Глава 8. Автостоп (1/1)

Горячий воздух был такой плотный и густой, что его, казалось, можно резать ножом. Я взмокла, даже не успев спуститься по трапу, и только оказавшись под прохладными струями кондиционеров аэропорта, блаженно вздохнула. Забрав свой рюкзак с ленты, подающей багаж, я огляделась в поисках встречающих. Встречающих не было. Весело! Положение осложнялось тем, что у меня не было ни телефона, ни денег. Предполагалось, что меня заберет кто-то из родителей, но, похоже, надеяться на это не стоило. Судя по всему, они с радостью избавились от меня и не надеялись, что я смогу вернуться. Это они, конечно, зря.Конечно, молодой девушке не следует путешествовать автостопом, но, похоже, не оставалось другого выхода. Мысленно я наметила маршрут – кое-где можно будет проехаться зайцем в поезде, кое-где на попутках. Ждать дальше было бессмысленно. Закинув рюкзак на плечо, я зашагала под широкое небо Америки.Из головы не выходили последние разговоры с учителем. - Как странно, учитель, - заметила я, - что мороям магия стихий дана от природы. Всем без исключения, в том или ином виде. Людям тоже она дана, но несколько по-другому, в других формах, не столь сильно выраженная и не каждому. Странно, что дампиры, наполовину люди, а наполовину морои, не могут пользоваться ею. - Есть много вещей, дитя, которые нам неизвестны, - глубокомысленно заметил учитель. – Возможно, только потому, что еще не пришло время нам об этом узнать.А потом он закатал штанину и… отстегнул ногу. Ногу! То есть протез ноги. Вот же еще капитан Сильвер! И ушел купаться. На руках. Если бы я сидела на стуле, а не в позе лотоса, то непременно бы свалилась. Вот почему он прихрамывал. Несмотря на то, что шаг учителя был так легок, что не оставлял следов на песке, привычка хромать при ходьбе осталась у него с детства. Если учитель хотел продемонстрировать скудость моего ума и мою невнимательность, то ему это более чем удалось. Ну а в том, что учитель в какой-то степени сверхчеловек, я и так не сомневалась.Дав последние многочасовые напутствия и пендель для ускорения, мастер отправил меня обратно. И вот я здесь. Без денег и без средств связи.Туктук – туктук… туктук – туктук…Мерный стук металлических колес по рельсам убаюкивал как колыбельная. Только не спать! Духота, достигнув своего пика, разлилась теплым дождем. Отбарабанив по крыше вагона, дождь стек на землю и моментально впитался в ее сухие поры.Но здесь, в вагоне, было тепло и сонно, даже сильное потряхивание не сгоняло дремоту, и я изо всех сил боролась со слипающимися веками. Один раз моргнешь – и проснешься уже не в том штате. А мне нельзя было пропустить замедление. ?- А теперь, дитя, мы приступим к обучению технике прыжков спиной вперед. Она пригодится тебе, когда понадобится спрыгнуть с поезда.- Учитель, приличные девушки с поездов не прыгают!- Ну, в таком случае, ты либо неприличная, либо не девушка. Выбирай сама и иди уже на песчаную насыпь отрабатывать упражнение.?И откуда только учитель знал, что мне подобное понадобится?! Хотя… чему я удивляюсь?!Пришлось на время убрать украшения в рюкзак, чтобы не потерять и случайно ничем не зацепиться. Стоило только вылезти наружу, сырой свежий ветер пронзил все кости до самого позвоночника. Надеюсь Вирхор правильно учил. Да уж. Курсу молодого камикадзе. Я бросила свой рюкзак против движения поезда. Моя очередь. Ну, была не была!..Дорога через лес по сухим хрустящим веткам привела меня к нужной трассе, откуда уже подобрали дальнобойщики, бесконечно гонящие свои тяжелые огромные трейлеры по загородным дорогам. Потом я пересела в легковую машину, везущую парочку на отдых, потом в другую…Я шла вдоль пустой дороги, когда рядом притормозила машина.- Эй, - самоуверенный наглый возглас по-видимому был обращен ко мне, - куда ты спешишь? Поехали с нами!Я покосилась на компанию – четверо чернокожих парней, вальяжно развалившихся в длинном очень подержанном седане, с правым зеркалом, примотанным скотчем. Эбонитовые локти, торчащие из окон, жвачки в зубах, нахальные улыбочки, контрастирующие желтоватой белизной с фоном темных лиц.