Оборотень или "Обломись, кошак!" (1/1)

Дверь грохнула, а Олаф поморщился. Снова.Он закрыл рефлекторно распахнутые глаза и попытался успокоиться. Рык вибрировал в горле, готовый вырваться наружу бешенством. Три часа.Три гребаных часа!Диван уже натер задницу, ноги затекли, а спина просто молила о беге по крышам.-Олаф Игоревич? Сергей Геннадьевич ждет вас, - милая девушка, блондинка, слишком красивая для хорошей секретарши.- Светлана? Ну наконец-то! Я давным-давно заждался.- Простите еще раз, Олаф Игоревич.

- Да ничего, Светлана, - ответил Олаф равнодушно, откладывая планшет и потягиваясь.Он встал, напрягая все мышцы, слыша, как сбивается дыхание молоденькой секретарши.Проходя мимо зеркала, он мельком оглядел себя и удовлетворенно улыбнулся.«Как всегда хорош»Светлые волосы, забранные в высокий хвост. Чуть тронутая загаром кожа. Красные, гранатовые глаза, скрытые ресницами – не щурь он глаза, все бы видели столь необычную расцветку. Очки в тонкой оправе придают дикому, хищному виду интеллигентную изюминку. Светло-жемчужная рубашка, расстегнутая у горла, черный пиджак, слегка удлиненный, несколько облегающие брюки...«Хорош. И, как всегда, яркий»- Олаф? – поднял голову от экрана компьютера Сергей Геннадьевич. Старичок, добродушный, толстый, с пышными усами и умильной лысиной, всегда ласковой улыбкой. Жесткий делец, сильный, умный.- Сергей, добрый день, - Олаф сел в кресло напротив Сергея и посмотрел тому в глаза.- Коньяк? Виски? – проговорил Сергей, сбрасывая маску добродушного старика.- Чай, кофе, - лениво продолжил Олаф. – Хочу молока.- Светочка, молока, - бросил Сергей, нажав кнопку переговорника, и обернулся к пришедшему, - Пять лет прошло. Чем порадуешь?- Все здесь. Читай.Папка легла перед Сергеем, раскрыв свое бумажное нутро.Пока Олаф пил молоко из высокого стакана, Сергей просматривал бумаги – листов было немного, всего десять. Иногда старик перечитывал некоторые моменты несколько раз, иногда просто бегло просматривал лист.Когда он отложил папку на край стола и обернулся к Олафу, тот уже закончил с молоком и сидел, внимательно разглядывая кабинет и, кажется, принюхиваясь.- Неожиданно, - проговорил он негромко.- Ты знаешь, что твоя секретарша спит с твоим замом? И тот ей неплохо платит за информацию, - все так же отрешенно разглядывая окно, обратился к нему гость.- Ах, Мишенька, ах, негодник, - улыбнулся Сергей. - А ты, дьявол-искуситель, мог бы дать мальчику шанс.- Ты меня пока устраиваешь.- И когда же придет мое время?Олаф насмешливо посмотрел в глаза Сергею и вздохнул.- Прикажи своей... Светочке подать пепельницу и зажигалку.- У меня не курят, дьявол-искуситель, - покачал толстым пальчиком перед лицом Олафа Сергей.- Кто казал, что я собираюсь курить? – удивился Олаф.И, пока секретарша спешно разыскивала пепельницу, Сергей пытался уговорить Олафа:- Не хочешь поработать у меня? Плесенью, небось, покрылся в своем поместье.Олаф, впрочем, заинтересовался.- Кем?- Рекламщиком.- Кем-кем, прости?- Начальником отдела рекламы.Олаф, наклонив голову, исследовал Сергея.- Хм. Кроме того, что яничего не понимаю в рекламе, препятствия нет. В чем подвох?- Мой внук возвращается на родину. Все считают, что этот отдел достанется ему. Но ему еще рано.- А как же место заместителя финдиректора?- Как раз для него! – воскликнул Сергей и рассмеялся, - Ты меня разгадал, змей-искуситель. Если место рекламщика будет занято, ему просто придется сесть в кресло замфинна.Наконец увидев пепельницу, Олаф взял папку и небрежным движением скрутил ее в тугой комок. Положил комок в пепельницу и поджег. Горело как-то вяло, и он, коротко кинув взгляд на Сергея, ухмыльнулся. Вдруг комок занялся сильнее, так, что через минуту в пепельнице остался лишь пепел, который разлетелся по Москве, выкинутый из окна.- Конспирация, - рассмеялся Сергей.- Тебе и огню, - кивнул Олаф, - Старый принцип. Огонь не любит болтать.- Ладно, что там с отделом рекламы?- Почему я?- Ну...- Дай угадаю? В этом замешан Сергеев?- Змей! Просто змей! – восхищенно воскликнул Сергей. – Так когда ждать твоих документов?- Не люблю я Москву, - поморщился Олаф, раздумывая. - Послезавтра я буду перед тобой в новой роли.

