Глава 4 (1/1)

Я не ошибся.Я возвращаюсь и пробираюсь в лагерь с гор, с одного из тайных ходов. То, что предстает перед моими глазами, потом еще несколько лет кажется мне сюрреализмом, гендзюцу.Йородзуны опять дрались с Итачи. Вернее, это больше походило на избиение. Они как стервятники, выжидали, пока Учиха станет слабее, когда заметили, что он болен и теперь отыгрывались по полной программе. Я уже собирался вмешаться, потому что подобная субординация в моей команде – плевок лично мне в лицо, но так и застываю, потому что Рики делает подсечку, Итачи попадается в нее, и валится им под ноги. То, что они делают дальше… срывают с Учихи одежду, скручивают его в коленно-локтевую. Я машинально сдвигаю бандану, смотрю на них Шаринганом, бездумно повторяя про себя: «Это гендзюцу. Гендзюцу, мать вашу…», но Шаринган не показывает мне ни техники, ни всполохи чакры вражеских шиноби. Только то, как Рики держит Учиху, а Тенма грубо трахает того в полной тишине.— Они просто сошли с ума, — мысли вслух.— Вы думаете, Какаши-сан?Я дергаюсь, и мгновенно оборачиваюсь, обнаруживая сбоку чужое присутствие. Спрятавшись за скалой, Итачи смотрит на меня запавшими от усталости глазами. Заходящее солнце отбрасывает длинную, некрасивую тень на его лицо, делая его похожим на маску мертвого.

— Прошу меня извинить, капитан, — тихо говорит мне совсем еще мальчик. – Я использовал чакру без вашего разрешения.Учиха вытирает кровь с разбитой губы. Ушел в подмене, подсунув Йородзунам клона.Мне хочется и смеяться, и плакать одновременно. Вместо этого я делаю шаг навстречу к Итачи. Тот отступает на шаг. Взгляд у него неожиданно затравленный, и – я чувствую – он всего в шаге от того, чтобы воспользоваться Шаринганом. Почему бы и нет? Раз уже была использована чакра в технике обмена и в клонировании.— Я рад, что ты это сделал, — говорю, глядя прямо в глаза Итачи. – Иначе это пришлось бы сделать мне, и это было бы что-то посерьезнее клонирования.Я пытаюсь улыбнуться, но выходит нервно. Я все еще слабо верю в происходящее. Итачи видимо расслабляется, но потом снова напрягается, когда неестественную, неживую тишину прерывает животный стон за моей спиной, который ни с чем нельзя перепутать. Учиха отводит глаза, разворачивается и уходит. Я следую за ним. Что сказать? Пойти назад, к тем двоим? Я не знаю что делать. Да, я капитан этой команды, но я не знаю, что делать с психами. Совсем.— Итачи, мне нужно с тобой поговорить.Мы уходим, оставляя за спинами чужое безумие. У меня такое впечатление, что я больше никогда не увижу Рики с Тенмой. Хотя, в этом есть доля смысла – я никогда не посмотрю на них снова теми же глазами.— Вы получили указание от Хокаге? – Учиха переходит сразу к делу. Я старею, он оправился быстрее, чем я. Или просто старается отвлечься?— Да, и поэтому…Взрыв за спиной прерывает мои слова. Мы с Итачи мгновенно вскакиваем в разные стороны, активируя чакру по максимуму. И я только радуюсь, что делаю это вовремя, потому что врагов много. Я сразу замечаю вспышки чакры вокруг. Одна из них мгновенно гаснет – кунай Итачи торчит в горле шиноби из Суны, который хотел зайти ему за спину. В обоих глазах Учихи – Шаринган.Один из врагов нападает на меня. Звенит сталь, когда я блокирую его удар своим кунаем.

— Наконец-то мы вас нашли, крысы чертовы, — цедит мой противник.Бой быстрый, мы с Итачи мгновенно реагируем на подсказки друг друга. Техники в скалах не очень полезны, все решает скорость и знание местности. А мы знаем каждую трещину в камне здесь наизусть. Враги валятся нам под ноги, но их много, и лучшее решение сейчас – отступить, добраться до части ловушек, которые расположены в доме, и, заманив туда врага, активировать их. Я подаю знак, и мы делаем клонов, а сами убегаем. Один из противников не ведется на это, но Итачи быстро избавляется от него. Он все еще неимоверно хорош. Но его надолго не хватит, я слышу, как глубоко и неровно он дышит, когда мы бежим извилистыми тропинками прочь от укрытия. Позади слышится еще один взрыв, это сработали ловушки в доме, и техника клонирования развевается. Клоны должны были найти Рики с Тенмой и помочь им в случае чего, и они их нашли – раскореженные взрывом тела совсем не одинаковы, как при жизни. У Тенмы нет полголовы, он лежит ничком, Рики же валяется, раскинув руки, лицом к небу. Под рваной раной на груди у него расстегнуты штаны. Они даже ничего не заметили. Клоны активировали ловушки с взрывными печатями, уничтожая их тела и все, что бы говорило о нашем присутствии здесь. Значит, мое предчувствие было верным – я видел напарников последний раз.Я настолько ошарашен полученной информацией, да и тело после двухмесячного бездействия подводит меня, и я пропускаю удар одного из догнавших нас шиноби Суны.