- Черт, а ты горячая!- Отнюдь. Я очень холодна. Как айсберг, о который споткнулся Титаник. Езжайте с миром, мальчики.- Эй, перестань ломаться! Ты будешь топать пешком до ближайшего населенного пункта?- Ребята, - мягко увещевала я, - ни мне, ни вам не нужны проблемы, езжайте с миром, и я себе спокойно пойду. Они остановили машину, заехав на обочину и перегородив мне путь. Ну вот не получается у меня увещевать людей. Уверена, Вирхор сумел бы убедить их одними словами до конца жизни творить добро, жить праведной жизнью и нюхать одуванчики. К сожалению, я не обладала такой властью над человеческой душой и могла воздействовать только на тело самым вульгарным образом. В смысле отпинать в назидательных целях.Четверка парней уже высыпала из потрепанного авто и окружила меня с глумливым улюлюканьем.?Душевное спокойствие. Душевное спокойствие, - повторяла я про себя. – Я – лотос, растущий у подножия какого-то там храма. Нельзя калечить людей, им еще жить потом как-то надо…?Я и половины суток не провела в стране, а меня уже бесят люди. И как прикажешь сохранять душевное равновесие? Они были всего лишь подростками. Долговязыми и жилистыми, развязными и сутулыми. Им еще была свойственна какая-то детская, звериная жестокость, не ведающая ответственности, и в то же время в их глазах уже горело взрослое похотливое желание. Нда. Переходный возраст – это дрянь. По себе знаю. Но это не основание вести себя по-скотски.- Слушаю вас, господа, - обратилась я к ним с безмятежным спокойствием.Их даже не смутило спокойствие воображаемой жертвы. Их вели инстинкты, застилающие глаза, зажигающие похоть, заставляющие действовать торопливо. Один кинулся ко мне первым и схватил за ту часть волос, которая не была убрана в узел. Я не стала уклоняться или мешать ему. Холодная сталь ножа коснулась шеи.- Ну что, сука, ты уже не такая высокомерная? – прошипел он мне в ухо. Его дыхание неприятно опаляло. – Как насчет обслужить нас всех по очереди? Будешь послушной, дрянь, и останешься жива. Второй потянулся, пытаясь разорвать кофточку. Хотя из-за обилия фурнитуры на ней и грудь-то нашарить было невозможно, не говоря уже о том, чтобы порвать весьма крепкую ткань. Двое по-прежнему стояли чуть поодаль, по-видимому сожалея, что будут последними в очереди. Один из них нервно озирнулся.- Тащи ее в машину, если кто-то будет ехать, могут заметить…- Успокойся, это вряд ли.А я, зажатая в их липких потных руках, думала о том, почему люди такие разные. Есть такие, как Дмитрий. Смелый, благородный, жертвующий собой, готовый закрыть собственным телом от опасности слабых и беззащитных. А есть такие вот… И мужчинами-то их назвать нельзя. Может быть все усугублялось тем, что в отличие от Дмитрия, не знающего недостатка женского внимания, этим вряд ли удалось бы заполучить в свои потные ручонки сколько-нибудь привлекательную девушку. А, может, им нравился страх жертв, дающий им ощущение собственной значимости. Так или иначе, они вызывали лишь омерзение, раздражение и презрение. Они были так близко, что я даже чувствовала специфический запах их кожи. Он был тошнотворным.- Мальчики, - начала я, - неужели вас не учили уважительно относится к дамам?- Учили, - ухмыльнулся в лицо тот, что пытался шарить по груди, - вот мы тебе сейчас и покажем, что умеем. Ты такая гордая, потому что красивая, но, когда мы закончим, больше никто на тебя не посмотрит. С изуродованным личиком ты станешь посговорчивее, и сама начнешь упрашивать, чтоб с тобой как следует поработали.- Какие-то вы злые, мальчики, - заметила я равнодушно. – Злые и невоспитанные. Подобные поступки вредят вашей душе, и я не могу вам, таким юным, позволить взять на душу такую тяжесть.