Глава 1 (1/1)
POV HarryПриглушенно всхлипываю. Темно. Я сижу на какой-то скамейке в небольшом дворике. Поздно. Никто мне не помешает. Вытираю слезы замерзшими ладонями, но никак не могу успокоиться. Дождь. Да, обычный сентябрьский дождь. Дождь осенью в Лондоне? Нечему удивляться. Сильнее натягиваю капюшон на голову, прекрасно понимая, что он не поможет, но не теряю надежду спастись от холодных капель хоть так. Покусываю и без того искусанные губы, напряженно смотря в одну точку. Не думаю о том, сколько сейчас время. Не думаю о том, сколько времени я еще проведу в одиночестве. Не думаю о людях, которые, скорее всего, беспокоятся. Я не заслужил. Не заслужил ничего, кроме одиночества. Так мне и надо.Меня не пугает ни дождь, который, похоже, не собирается прекращаться, а только усиливается, ни низкие, обычно пугающие меня, облака, которые почти не видны на темном небе, но при желании легко можно разглядеть эти надутые темные пятна, ни непонятный темный дворик, в который я забрел абсолютно случайно. Потому что сейчас кажется, что хуже уже не будет. Все, что может случиться — сущий пустяк по сравнению с тем, что уже произошло. Я облажался. Я подвел всех. Группу, себя, Луи, Саймона, разговор с которым мне только предстоит. Что он скажет? Что возлагал на меня особые надежды? Что я незаслуженно попал в группу? Что я не умею петь? И что самое интересное, все, что он скажет, будет сущей правдой. У меня нет аргументов против. Я слишком многое о себе возомнил. Я мало времени уделял репетициям. Вокруг меня было слишком много посторонних мыслей. Накручивая себя все больше и больше, не могу перестать плакать. Не могу сдерживаться. Не могу молчать, плачу уже в голос, не стесняясь кого-либо. Никто не выйдет на улицу в такую мерзопакостную погоду. Кроме дурного парня, который подвел всех. В прямом эфире. Самых дорогих ему людей. Кроме парня, над которым сейчас смеется вся Британия. Кроме меня. Я не могу и не хочу больше стирать слезы с щек — они замерзли. Замерзли от того, что мокрые. Мокрые от слез. Наверняка, я и выгляжу ужасно. Красные отекшие пятна, красный страшный нос и красные глаза. Щиплет. Слезы стекают по влажным щекам на шею. Я чувствую каждую слезу, которая прочерчивает свою дорожку куда-то вниз под толстовку. Безумно холодно. Но ничто сейчас не сможет меня заставить встать и пойти направо. Откуда я и пришел. Из дома. Из нашего дома с Луи. Из моего любимого дома. Я не смогу вернуться назад. Мне слишком стыдно. Мне очень стыдно. Перед ним. Перед друзьями. Перед мамой. Даже думать об этом стыдно. Опять наворачиваются слезы и я, черт бы меня побрал, плачу. Я не вернусь туда. Сжимаю озябшими мокрыми пальцами рукав толстовки, тереблю шнурок от капюшона. Смотрю на промокшие кеды, тыкаюсь самым носом в мокрый песок под ногами. Вожу непонятные круги, мгновенно исчезающие под каплями. И, вроде бы, отвлекаясь на все эти мелочи, я забываю о том позоре, который произошел всего пару часов назад. Но, как только вспоминаю о руке Найла на своем плече, сцене, и о своих дрожащих пальцах, сжимающих микрофон — срываюсь. И не знаю, что делать. Я не могу найти себе оправдания. Не могу.Никто не виноват. В таком провале не виноват никто — кроме меня самого. Я спел. Я выдохся. Я испортил номер. Наш первый живой номер перед публикой. Никогда не чувствовал себя хуже, чем сейчас, наверное. Поэтому, когда я, наконец, встаю со скамейки, кое-как подтирая свежие слезы с без того раздраженных щек рукавом, я иду налево. Еще дальше. Ото всех.