И, не прощаясь, Олаф исчез за дверью.- Что же тебе было нужно на самом деле, Олаф-Игорь? – произнес Сергей и вызвал к себе секретаршу, - Светочка, а позовите-ка ко мне Мишеньку.Олаф сбежал вниз по лестнице и замер, прищурившись, на крыльце. У его машины, прямо на асфальте, сидела девочка. Смешная, с двумя косичками, лет тринадцати, в джинсах и кофте – обычная, в общем-то, девочка, если бы не...Если бы не запах. Она пахла кошкой. Молодой, еще незрелой кошкой золотистой масти.- Что ты здесь делаешь? – удивленным он не выглядел, довольным, впрочем, тоже.- Я... я просто потерялась. Брат взял меня с собой в город, он выбирал какие-то вещи в магазине, а я пошла смотреть на игрушки, а тут так много людей и запахов, что я потерялась... – она стояла, потерянно смотря вниз. Она не смела поднять на него глаза, - я учуяла вас, и запах привел к машине.Олаф сжал губы, стараясь на засмеяться.- И что же сказал тебе мой запах? – спросил он, подняв брови.- Что вы старший. Альфа. Я знаю, у вас свой прайд, но... мне просто некуда идти, - говорила она все тише и тише, словно понимая глупость своих доводов.Олаф вздохнул. Втянул запах девочки. От нее пахло проблемами. Даже не проблемами, а так, проблемками.- Хорошо. Идем ко мне. К ночи людей станет меньше, и твой брат сможет тебя найти. Садись в машину, - он кликнул брелоком и распахнул девочке переднюю дверь.Та, радостно улыбнувшись, залезла на сиденье и стала с интересом разглядывать внутренности машины.- Ой! – воскликнула она неожиданно, - А что это?

Сначала Олаф не понял, куда указывает грязный пальчик, а потом до него дошло, и он мерзко усмехнулся.- А это останки такой же доверчивой дурочки, что так же, как ты, залезла ко мне в машину.На приборной панели валялись два костяных кубика.Девочка втянула в себя воздух и, смешно надувшись, протянула:- Вы меня обманываете. Это был взрослый кот, - а потом резко перевела тему, - И ой, вы же совсем на страшный. И от вас пахнет молоком.- Я люблю молоко, - степенно проговорил Олаф, заводя машину. Девочка захихикала.- Проходи на кухню, малышка, - проговорил Олаф, распахивая дверь. Потом, поймав грязную девочку за шиворот, добавил, - Неет. Сначала в ванную. Смывать с себя грязь. Как только можно так запачкаться?- Да и совсем я не грязная, - проговорила девочка, болтая ногами, пока Олаф нес ее к ванной. Потом он выдал ей свою рубашку и оставил наслаждаться теплой водой.На кухне царила легкое запустение. Но пакет с едой исправно дожидался своего часа стоя на столе. Валентина Георгиевна, сухонькая старушка, суетилась у плиты, заправляя картошку в печку.- Добрый вечер, - сказал Олаф и приготовился отскочить.- Олаф! – воскликнула домработница и стремительно подлетела к нему, чуть не заехав в глаз вилкой.Тот поднырнул под вилку и чмокнул старушку в щеку.- Я тоже рад вас видеть.

- Не успела приготовить тебе поесть! – всплеснула руками Валентина Георгиевна, а Олаф поймал у самого пола нож.- Я сегодня не один, - проговорил он, отходя назад. Валентина Георгиевна однажды умудрилась задеть его, так что он старался поменьше находиться в ее личном пространстве.

