Понедельник. Сказка о неспящем красавце. (1/2)

Читали сказку о спящей красавице? А теперь ужаснитесь тому, во что я превратила идею Шарля Перро...Расскажу я вам, детки, сказочку. Сказку дивную, сказку волшебную. Про прекрасного красавца зачарованного да про дивного «зверя зелёного». Так что вы внимательно слушайте, ибо люди старые сказывают, будто всё это вовсе и не сказочка, а что ни на есть чистейшая правдушка.

В те года, в какие неведомо, в стольном граде Сунакагурушке, что в стране Ветров расположен был, жил правитель честной да праведный, да народом любимый до беспамятства. И чтоб не путаться со всякими там Царями да Королями, называл себя правитель Казекаге. А что слово это значить должно было, о том никому в стране не было ведомо (как, впрочем, и самому правителю). А и было у того правителя трое отпрысков, трое наследников.

Самой старшей из деток правителя белокурая была девочка. Белокурая, симпатичная, в кимоно расписном да цветастеньком. И малютку Темари звал папочка, на колени частенько сажаючи, да завязывая ей хвостики. А в руках при себе эта крошечка веерок носила немаленький. Веерок большой, цвета белого, да с большим красным кругом по центру-то.

И как только она им взмахивала, ураганный вихрь поднимаючи, да ветра по пустыне гоняючи, так и бежал к ней скорей наставничек, веерок из рук вынимаючи да укоризненно головою качаючи. А наставничек тот ещё парень был. Пол-лица занавеской зашторено – от кого скрывал свой лик неведомо (да и к нашей сказке, собственно говоря, никакого отношения не имеет). И приставлен был сей наставничек ко всем трём дитям, ко всем отпрыскам.

Старший из сыновей, что Канкуро назван был, всё любил мастерить себе куколок, да давать во дворце представления на забаву придворным да подданным. Нитями чакры ловко управляючи, мог заставить любое движение своих куколок сделать играючи. Любил Казекаге сына старшего, обещал его сделать наследником.

И последний сыночек был, младшенький. Сынок младшенький, самый любименький. Был он рыжим уже от рождения да горластым до опупения. Вот с его-то на свет появления сказа действия и начинаются. Казекаге рождению Гаарушки рад был так, что словами не выразить. Всех в стране велел кликать на празднество в честь рождения сына младшего.

Да забыл только, на свою беду, колдуна он покликать злобного, что в глухих подземельях неведомых занимался ужасными опытами. И узнал, что его так кинули, злой колдун, на змеюку похожий-то. Осерчал злобный гад Орочимару-колдун, да наслал на ребёнка проклятие. Как пришли на крестины все гости, полыхнуло во дворце чёрным пламенем, и явил свой лик змееглазый гад.

- Ах, забыл ты меня пригласить на празднество. Так послушай же теперь мои проклятия. Как исполнится сыну твоему три годика, укусит его за пятую точку Шуукаку-енот, да с тех пор нападёт на него бессонница и характер его сильно испортится, - и, сказавши слова те ужасные, как сквозь землю провалился вдруг Орочимару-колдун, исчезнув в дыму пламени серного, да к тому же жуть какого вонючего.

Напоследок же на лбу у дитятки татуировку оставил он красную, кою прочесть не смог ни один из придворных, ибо хоть грамоте обучены и были они, да читали только «кириллицей» да «латиницей», а в «кандзи» были ни в зуб ногой.

Опечалился правитель, закручинился. Слёзы горькие из глаз полились на пол, да никто тех слез не смог увидать, потому как лицо правителя тоже тряпкою было завешено, но не как у Баки на пол-лица, а глаза лишь оставив открытыми. Тут, на счастье, дверь отворилася, пропуская гостью последнюю. И вошла во дворец бабуля Чиё, еле ноги переставляючи из-за древних лет своих старческих.

- Что кручинишься, Казекаге, что печалишься? – так спросила она у правителя. И, сморкаясь в платок и слёзы смахивая, да сопли под тряпкою размазывая, рассказал Казекаге всё как есть, и спросил у бабули совета он.

- Как же быть мне теперь? Что делать-то? Жалко сына, Гаару Песчаного. Не хочу, чтоб кусал енот его ни за пятую точку, ни даже за ногу, - так, рыдаючи, он приговаривал, на старуху с надеждою глядючи.

- А теперь меня слушай внимательно, нынче ночью приснился мне вещий сон. И в том сне всё и было показано – и енот, и Гаара, и бессонница. И ещё, как проклятие с ребёнка снять, тоже было открыто мне ночью тёмною, - так промолвила вслух бабуля Чиё, да о чём-то надолго задумалась.

- Не томи, расскажи, что нам делать-то? – несказанно правитель обрадовался, да с вопросом к старушке направился.

