Часть 8. Вся жизнь - торговля (1/1)

Город был шумным, в особенности после полудня. Постоянно сновали туда-сюда машины, транспортеры и роботы-уборщики. Мальчишка долго таращился на них, не в силах поверить: он-то думал, что эти агрегаты уже давно не используются, сломались все и пущены в утиль. А еще бОльшим для него удивлением стали роботы-патрульные. Блюсти порядок, закон охранять и всякое прочее... Вот уж чего сложно ожидать от города, в котором царит коррупция, произвол, бандитизм — и звонкая монета, как раньше говорили...Целью странника был с виду неприглядный притон, стоящий в не более неприметном месте. Его пленник, придирчиво оглядев немного обшарпанные стены, проворчал под нос:— В таком пи***том месте ты умудрился найти самое захолустье — и решил продать вот именно туда! Ты что, издеваешься, уе**к сраный?! — и, толкнув его в бок, увернулся от ответного удара.Впрочем, тот не собирался отвечать толком — иначе испортил бы весь товарный вид. Внутри помещения оказалось неожиданно свежо и спокойно, клиенты вокруг не толпились, служащие сразу определяли каждому — свое место. Вернее, к каждому находили индивидуальный подход. Карие глаза аж на лоб полезли — настолько обстановка здесь не соответствовала имиджу снаружи.Спустя ровно 10 секунд с того момента, когда они вошли, к ним подошел на вид милый парнишка в серой форме, скрывающей его фигуру:— Здравствуйте. Чем могу помочь?— Вот его оформить, — странник небрежно кивнул в сторону мальчишки. — Анализы на заболевания проводить не нужно — справки буквально сегодняшние.— Да неужели? — служащий удивленно захлопал красными глазами — кстати сказать, он альбинос в чистом виде.— Да. Могу я поговорить с администратором?Он провел их к небольшой двери за тяжелой шторой и пропустил вперед:— Прошу.Кабинет был неплохо обставлен. Мебель не столько дорогая, сколько надежная. И сразу бросалось в глаза, что его хозяин ценит практичность, а не ту тупую и просто неуместную аляпистость, которой часто хвалятся многие зажиточные владельцы подобных заведений. Администратор — довольно-таки тучный мужчина, но опрятный и стильно одетый, сразу завел речь о деле. Просмотрел внимательно документы, не стал задавать лишних вопросов по поводу их происхождения, но все-таки настоял на проведении базовых анализов. Странник не возражал.Мальчишка, услышав приказ раздеваться, не стал перечить — все равно уже его мнение никакой роли не играет. Его судьба неумолимо переходит в чужие руки. В груди при этой мысли болезненно укололо. Парень лишь кинул мимолетный взгляд в его сторону — и завел разговор о цене. Торги шли долго. И через четверть часа почти непрерывных дискуссий и громких аргументов мальчишка думал, что уж лучше смотреть ту психоделику, что крутят по видеоканалам вещания — и то голова болеть будет меньше.— Значит, договорились! — администратор ударил кулаком в стол.Странник утвердительно кивнул, заставив вздрогнуть. А он даже не успел понять и поймать момент окончательного заключения сделки. И какую цену за него заплатили? На этот вопрос ответ так и не был получен — потому что пришел тот альбинос и, очень внимательно выслушав все инструкции начальника, увел.Ему выдали одежду и выделили отдельный матрас в общей комнате — все по правилам и порядкам. Каждую неделю выдается некоторое число денег — а за особое рвение и прочие заслуги начисляются бонусы. Все это мальчишка выслушивал едва ли не с восторгом: вот уж чего не ожидал от подобного захолустья, так этого! Да с его-то умениями он враз сумеет захватить клиентуру!Едва дождавшись, пока тот переоденется, альбинос спросил деловито:— Что сияешь?— Просто не ожидал...— А... — хмыкнул, — прощаться будешь?— С кем? — поднял недоумевающий взгляд.— Ну, с этим... длинноволосым?Это заставило задуматься. И кивнуть в знак согласия. Хотелось посмотреть на лицо этого ублюдка, когда он будет уходить. Очень любопытно — каким же оно будет?