Не думаю, что в кто-то сможет меня узнать. Я мокрый. В капюшоне. Волосы спрятаны. Лицо заплаканное. Одежда домашняя. То, что просто попалось под руку. Не найдя себе места дома, я просто убежал. Молча. Оставил телефон, ключи, документы, просто убежал. От Луи. От его слов. От твиттера, который сводит с ума. От звонков мамы. Успокаивающих. Но они же тоже понимают, что это мой провал. Все их утешения — фальшивы. Я виноват. Оправданий нет. Редкие фонари желтыми бликами отражаются в глубоких черных лужах. Хлюпаю носом, успокаиваясь. Слезами тут точно не поможешь. Кажется, что и плакать мне больше нечем. В незнакомых кварталах, все-таки, стоит гулять в более адекватном состоянии. Даже если тебе кажется, что ничего хуже уже произойти не может. Даже, если ты таким способом пытаешься сбежать ото всех. Будь разумнее, Гарри. Вскоре, выхожу на более оживленную улицу. Вывески, неоновые огни. Видно, что все эти декорации несколько дешевые. Не новые. Не ультра-современные. Значит, тут тоже можно не бояться быть замеченным фотокамерами. И даже если меня заметят, то кого вообще удивят заголовки завтрашних газет: «Гарри Стайлс находит утешение в ночных прогулках после грандиозного провала»? Усмехаюсь. И, неожиданно для себя, быстро спускаюсь по какой-то лестнице в паб подвального типа. Меня не смущает то, что мне шестнадцать. Или то, что в этом пабе может сидеть какая-нибудь компания, которая против видеть кого-то еще в своем пабе и расправляется она с незваными гостями не совсем гуманными способами. Отвлечься. Отвлечься. Мне нужно отвлечься. Это единственное, что сейчас мне действительно нужно. Побыть там, где никто не знает о том, кто ты. Там, где никто тебя не упрекнет за провал. Никто не усмехнется. Никто не назовет мальчиком, который зазвездился. Снимаю капюшон, осторожно открывая тяжелую полупрозрачную дверь. Прохожу вперед, оглядываясь. Свет приглушен, играет кантри. Дешевый интерьер. Типичный английский паб. Пахнет элем и сигаретами. Да, клубы сигаретного дыма витают тут повсюду. Людей мало, но никто не обращает на меня внимание. У барной стойки суетится полноватая женщина с вызывающе-ярким макияжем и забавными рыжими кудряшками. Она поворачивается ко мне лицом, и, чуть прищурившись, улыбается. А мне почему-то становится легче. Мы смотрим друг на друга пару секунд пока я решаюсь подойти ближе к барной стойке. Дальше может произойти все, что угодно. Подкашивающимися ногами прохожу к стойке, и молча взбираюсь на высокий деревянный стул без спинки. Барный стул в какой-то деревенской интерпретации. Она, закончив протирать массивную пивную кружку, ставит ее рядом со мной и молча протягивает открытую стеклянную бутылку эля.
- У тебя ужасный вид, детка, - начинает она совершенно спокойно. - У нас есть туалетная кабинка. Ты видел себя в зеркале? Это же просто вид неудачно перерожденной мумии, детка. - Я не выдерживаю, и улыбаюсь. Приподнимаю взгляд, осторожно ее рассматриваю. Но ее не смущает и не напрягает мой взгляд. Ей, наверное, лет сорок. Если не больше. На ней забавные яркие украшения. Но, даже то, что она похожа на женщину, разом нацепившую на себя все свои брюлики, этим она цепляет и меня. Просто собой. Я еще раз улыбаюсь, неуверенно протягивая руку к стеклянной кружке. - Смелее, кудрявая детка, я сегодня не кусаюсь. Как тебя зовут? Похоже, твой день не заладился со слова «совсем», кудрявое чудо. - Она хихикает, а я не могу не перестать улыбаться. Господи, спасибо тебе за таких чудесных людей.- Я Гарри. - отвечаю спокойно. Мало ли в Лондоне сколько Гарри. - Большое спасибо. Мой день действительно был ужасным. - Отвечаю с некой горечью в голосе, встречаясь с ее обеспокоенным взглядом.- Кудрявая детка Гарри! - Она громко начинает. - Твой день будет ужасным тогда, когда ты проснешься и с ужасом обнаружишь у себя второй подбородок, как это было у меня, хм. А пока — это небольшие проблемки. - Представить даже не могу, что подвергло такую детку на такие слезы. - Она качает головой, - Я Мегги. Меган. Не совсем Фокс, но тоже та еще штучка... - она хихикает, наигранно поправляя свои рыжие кудряшки. Я смеюсь в ответ, наливая чуть эля в кружку. Ее это не беспокоит. Спокойно берет в руки следующую кружку и начинает ее вытирать. Я оглядываюсь, пытаясь рассмотреть, кто же, все-таки, тоже сидит в этом пабе за другими столиками. Какие-то девушки, что-то оживленно обсуждающие. Девушки и в пабе?.. Мужчина, читающий газету с большим пивным стаканом. И шумная компания из трех старичков, которые сидят чуть ли не в самом углу паба, но их хохота не слышно из-за музыки, котораянеплохо приглушает все их восторги. И я. Шестнадцатилетний подросток, состоящий в самой популярной британской поп-группе на данный момент. Подросток с элем. Напротив веселой тётушки, которая сама же мне и предложила выпить. Усмехаюсь, поворачивая голову обратно. И встречаюсь с парой заинтересованных зеленых глаз, которые принадлежат особи мужского пола. Он стоит за барной стойкой прямо на том месте, где минуту назад стояла Мегги. Я молча его рассматриваю, ничего не произнося. Он мягко улыбается и хочет что-то сказать, как его резко прерывает рыжеволосая женщина, появившаяся из-за его широких плеч.
