строки, что находили приют в его мыслях, значили теперь куда больше, чем все шесть миллиардов, которым не дано их понять. И было так, пока однажды он не нашел среди грязных серых камней прекрасный цветок, что заставил его спуститься с небес. И вот тогда...