Все четверо, осклабившись, заржали, двое, стоящие поодаль, приблизились вплотную. Они даже не поняли, как я вывернулась из их рук, выпорхнула с легкостью бабочки и молниеносной быстротой. Удар костяшек разбил лицо угрожавшему парню, я услышала, как хрустнула челюсть. Представляю, как это адски больно. В ближайшее время он сможет питаться только через трубочку. Ничего удивительного. Этими руками я все лето ломала доски, а порой и кирпичи. Вирхор за ними даже специально плавал в поселок.Когда парни сообразили, что их добыча оказалась сильнее их, было уже поздно. Мне не было нужды использовать ни нож, ни цепь, ни бритву. Они были очень медлительны, не так уж сильны, особенно по нашим нечеловеческим меркам, и абсолютно не владели техникой боя. Рука, державшая нож, оказалась сломана в двух местах. Так, чтобы в последствии он больше не был ловок, хватаясь за оружие. Если он не умеет правильно пользоваться своим здоровьем, значит он его не так уж и достоин. Я сделала несколько очень быстрых и в то же время плавных поворотов, нанося многообразие ударов: ребром ладони, пальцами, предплечьями, подъемами стоп, голенями и коленями. Приходилось контролировать силу ударов, чтобы не нанести им чрезмерный вред. Ведь все же они были людьми, а не мешками с песком, на которых я привыкла тренироваться. Вращения, захлесты, подножки, серии ударов, и веселая четверка оказалась поверженной на пыльной дороге. Все это избиение младенцев заняло несколько секунд, и их человеческий глаз вряд ли уловил даже десятую часть моих движений. Зато уловили их тела. Не было ни одного удара, который не попал бы в цель. - Боюсь, что мои воспитательные меры не утихомирили ваш юношеский жар, и в следующий раз вы будете еще более жестокими со своей жертвой. Может быть, мне заставить вас сделать это друг с другом?Подобрав с земли нож, утерянный нападавшим, я слегка пощекотала лезвием его же сонную артерию. Глаза парня расширились от ужаса, когда собственное оружие было направлено против него. - Ну же. Ведь вы так хотели любви и ласк. Так почему бы не друг с другом?- Да пошла ты… - попытался он хорохориться перед своими друзьями.- Повежливее! – Оборвала я его и наступила на сломанную руку. Он взвыл. – Не советую хамить, мальчик. Тебе следует научиться уважительно относиться к дамам. Итак, какая пара будет первой?Лезвие снова уперлось в шею, только теперь плотнее, и по темной коже побежала капля крови. В темно-карих глазах появился ужас.- Ты сумасшедшая.- Точно. У меня и справка есть. Так что за ваше убийство меня даже не посадят. Одним движением я перехватила парня одной рукой, подтянув его спиной к себе, и сжала его в стальные тиски. Свободной рукой, державшей нож, я разрезала дермантиновый ремень, а потом и джинсовую ткань штанов. Он трепыхался в моих руках рыбешкой, попавшей в сети. Я физически ощущала его страх – страх перед насилием и страх перед сверхъестественным. Девочка-подросток оказалась сильнее, чем положено быть даже взрослому мужчине. - Привыкай, - промурчала я ему на ухо. - Когда тебя посадят – а тебя рано или поздно посадят с таким образом жизни – с тобой будут делать такие вещи постоянно. Каждый день. Ведь знаешь, что с насильниками делают в тюрьме?Я отбросила его и встала. Он застонал, упав на поломанную руку. - Сейчас у вас есть выбор – продолжать и сгнить в вонючей камере, или быть прирезанными при очередной попытке преступления. Или жить нормальной жизнью. Трудной, но нормальной. Заслужить уважение, любовь. Заслужить, а не взять силой. Потому что сейчас никто не сможет вас полюбить. Невозможно уважать и любить такое ничтожество.Зачем только я трачу время на эти лекции? Им же плевать на это. Зачем метать бисер перед свиньями. Вот Вирхор бы сумел их в чем угодно убедить. Но не я. Я могу разве только запугать.- Что ж, господа. До встречи. Я уверена, мы еще с вами встретимся, и тогда я вынесу вам свой приговор. А пока вам дана отсрочка, чтобы сделать свой выбор. Изувеченные парни старались отползти, когда я проходила мимо. У одного из них я забрала ключи, и он не сопротивлялся. Ну хоть какая-то польза от этой ситуации. Теперь у меня есть машина. Я села за руль, заново заколола выбившиеся волосы и вставила ключ в зажигание. Хватит развлекаться, пора ехать домой.