- Коннор! Коннор — это Гарри. У этой детки был сложный день. - Она озабоченно кивает, - Гарри — это Коннор. Мой сын. Подрабатывает у меня. - Мегги представляет Коннора с гордостью. Как и моя мама, когда представляет меня перед кем-то. С гордостью. С гордостью за меня, за своего сына. Сына, который сейчас облажался перед миллионами людей... Я выныриваю из негативных мыслей, инстинктивно протягивая ладонь молодому человеку. Он пожимает ее в ответ, прищуриваясь. Прищуриваясь почти так же, как прищуривается и Мегги. Семейная черта?- Господи Боже! Ледяные ладони. Пей эль. Он согреет. - Улыбнувшись, он кивает, и, неожиданно обойдя через стойку, садится на деревянный стул рядом. Мегги куда-то загадочно исчезает. Я, в свою очередь, послушно прижимаюсь губами к кружке, отпивая. Эль и правда помогает. Расслабляет. Ладонь хранит тепло ладони Коннора и мне становится чуточку легче. - Гарри... Хм. Ты мне кажешься очень знакомым. Правда, я не помню, где я мог тебя видеть. Странно. Ты меня не помнишь, Гарри?Я отрицательно качаю головой, про себя ругая себя самыми страшными словами. Попал. Нет, попал же. Этот Коннор определенно точно вспомнит, где он меня видел. Засмеет? Засыплет всевозможными вопросами про меня, группу и мою карьеру? Сдаст свежие новости за копеечку в какую-нибудь редакцию желтой прессы? Не думаю про это. Не думаю. Медленно пью эль. С каждым глотком становится чуточку лучше. Теплее. Уже с нескрываемым интересом разглядываю Коннора, наплевав на то, вспомнит он меня или нет. Узнает или нет. Засмеет или нет. Обычный темноволосый парень. Постарше меня. Пошире в плечах. Выше. Наверняка, выше. Я еще не оценил. Да, высокий, но миниатюрный. Скорее так. Или, так только кажется. Не здоровенный шкаф. Вполне симпатичное лицо, приятное, не отталкивающее. Зеленые... Пронзительно зеленые родные глаза. Будто знакомые. Такие же глаза и у него... Трясу головой, отгоняя посторонние мысли. Продолжаю беззастенчиво рассматривать нового знакомого. Очень светлая теплая улыбка, с которой он сейчас смотрит на меня. Он прекратит улыбаться?
- Тебе идут кудри. Обычно кудрявые парни смотрятся забавно. Действительно, кудрявая детка.
Я чуть ежусь. С его уст это звучит как-то более пикантно, что ли, чем из уст Мегги. Или мне уже кажется. Ежусь, но улыбаюсь. Неужели эль? Он внимательно смотрит на меня, а я, облизывая губу, решаюсь все-таки продолжить разговор:- И много ты таких парней видел? Кудрявые парни самые привлекательные, между прочим. - Киваю, и пытаясь сдержать улыбку - проигрываю.
- Как думаешь, кудрявый парень смог бы отказать простому прямоволосому парню в прогулке? Моя смена закончилась, а тебе определенно не помешало бы развеяться. Я на машине.