Итачи бьет моего противника с разбега, и удар врага кунаем приходится вскользь, по ребрам. Боли я почти не чувствую. Только морщусь, когда шея вражеского шиноби с противным хрустом ломается у меня под руками.Итачи тут же взвивается на ноги, удерживает меня под локоть, прислоняет к скале и достает мою аптечку. Она до сих пор у него? Я пытаюсь сказать, что нам нужно быстрее уходить, но Учиха тихо произносит:— Вычислят по следам крови.Я хочу сказать, что нас вычислят и так, по запаху, но он прав – по следам из крови будет еще легче, а если я потеряю много крови, то и быстро. Поэтому позволяю Учихе снять с себя форменный жилет – я отправлялся на связь в полном обмундировании, что сыграло немаловажную роль в глубине раны – и позволяю ему перебинтовать свою грудь.

Я благодарен ему за то, что он спас мне жизнь. Я хочу ненавидеть его за это.Теперь я должен еще одному Учихе.Через два часа бега идет дождь. За все лето не было ни одного дождика, а теперь, когда ты его совсем не ожидаешь, он идет, как ни в чем не бывало. Дождь смывает наши следы, как и запах крови. Достигнув небольшого леса, решаемся на привал – судя по всему, мы оторвались достаточно далеко – вызванные мной Паккун и остальные пытаются проверить это, но дождь работает и против их носов тоже. Мы решаем использовать немного времени, чтобы отдохнуть – я не спал двое суток, да и грудь теперь горит огнем.

Мы находим более-менее сухое место под огромным деревом. Я отдаю Учихе свой спальник, который так и остался в моем заплечном мешке. На его возражения просто поворачиваюсь спиной, подложив под голову свои вещи.

Спать на голой земле неожиданно холодно, и через час тщетных попыток уснуть я понимаю, что не только мне. Мне совсем не нравится ни бледный цвет лица Итачи, когда я поворачиваюсь к нему, ни его синие от холода губы. Еще больше мне не нравится то, как он старается не кашлять, плотно кутаясь в спальник, прижимая колени к груди. Не хочет издавать лишние звуки и показывать слабость.Раненный и больной – у нас нет шансов выбраться отсюда.Я протягиваю к нему руку:— Иди сюда.В усталых глазах на миг отражается удивление. Он замирает, будто взвешивая что-то, но все же пододвигается ближе ко мне. Я заставляю его лечь на меня сверху и укрываю одеялом. Итачи слегка возится, устраиваясь так, чтобы не потревожить мою рану, и, наконец, замирает. Он легкий, я могу проспать так всю ночь. Я чувствую, как напряжено его тело некоторое время. Потом он постепенно расслабляется и тут же отключается.Итачи вызвал двоих котов, которые будут стеречь нас, пока мы спим. Вынужденная мера, использовать ниндзя-животных в качестве сторожей, но нам обоим нужны силы.

Паккуна и остальных я не тревожил – они понадобятся нам завтра, чтобы запутать следы.Мы встаем еще до рассвета и бежим так быстро, как позволяет моя рана. Итачи выглядит лучше, но его кашель так и не прошел. Нам нужно скорее в теплое и сухое место. И поесть нормальной еды — безвкусные шарики пищевых пилюль только добавляют привкус безнадежности во рту.Мы бежим до обеда, петляя и запутывая следы, и, в конце концов, решаем разделиться. Знаками договариваемся встретиться через двадцать километров. Я отправляю с ним четверых псов.Уже под вечер нам обоим, наконец-то, удается оторваться. Мы используем хенге и парой молодоженов заходим в деревню, которая попалась нам по дороге. Чакра и вообще моральные силы на исходе, но нас обоих греет мысль о теплом ночлеге и пристойной еде, поэтому я старательно изображаю влюбленного мужа, а Итачи скромную красавицу жену.

АНБУ не привыкать, и не такие спектакли разыгрывали.