Армия дураков (1/1)

Их было около десяти штук. Я ползал с фонариком и рассматривал гильзы, буквально выцарапывая их из каменистой почвы. — Почему нельзя было сделать это днем? Собака сидела на краю обрыва и наблюдала за моим мельтешением.— Днем, когда все видно? Это вредность или ты туповатая тварь?Двадцатый калибр, шестнадцатый... Россыпь этой дряни. Здесь побывало два ружья. Я думал, что следует вернуться утром, как только рассветет, но любопытство оказалось сильнее здравого смысла.Я нашел осколки дисков для стрельбы, окурок сигары ?Ромео и Джульетта? и, наконец... Через час ползанья с фонарем в зубах я нашел то, что искал.— Я куплю тебе целый мешок ?Чаппи?, малыш. Или что там продают для собак? Кость? Отбивную? Будешь отбивную? Что ты любишь? Я не был уверен в том, что псина все еще здесь и что она способна есть как обычные живые существа, но мой хищный восторг не держался во мне. Я должен был его как-то выпустить наружу. Вот я и болтал с воображаемым другом.— А вот и она, вот и она... Радость моя!Это было настоящее чудо.Несколько дождей, конечно, вымыло большую часть моей находки, но довольно много сохранилось под камнями.А крови было порядочно... Навскидку: здесь истекало кровью довольно крупное животное. Я уже знал, что произошло на этом месте, но в моей работе такого рода знание — бессмыслица. Пустой треп.Всем всегда нужны доказательства. Поэтому придется выжимать камни.Я позвонил Лонгмайру, сказал, что, похоже, нашел место преступления, мы договорились встретиться в семь утра, он обещал вызвать лабораторию и показался мне нездорово общительным. Напился что ли?Он что-то еще хотел сказать, но я слишком быстро дал отбой. Мне все же не хотелось иметь с ним дел. Особенно не хотелось менять о нем свое мнение, а все к тому шло.Вместо того, чтобы отпихнуть меня от дела и напомнить о том, где место офицера племенной полиции, он начал со мной советоваться и охотно пошел на контакт.Он решил, что если я приютил его бывшего зама, значит я теперь вроде как милый индейский сосед?Вот ведь... Старческое слабоумие подкралось незаметно.Терпеть не могу привязываться к людям, прикипать к ним душой, сочувствовать, или даже просто видеть в них что-то хорошее.Уолт Лонгмайр был идеален тем, что ничего хорошего в нем не было...Точнее я не видел. Не хотел и не собирался!И мне не нужно было, чтоб старый пень вдруг стал мне приятелем.Особенно если придется работать вместе... А я на это рассчитывал. Где-то бродил убийца всадивший горсть дроби в Бранча Конналли. Он рассчитывал, что труп объеденный животными, найдут через пару месяцев, а тут... такой сюрприз.Я хотел всю контору шерифа поставить на уши. От Бранча больше не пахло смертью, но мне все равно было страшно. Я не доверял своему нюху. Необъяснимая чепуха, вроде идиотской призрачной собаки, которая бегает ровно там, где надо и моей способности уходить в себя от одной затяжки.Зато я точно знал, что убийца тоже не спит ночами, что он на взводе и готов предпринять хоть что-нибудь, чтобы его не вытащили из тени.Ненавижу привязываться к людям!Нет ничего хуже, чем потерять человека, который залез тебе в душу и устроился там жить. Внутри возникает черная дыра, на манер тех, что способны засасывать в себя целые миры, я видел про это программу на Дискавери. Умирает звезда и на ее месте появляется чудовищная дрянь. Она тяжелая, абсолютно беспросветная и внутри нет ничего живого.Я ходил с этой дырой много лет, я дал себе слово, что это не повториться, и вот я снова вляпался в глупые эмоции, в привязанность, в идиотские чувства, которых в принципе быть не могло...Ведь я не глупый человек, не самый конченный идиот в этом мире? Или да?Нетти умер в четверг вечером, я был на службе, писал отчеты. Печатал одним пальцем на новом компьютере, подаренном резервации американской ассоциацей юристов, с барского плеча. Я единственный, кто смог быстро освоить сложную машину, и по чистейшей глупости это продемонстрировал.На меня свалилась работа всего отделения.Этим тварям только бы жрать пиццу с колой, работать они любят только челюстями!Мне позвонила его жена.— Если ты хочешь попрощаться, я не против.Я не сразу понял, что случилось: только ночью, когда перестал забивать голову всяким информационным хламом, осознал, что больше никогда не увижу друга детства, единственного человека, которого я любил.Когда ты любишь человека... Не имеет значения, что он живет с кем-то другим, что он уже не спит рядом и его жесткие волосы не щекочут твою щеку... Все осталось в прошлом, глубоко внутри. В памяти. Это болезненные воспоминания, но от этого они не перестают быть драгоценными.Не имеет значения, где человек, которого ты любишь. Главное, что он где-то есть.Нетти после женитьбы прятался от меня, боялся смотреть мне в глаза, они собирались уехать в Шайенн, но заболела его мать, и пришлось остаться...Так мы и жили: рядом, но очень далеко друг от друга.Я никогда не пытался наладить с ним отношения. Но он был и это меня устраивало.Но в ночь на пятницу девятнадцатого июня, я вдруг осознал, что его больше никогда не будет. И это не изменить.Ничего больше не исправить. Никакой магией, никакими деньгами...И тогда я заплакал.И плакал, пока глаза не опухли настолько, что перестали открываться и дико болели.Я не хотел больше привязываться к кому бы то ни было, потому что не уверен, что смогу второй раз это вынести.Есть люди, которым легко в жизни, которые могут себе позволить любить, разлюбить и забыть. Я, к сожалению, не из их числа...Бранч позвонил мне в два часа ночи.— Какого черта, — сказал я сердито, — ты в своем уме, Конналли? Ты должен десятый сон видеть, а не названивать кому попало!— Не ворчи, — он улыбался. Он вечно улыбался в ответ на мое раздражение, — все равно ты не спишь. Как дела? А меня завтра выписывают домой. После того, как ты ушел, приехал Барлоу. И знаешь что? Его подменили... Боюсь, что он или болен или сошел с ума. Он изображал идеального отца. — Сдурел совсем.— Заботливый такой, внимательный. Волновался, сказал, что устроил для меня в поместье целый реабилитационный центр. ?Ты же мой единственный сын?. — Я сейчас заплачу, — я подумал вдруг, что смертник Барлоу и вправду свихнулся. Как некстати...— Я не смог ему отказать, но знаешь, только на выходные, потом я хочу приехать к тебе. Мне в клинику на осмотр раз в три дня и я бы предпочел... Эй, ты ведь не против, Матаис?— Как мило, что ты спросил, — я чуть сам не отравился своим сарказмом.— Ты не против? Я услышал забавное напряжение в его голосе, он вправду испугался собственной смелости.Истинный белый. Сначала выстрелить, а потом интересоваться ?кто идет?.— Только тебя мне не хватало, — я выдержал паузу и усмехнулся, — но твои фанаты тут соскучились. — Заберешь меня?— Это не будет слишком, Конналли? Что скажет папочка?— Мне плевать, а тебе?— И мне плевать, — этот дурень каким-то диким образом за долю секунды сделал меня спокойным и счастливым.