И я киваю. Просто киваю в ответ, разом допивая все содержимое кружки. Гулять, так гулять. Пускай везет. Он выглядит открытым хорошим человеком. И, пускай сейчас я могу ошибаться. Но я не могу позволить себе остаться в одиночестве. Он улыбается, встает и медленно направляется к выходу. Я машу рукой Мегги, пьяно-весело улыбаясь.
- Сегодня мистер Стайлс гуляет!.. - весело кричу на выходе из паба и падаю в объятия Коннора, неловко зацепившись ногой о порог.- Тут все спотыкаются, сумасшедший. Я всё просчитал. - Он смеется, отпуская меня, - гуляем, мистер Стайлс! - он внезапно выдерживает паузу, обрывая фразу. - Мистер Стайлс... Нет, мы точно встречались и раньше. - Беззаботно улыбнувшись, от тянет меня за рукав к машине, припаркованной рядом с пабом. Я краем глаза замечаю в его второй руке стеклянную бутылку, явно не с лимонадом. Гуляем, Стайлс.POV LouisЛучше бы он кричал. Кричал, орал, топал ногами. Плакал навзрыд. Так, чтобы выплеснуть все эти ужасные эмоции, терзающие его изнутри, а затем постараться забыть как можно скорее. Понять, что так бывает со всеми, и продолжить жить дальше как ни в чем не бывало. Стараясь стать лучше и воспринимая этот случай как горький опыт. А он..сидит неподвижно и молча листает неприятные сообщения в телефоне. Смотрит на мнение людей. Тех людей, чье мнение сейчас на последнем месте. Мы – его семья, и мы хотим его поддержать, понимая, что виной всему служит сбитое дыхание и неизбежное волнение перед концертом. Но нет, он хочет видеть, что кто-то думает так же как он. Думает, что это – его величайший провал.Я хочу слышать его крик, но передо мной лишь сгорбленная фигурка с низко опущенной головой и глазами, скрытыми под длинной челкой. Сажусь рядом и пытаюсь сказать, что все это совершенно неважно. Что за промахом обязательно последует успех, надо лишь немного постараться. Что мы любим его, и его эмоциональное состояние гораздо важнее. Вижу тоненькие блестящие дорожки слез на его щеках. Но Гарри не хочет ничего слушать, не хочет слышать мои слова. Говорю, что схожу за водой и быстрым шагом покидаю комнату, только для того, чтобы вернуться сюда как можно скорее.Единственное, что я могу сказать сейчас, это «я не знаю». И сегодняшний день я заслуженно могу назвать днем «не знаю» тоже. Хотя бы потому, что все заданные мною вопросы получают один и тот же ответ. Я не знаю как, не знаю почему, не знаю зачем. Вокруг творится что-то непонятное.Предсказуемое, не желаемое.Не ожидаемое. Устал вздыхать. Быстро достаю бутылку воды и иду обратно. Собираюсь обнаружить свое присутствие, но так и замираю в дверях с открытым ртом. Гарри нет. Маленькая деталь – нет Гарри, человека, который очень тяжело принимает поражения. Можно сказать, не умеет этого делать. Меня не было от силы полторы минуты, а он куда-то ушел. Издаю какой-то отчаянный вой и бросаюсь на поиски. Была бы моя воля – привязал бы его к себе и вечно держал бы рядом. Чтобы в любой момент быть уверенным в том, что с ним все в порядке. Чтобы удержать его от необдуманных поступков. Чтобы когда угодно можно было притянуть его к себе и обнять крепко-крепко. Чтобы всегда все было хорошо. Могу назвать еще тысячу таких «чтобы», но сейчас этот человек куда-то пропал, не позволяя тем самым мне думать о чем-то ином, кроме как о его поисках.Быстро обхожу павильон – повсюду снует персонал, собирающий свои вещи и намеревающийся как можно скорее оставить это место для того, чтобы провести вечер с родными. На выходе сталкиваюсь с ребятами из группы и узнаю, что Гарри попрощался и сказал, что отправляется домой. Впрочем, может, он только сказал. Иду за пальто, надеясь, что он действительно сделал то, о чем предупредил, а не отправился бродить под дождем по холодным осенним улицам. Выхожу – промозгло, неприятно, сыро. Скорее бегу к машине, додумавшись, наконец, позвонить Гарри и узнать у него самого его местонахождение. Длинные гудки лишь усиливают поднимающуюся тревогу. Она, нужно сказать, не вовремя – когда я начинаю за кого-то переживать, я перестаю себя контролировать. Срываюсь, бешусь, паникую. В общем, делаю то, чего делать ни в коем случае не надо. Нет, я не буду накручивать себя сейчас. По крайней мере, пока. Гарри же сказал, что поехал домой. Надеюсь, он уже там.На автомате веду машину - весь путь до дома для меня одно сплошное серое пятно. Если бы находился в более хорошем настроении – непременно различил бы множество оттенков этого самого серого, однако сейчас волнение просто не позволяет этого сделать.