Странник стоял у какой-то стойки, ставя подписи на документах. Администратор напоследок что-то сказал, на что он как-то насмешливо фыркнул. Насмешка... вот уж что всегда погано выглядит на его лице, так это насмешка. Видит впервые — но уже ненавидит. Серые бесцветные глаза оглядели его с ног до головы:— Входишь в роль?— Заткни, б**ть, варежку! — огрызнулся злобно.— Ну-ну, малыш, не дерзи попусту, — сжал его плечо альбинос.Но странник никак на это не отреагировал — он теперь не его собственность. Что-то чуждое и не заслуживающее внимания. Перекинув косу на плечо, чтобы не драть джинсы, он ушел, даже не обернувшись.И ничего, что указывало бы на его нежелание уходить, не было. Пустота — и не более. Равнодушие — и больше ничего. Безэмоциональность — потому что нет никакой души. Да и что такое «душа»? Лишь пустой звук...Из странной задумчивости вывел все тот же альбинос:— Заснул? — взгляд стал строже. — У меня много работы, так что не задерживай.— Да, понял, — ответил торопливо, едва поспевая за ним.Теперь была проверка, так сказать, на вшивость. А вернее — на профпригодность и умение управлять клиентом. Привычный закус, привычная боль от иглы — и они оба оказались в небольшой комнате, тонущей в полумраке и запахе одеколона. Альбинос, торопливо скинув форму, опрокинул его на спину:— Что ж, пока я не завелся, — сел на его пояс. — Опыт есть?— Даже не представляешь, какой, — карие глаза сузились.— О, нелегал? — догадался сразу.— Ага, — фыркнул, покорно лежа и получая удовольствие от неизбежных прикосновений во время процесса раздевания.Альбинос только присвистнул, оглядев его без тряпок:— Вот вернем тебе товарный вид — и хоть на рекламный щит помещай! Хорошие у тебя предки, однако — неплохо вылечились! — и, не дожидаясь ответа, накинулся прямо так.Мальчишка впился ему в ключицу, словно бы с неохотой позволяя проникать в себя и ласкать тело, придавливать весом и стремиться обуздать, как нечто дикое и неприступное.Да, это было козырем. При внешней хрупкости, нежности и невинности (хотя, это если не смотреть на характер) внутри скрывался зверь — неумолимый, злобный и непредсказуемый. Кончая, альбинос кричал: «Ухо откусишь!»...На столике одна за другой выстраивались ровные дорожки из белого порошка, который тут же втягивался через стеклянную трубочку в нос. Мальчишка, откровенно раздвинув ноги в стороны и нифига не стесняясь, курил какую-то синтетическую дурь.— Ну что, выходим?— Не, дай поваляться, ты мне все дырки нах*й натер!— А сам-то!В ответ — каркающий смех.— Слышь, а как этого хмыря звать-то?— Какого хмыря?— Ну, этого, который тебя продал.— А х*ли мне знать? Пускай подавится своим именем!..Уже вечерело. Странник прохаживался по городу, особо не заостряя внимания ни на чем и не выбирая особого направления. Просто шел... без цели. Потому что ему определенно что-то чудилось. Что-то знакомое и еле уловимое. Но что? Неужели он был в этом городе или, более того — жил в нем?Прохожие не обращали на него особого внимания. Потому что скитальцы в этом городе — еще меньшая редкость, чем в том захолустье, где он напоролся на этого мальчишку. Вспомнив о нем, парень невольно споткнулся и, потеряв всякое желание идти дальше, сел на небольшую скамейку. «Этот мальчишка... — нахмурился. — Когда эта боль пришла впервые, он был рядом. И когда я вспомнил имя какого-то Каллагена, он также был неподалеку... Не поспешил ли я, продав его сейчас? Нет, — слегка мотнул головой, — с ним слишком много хлопот и проблем. А до побережья, другого края материка, мне нужно добраться еще до наступления холодов... — и тут его пронзило, как иглой. — Побережье? До холодов? Зачем? — сглотнул, напрягая мозг. — Зачем мне это хреново побережье? Что я там забыл?! Ничего, что могло бы заинтересовать, нет! Да и что меня может заинтересовать? С чего это я решил туда направиться? Когда? — мозг дал ответ почти тут же: — Вся эта болтовня о чертях и Сатане... Что-то во мне тогда перемкнуло, и...».Солнце близилось к закату. Ему не хотелось ночевать в этом муравейнике. И ноги сами понесли туда, куда нужно...