Часть 5. (1/1)
«Проклятая тварь! Сука! Подлая дрянь!» Я терпеливо проглатываю этот поток ругательств, вылетающих из динамика, и жду, когда Матиас исчерпает свой словарный запас английского языка. Заслужила. Но даже у меня сдают нервы.Знаю, знаю, знаю, Мати, - перебиваю умоляющим тоном, - готова подписаться под каждым словом. Ты сможешь убить меня, когда я вернусь во Франкфурт, но сейчас помоги. Ты ведь наверняка знаешь кого-то в Берлине, кто бы мог достать…В трубке висит молчание. Он обдумывает, стою ли я его усилий. Я то знаю, что не стою. Я променяла его на человека, с которым у меня ничего не может быть, который нуждается во мне как в бухгалтере – раз в квартал.
Но Матиас, по всей видимости, считает иначе. Не проходит и минуты, как мне перезванивают с незнакомого номера, и мужской голос говорит внятно и коротко: спустись на ресепшен и оставь 50 евро для господина Гессе. Через час сможешь забрать товар. Я спрашиваю, нельзя ли раньше, но он уже отключился.Сжимаю кулаки с такой силой, что белеют костяшки пальцев. Не имею понятия, как продержусь этот час.
Что скрывать, мне паршиво. Потолок прижимает к полу. Всё еще раздетая, трясусь под одеялом. Жалкая развалина, которая никак не может собрать себя из множества распавшихся частиц. Шеннон не должен видеть меня такой.
Глотаю последние оставшиеся таблетки валиума, с трудом попадаю ногами в сапоги и ковыляю на ресепшн.Через час дым наполняет мои лёгкие, и я блаженно откидываюсь на мягкую обивку дивана.
Что это вообще было пять минут назад?
Долго принимаю ванну, тщательно укладываю волосы и делаю вечерний макияж. Облачаюсь в шелковое платье в пол с просторными длинными рукавами, до половину скрывающими кисти рук. Легкая и воздушная как зефир. Теперь можно без помех думать о Шенноне, дышать Шенноном, смущаясь, вспоминать, как он по-хозяйски развел мои ноги, как застонал, входя, и это ощущение целостности и тепла, когда он внутри.Спускаюсь в холл и сажусь за барную стойку, держа в поле зрения входную дверь. Медленно потягиваю шампанское и отсчитываю минуты до его возвращения.И вот он тут. Отряхивает капюшон от снега.
Я знаю его так давно. А всё никак не привыкну к тому, как счастье ошеломляет, сбивает с ног каждый раз, когда я вижу его.Замечает меня. Подходит с легкой, никому не адресованной улыбкой, и я вешаюсь ему на шею, чтобы эти сучки – его фанатки, обманом пробравшиеся в отель, выкусили. Наверное, ему неловко. Он бы предпочел, чтобы я держала дистанцию на людях. Но не отстраняется. Он весь в этом. Принимает любовь, как дар.
А потом он неожиданно меняется в лице, и на его переносице прорисовывается морщинка.- Что с глазами? – спрашивает он строго.- Не выспалась, - я улыбаюсь, и пытаюсь спрятать лицо на его груди, но безрезультатно.- Не знал, что от недосыпа зрачки размером с четвертак. Пошли, - он сжимает пальцы на моем запястье и тянет к лифту.
Он так холоден в эту минуту, что мне становится страшно. Лучше б наорал.- Что, чёрт возьми, происходит, девочка? Что ты принимаешь?- Ничего. Не поднимай бурю в стакане! – отмахиваюсь я, напуская на себя обиженный вид.- Только не надо мне врать! Я задал вопрос, и жду ответа, - убедившись, что никто не видит, он встряхивает меня за плечи, а мне отчего-то становится смешно и горько. Я не обязана отвечать.
- Обещай, что завяжешь.Глупый, надменный смешок.
- Как же я могу обещать такое? Это всё равно что я попрошу тебя завязать со всеми шлюхами этого мира и остаться со мной!Я заливаюсь смехом, пока он жмет на кнопку лифта.Мы заходим в номер. Я не хочу спорить с ним. Я не для этого здесь.- Почему бы тебе не познакомить меня с братом? – спрашиваю невзначай, только бы закрыть тему о наркотиках. Расстегиваю пуговичку на платье, и оно падает на пол.Злая усмешка в ответ. Наливает в стакан виски и отпивает глоток. «Так значит, Джаред был твоей целью?»- Нет. Вовсе не он, - Крадусь к нему медленно, как кошка. Встаю на колени, расстегиваю молнию на его брюках и стягиваю их вместе с трусами. Провожу языком по его члену. Он судорожно облизывает губы и отставляет стакан в сторону. Податливый. Сладкий.Злость в его глазах уступает место желанию. Пальцы зарываются в моих волосах. Ему плевать, под чем я. Лишь бы не останавливалась.