Еще несколько минут и я, наконец, добираюсь до нашего с Гарри дома. Да, мы решили жить вместе, купив этот небольшой, но такой уютный дом. Вообще, наши отношения, наверное, кажутся странными со стороны. Все время вместе, настолько близко, насколько это возможно у лучших друзей. Хотя нет, гораздо ближе. Эти понятные лишь нам одним шутки, эти частые прикосновения. Признаюсь, я стал зависимым от этого человека. Я не знаю, что будет со мной, если кто-то отберет у меня Гарри. Но сейчас… Сейчас мы – лучшие друзья.Вообще, очень часто я не вижу логики в своих поступках. Нет, это не о том, что в данный момент, волнуясь за моего Гарри, я первым делом еду домой. Здесь как раз все логично. Я о том, что вместо того, чтобы попытаться завоевать сердце человека, в которого я...влюбился, я начинаю встречаться с девушкой, чтобы избавиться от этой самой прекрасной в мире зависимости. Да, недавно у меня появилась Элеонор. Да, мы теперь встречаемся. Но я правда не знаю, сколько времени мне понадобится, чтобы назвать ее Моей. Сейчас до этого момента – вечность. Может две. Я не знаю, произойдет ли это когда-нибудь. Потому что..Гарри.
Выхожу из теплого салона машины и дождь тут же спешит напомнить о себе. Добегаю до дома, входная дверь почему-то не заперта. В прихожей горит дежурный свет. Зову Гарри, однако, не услышав ответа иду осматривать комнаты. Нет. Ни в комнатах, ни на кухне, ни в ванной. Нигде нет. Сползаю на пол по стенке и трясущимися руками снова набираю его номер. Гудки. И смешная мелодия из «Марио», слышащаяся откуда-то. Иду на звук и обнаруживаю его телефон, забытый на столе и сейчас разрывающийся от звонка. Значит, он был дома. Боже мой, Гарри, ну что вот взбрело тебе в голову? Куда ты делся? Меня начинает тихонько трясти. Вот, эти переживания – сейчас я уже готов обзванивать всех знакомых, затем полицейские участки, больницы…морги. Передергивает от собственных мыслей. Нет, все же в порядке? Все должно быть в порядке. Непременно-обязательно. Понимаю, что поднимать тревогу рано. И даже..опасно. Решаю ждать. Как глупо. Ждать и надеяться на то, что ему просто надо немного побыть одному. Хотя..лучше бы он кричал и топал ногами.Решаю чем-то отвлечься – включаю какую-то глупую передачу по телевизору и завариваю себе кофе. Спать я спокойно не смогу – будет мешать эта самая тревога. Кофе..достаю и щедро плескаю в чашку коньяка. В ближайшее время – кофе мой друг, а мысли, волнения и переживания – ближайшие родственники.Утыкаюсь в телевизор, однако не слежу за происходящим на экране, наблюдая, скорее, за идущим небольшими волнами кофе и периодически дергаясь от любого шороха. Не знаю, сколько я так уже сижу – час, два, три.. Кажется, я смотрю на часы, но эти цифры не говорят ни о чем сейчас. Периодически встаю и наворачиваю круги вокруг дивана. Состояние..транса. Серость. Я не знаю как это описать, я не я сейчас. Обрывки мыслей. Мелькающие картинки. Лица. Волнение. Страх. Это вовсе не то, что должно происходить сейчас. Не так, как ожидали. Не так, как хотели. Не так как надо, в конце концов. Я хочу всего лишь одного. Я хочу немного «хорошо» для Гарри. И я хочу попробовать дать Гарри это «хорошо».