- А решение проблемы нестандартное, и, возможно, вы сочтёте его неприемлемым, - сказала вдруг бабулька слова странные, половине придворных непонятные.

- Повтори ещё раз, что сказала-то? – переспросил правитель ошарашенный.

- Говорю, что не понравится вам выход-то! - возмущённо бабуля рявкнула, на непонятливость людскую досадуя. А затем, пожалев-таки присутствующих, человеческим языком объяснила всё. – Способ есть один снять проклятие, да непрост он совсем, вот в чём дело-то. Должен будет Гаару Песчаного принц соседский женою своею взять, да в уста целовать его сахарны, и чего там дальше по теме-то…

- Это где же такое видано, чтобы парня женою сделали? – возмутился правитель, да без толку, лишь плечами пожала бабуля Чиё, да пошла, потихонечку, к выходу.

И прошло с той поры три годика. Всё, как злой колдун и предсказывал, исполнилось тютелька в тютельку. Не уследил Баки-сенсей за Гаарою, убежал тот в пустыню играться, да и был злым Шуукаку укушенный. И следы зубов на попке маленькой оказались такими болючими, что напала на ребёнка бессонница и характер его напрочь испортился. Стал Гаара на всех свою злость срывать, а порой и в «песчаных гробах» жизни лишать.

Десять лет вся страна так промаялась, в страхе диком перед наследником. И не выдержало сердце родительское, всё ж решил попытаться проклятие снять, чтоб не мучить ребёнка безвинного. И послали гонцов во все страны соседские, принцев разных в гости приглашаючи, жениха на выданье предлагаючи, приданое немалое в придачу к Гааре обещаючи.

И, как ни странно, повелись на бабки принцы соседские, повалили гурьбою свататься, да ждало их разочарование. Не один не смог рыжему понравиться, потому и домой возвращалися – кто с ногой, в пяти местах переломанной, кто с посчитанными трижды рёбрами. А кто просто фингалом отделался, почитали это за счастье. В общем, за три года последующие, из потока женихов иностранных не осталось ни одного не покалеченного.

И к приличному возрасту в шестнадцать лет оставался Гаара не засватанным, а бессонница всё его мучила, не давала поспать хоть полчасика. Потому под глазами его залегли круги тёмные, а лицо было бледным да осунувшимся. Но зато шевелюрою яркою мог затмить даже солнца сияние. А глаза его, цвета лазурного, так пленяли и сердце радовали, что дурное его поведение за одно лишь лицо прощалось ему. Только губы, улыбки не знаючи, плотно сжаты были с утра и до ноченьки.

А в одном из трактатов заморских раскопал наш Гаара правдоньку про надпись, на лбу его сделанном. И узнал он, что «любовь» там написано. Да только что это такое – не ведал он, а спросить ни у кого не спрашивал, опять же, в силу своего дурного характера.

В общем, как закончились принцы соседские, в ход пошли королевские племянники. И приехал из страны Огня в славный город Сунакагурушку потомок клана знатного с волосами до попы длинными да глазами цвета сиреневого. Звался знатный отпрыск тот Неджи Хьюговичем и владел он хитрою техникой. Нити чакры глазами бьякуганистыми мог увидеть в любом супротивнике, а ударами быстрыми да точными, коих 64 штуки насчитывалось, обездвиживал врагов в одно мгновение и легко побеждал их, играючи.

А приехали со славным Хьюги отпрыском его сенсей, что звался Майто Гаевичем и найдёныш, тем самым учителем с раннего младенчества воспитанный. Были ликом хоть и не похожими тот учитель да сын его названный, но причёсками и бровями широкими поражали воображение. И одеты в костюмы эластичные, цвету дивного, ярко-зелёного, чтобы в драке удобно было в них, потому как Рок Ли (сын сенсеевский) выступал спарринг партнёром Неджи Хьюговича. А чтоб промеж себя их различать как-нибудь, звался старший из них «зверь голубой», а младшой «зелёным зверем», в цвет костюмчика.

И встречал Казекаге гостей радостно, открывал им навстречу объятия. Но не стали гости рассусоливать, а решили сразу начать со сватанья. Рассказал длинноволосый Неджи Хьюгович, что пленился красою Гаары он, а про то, что повёлся на бабки немалые, ни единым словом не обмолвился.

И не медлил Казекаге ни мгновения, а махнул рукой в сторону пустыни и сказал, что там сыночек его младший, тренируется до изнеможения. А ежели согласится он на Хьюги предложение, то свадьбу сыграют немедленно. И отправились гости куда было показано, и увидели тренировку Гаары. Тот песочком забавлялся, играючи, камни сплющивал, глыбы громадные, и в песок их мгновенно развеивал.