Вторник. Учиха Итачи и семь Акацуки. (1/2)

Братьям Гримм и в страшном сне вряд ли приснилось бы то, во что я превратила их идею Белоснежки...А сегодня я вам, детки, поведаю о несчастном Итачи Учихе, коего злобный дядюшка Мадара чуть со свету белого не сжил, потому как на тело его стройное и белое свой Мангекьошаринганистый глаз положил.

В общем, не повезло бедному Итаченьке во младенчестве, лишился он своих папеньки и маменьки, после чего попал вместе с братом меньшим на воспитание к дядюшке Мадаре. А злобный опекун над ним всё издевался, заставлял с утра до ночи тренироваться, всяким разным техникам обучаться. Не по душе было парню это занятие, а вот Саске, братец его младший, все техники на лету схватывал, направо-налево Катонами полыхал, а по вечерам Чидори вместо свечки комнату освещал.

Но вот исполнилось Итаченьке семнадцать годков и стал к нему дядюшка с нехорошим интересом подкатывать – то по руке проведёт ненароком, то в шею дышать начнёт, а то и вовсе за задницу схватит. Но не пожелал Итачи свою честь молодецкую старому пердуну отдавать. Собрал как-то тёмной ночью котомку с нехитрым скарбом, да чкурнул от дядюшкиного дома так, что только пятки засверкали.

Понятное дело, что удирая ночью по тёмному лесу с дороги наш шиноби сбился и полностью утратил ориентацию на местности (если проще говорить, то заблудился), после чего, до самого утра пробегав по лесу, вышел на полянку неприметную. А на той полянке увидел он вход в тёмное логово. Испугался, конечно, до ужаса, но, поскольку за честь свою молодецкую переживал ещё больше, то вошел в пещеру и долго по ней шарился.

В прихожей на вешалке обнаружилось несколько чёрных плащей с красными облачками, а вот никого из обитателей страшного логова видно не было. Побродил ещё немного по тёмным коридорам Учиха, да и забрёл случайно в спаленку. Увидал он там семь здоровенных кроватей с ортопедическими матрацами (видать, хозяева логова скалиозом маялись), да и завалился спать на самую ближнюю к двери.

А когда проснулся, то обнаружил, что стоят около него семь здоровых лбов, а ближе всех амбал с синюшной рожей и тремя рядами острых зубов в разинутой пасти. Ну, понятно, что тут наш герой чуть от страха не обделался (то, что малость обмочился, можно со счёта списать), а страшилище и говорит ему человеческим голосом.

- Ты нас не бойся. Мы не лихие разбойники, а всего лишь добрые Акацуки. Меня зовут Кисаме. Вот этот, в наморднике, Какудзу. Косарь рядом с ним – Хидан. Тот, у которого кусты из плеч растут, это Зецу, а блондинчик рядом с ним Дейдара. Рыжий с деревянной мордой – это Сасори, а рядом с ним наш старшой. Его зовут Пейн. А на рожу его особо не обращай внимания – это он год назад с Какудзу по пьяни поспорил на тысячу рё, что на лице можно найти сорок восемь точек для пирсинга – вот и мается теперь. А ты кто такой будешь? – поинтересовался синемордый, после того, как закончил знакомить Учиху с Акацуками.

От переизбытка информации бедный Иаченька успел только трижды глазками моргнуть, прежде чем бухнуться в обморок. А когда пришел в себя, то, конечно же, представился по полной программе, сказал, что очень рад знакомству, а также ненавязчиво напросился пожить у новых знакомых пару-тройку лет. Те, конечно же, с радостью согласились и сразу же определили Учиху вечным дежурным по кухне.

А тем временем злобный Мадара узнал, что не достанется ему тело белое и невинное племянника его черноглазого. Осерчал, ногами затопал, Шаринганы активировал, да только так и не смог узнать, куда подевался Итачи. Тогда наплёл он с три короба всякой всячины Саске и отправил того на поиски брата, а сам сел думу думать да планы коварные замышлять, как бы племянничка со свету сжить...

Так незаметно пролетело три годика. Итаченька в логове Акацушном обжился, попритёрся, да и нукенины полюбили его, аки брата родного. За неимением свободной кровати приходилось Учихе спать вместе с Кисаме, но был синемордый воспитан в строгости, а потому руки свои держал от брата названного на приличном расстоянии. И всё бы ничего, да умудрился коварный дядюшка Мадара проведать о том, где его старший племянник скрывается.

На Саске уже никаких надежд старый хрыч не возлагал, потому как тот как отправился три года назад брата искать, так и не вернулся. Ходили, правда, какие-то слухи нехорошие, будто подался он в ученики к Орочимару-змею, но точно о местонахождении Учихи-младшего ничего известно не было. И понял тогда Мадара, что придётся брать дело в свои руки. А потому накинул на себя дерюжку потрёпанную, на морду нацепил маску ярко-оранжевую (чтобы не дай Ками-сама, никто его не узнал), да и вышел из дому.

В общем, долго бродил старпёр наш по лесу, но всё-таки вышел к полянке заветной. А там уж и увидал он вход в страшное логово. Притаился Мадара за деревом, дождался, пока Акацуки на миссию уйдут, а тогда уже вышел как ни в чём не бывало на полянку да спустился в провалы тёмные. Разыскал на кухне Итаченьку (тот как раз составлял меню на ужин и весь извёлся, приготовить ему суши или карри), и попросил студёной водицы испить. Ну, понятно, что добрый парень чудику в маске отказать не смог и напоил пришельца не только водицей родниковой, а ещё и в рюмаху саке накапал, для сугреву.

А гость, остограммившись, соловьём запел о доброте и щедрости Итаченьки. И, понятно, сразу же ломанулся тому предлагать разные разности в знак своей громадной признательности. Да только у племянника и так всё было (добрые Акацуки брата названного подарками сверх меры баловали), а потому от всех даров он отказывался. Но был в запасе у Мадары козырь тайный, поскольку хорошо он знал Итачи пристрастия. И извлёк хитрый дядюшка из-под дерюжки три шарика данго.

Как увидел Итаченька сладости, глазки у него заблестели, засверкали огнём невиданным, а затем в них сам собой Шаринган активировался. Ну, увидав такое дело Мадара поскорее из логова ретировался, злобно ручки потираючи и скорую смерть племянника предчувствуя. А Итаченька всё-таки решил на ужин карри приготовить, а заодно и братцев названных сладостью заветной попотчевать. Все ингредиенты порубил мелко, на огонь поставил, да и сам уселся около плиты, добрых Акацуки дожидаючись.

И ведь твёрдо же решил, что с братцами названными данго поделится, а только взгляд к заветным шарикам так и возвращался. И подумал тогда славный Учиха, что три на восемь плохо делится, а вот два – в самый раз. И потянулась ручка непроизвольно, да и схватила самый красивый из шариков. Затем, естественно, всё та же конечность отправила сладость в радостно распахнувшийся рот Итаченьки. И как только та коснулась нёба, тут же и упал Учиха на пол пещеры замертво.

Возвращаясь с миссии, увидали Акацуки, что из логова их тайного дым столбом валит. Испугались, понятно, за брата названного, да и побежали вперёд, сломя голову. А ворвавшись на кухню, обнаружили, что лежит на полу Итаченька, признаков жизни не подаваючи, а на плите от карри только угольки в кастрюле остались сгоревшие. Кастрюлю, понятное дело, тут же водой залили, так, что вместо дыма из неё пар ещё час валил, а братца названного с пола подняли да стали решать, что же с телом делать-то.