- С подругой? Другом?Так это же замечательно! Ты очень замкнутый, Олаф, так нельзя... – теперь он нарезала мясо. Олаф осмотрел хрупкую шею, открывшуюся ему, и ответил:- Нет, нет. Я найденыша привел. И вечером ее скорее всего заберут. Но она хочет есть, просто страшно.- Девочка? Сколько ей лет?- Тринадцать, - Олаф, увернувшись от сковородки, ретировался в комнату. – Сейчас мы подойдем.Девочка ела жадно, не сдерживаясь. И болтала. О том, что сырое мясо было бы вкуснее, чем слегка поджаренное. О том, что душ принимать так интересно, когда есть много разных интересных штук. О том, что в городе, конечно, интересно, но дома лучше. О том, что по телевизору сегодня идет какой-то «суперский» фильм. О том...- Ой! – воскликнула она, зажимая себе рот и смотря на последний кусочек мяса на тарелке Олафа. – А вы уже накормили свой прайд? А то осталось так мало мяса...- Я одиночка, - ответил ей Олаф, задумавшись о том, почему его принимают за оборотня.- А... а где вы охотитесь в городе?- Я не всегда живу в городе. И здесь я не охочусь.- А откуда тогда мясо? – удивилась она, отпихивая картошку от кусочка.- Купил.- Ааа... А почему вы не в прайде живете?- Малыш, - вкрадчиво начал Олаф, которого уже порядком достала чужая болтовня, - А как тебя зовут?- Катерина, - покраснела девочка. – А вас?- Олаф.- Олаааф? Класс! Такое интересное имя... А оборотень все же не должен быть одиночкой, - задумчиво произнесла она, и тут раздался грохот. – А вот и братик.Стук – а это был именно он – повторился, так что Олаф, беспокоясь, как бы ни провести ночь в квартире без двери, пошел открывать нетерпеливому визитеру.За дверью стоял паренек. На вид старше Олафа – лет тридцати, жилистый, высокий, со зверино-желтыми глазами, похожими на глаза Катерины.Он шагнул вперед, пытаясь взглядом продавить Олафа. Тот, не замечая этого (а, может быть, и делая вид), с интересом разглядывал двух огромных оборотней, стоящих за спиной «братика».- Чем обязан? – наконец обратился он к этому оборотню.- Я пришел за сестрой, - мягко проговорил оборотень. Его голос – глубокий, сильный, властный пробирал до костей.Олаф поднял глаза к потолку за неимением неба. Олаф вздохнул. Олаф дернул себя за прядь волос. Олаф отошел от двери, пропуская незваных гостей. Оборотни вошли, двое «шкафов» остались немыми статуями у входа, а «братик» прошел в кухню, откуда чувствовалось любопытство и немного волнения.- Братик! – воскликнула Катерина и повисла на шее оборотня. – А это Олаф, он такой добрый, забрал меня с улицы, дал помыться и накормил. Прости, что я ушла – я подумала, что ты уже вышел из магазина – я тебя не чувствовала и пошла тебя искать.Олаф, прислонившись к косяку, снова возвел очи к потолку и вздохнул.- Олаф, а это мой брат. Его зовут Руслан. И он Альфа. Самый лучший Альфа, - тут глаза Катерины хитро сверкнули, так что Олаф сразу все понял. И слишком детское поведение девчонки, и ее болтовню, и легкую настороженность кошака.- Олаф, - протянул руку Олаф, не заморачиваясь древним этикетом оборотней.- Руслан, - ответил на рукопожатие кошак, слегка тяня руку мужчины на себя.Пожатие затянулось – Руслан не хотел отпускать руку Олафа, а тот спокойно стоял, ожидая, когда тот перестанет легко сжимать его пальцы.Когда наконец это произошло, Олаф пригласил гостей в гостиную.- Там вы сможете расположиться и отдохнуть. Вашим сопровождающим я могу тоже выделить комнату. Завтра с утра я вызову такси и вас отвезут домой.- Катерина, иди ляг, а нам стоит оговорить, - немного напряженно проговорил Руслан.Когда девочка исчезла за дверью, кошак выдохнул и провел рукой по щеке Олафа.Тот застыл каменным изваянием.- Ну же. Не сопротивляйся, - прошептал на ухо Олафу кошак и легко поцеловал его в шею.Олаф шумно выдохнул и отстранил оборотня от себя.-Руслан, я впустил вас на свою территорию, но это не значит, что я впущу вас в свою постель, - проговорил он, опираясь бедром о подоконник.- Значит. Я Альфа. Ты не сопротивлялся моей силе, а, значит, подчинился. Я чувствую в тебе идеальную пару.Олаф вздохнул.«Если не показываю силу, значит, я слаб? Как же вы примитивны, кошаки»- Руслан. Я не принадлежу вашему прайду. Я уже говорил Катерине и повторяю вам – я о-ди-ноч-ка. У меня нет прайда, я сам себе Альфа, Бета, Гамма и Дельта!- Ты ощущаешься, как мой Омега, - проговорил Руслан, неуловимо оказавшись рядом.Олаф раздраженно вздохнул. Чертов оборотень его даже не слышал!- Глупый котенок, не сопротивляйся... – прошептал оборотень, отводя волосы Олафа с лица. Потом он перешел на спину, живот, ягодицы, слегка царапая, скользя нетерпеливыми руками по телу хозяина квартиры. – Ты тоже это чувствуешь.Олаф изломанной куклой замер в руках кошака, загоняя смех и нетерпеливое любопытство поглубже, чтобы оборотень не смог их почувствовать.Две минуты ласк, парочку засосов и горящих следов от зубов спустя, Руслан отстранился, удивленно пробормотав:- Что такое? Ты не хочешь?

Олаф выдохнул, собираясь выдать сквозь зубы: «Слава Отцу-держателю, это тупое животное наконец-то догадалось!», но кошак рванул его на себя, усадил на подоконник и еще с большим энтузиазмом принялся за исследование его тела.Олаф никогда не отличался сдержанностью. Олаф никогда не отличался и целомудрием. Олаф всегда любил разнообразие в постели. Олаф не чурался пассивной роли в сексе. Олаф считал, что если тебе предлагают доставить удовольствие, то не стоит отказываться. Олаф позволил себе сдаться.

Он застонал в рот оборотню и, с силой потянув его за волосы, обвил его талию ногами.«В конце-концов, я всегда смогу избавиться от животного потом»- Прямо по коридору – спальня, - прошептал он в перерывах между поцелуямии укусами.Как они оказались на кровати, Олаф не понял. Понял он лишь то, что его впечатали в матрас, что он где-то по дороге потерял рубашку и брюки, что оборотень возбужден не меньше него самого и что...Он резко подался вперед, переворачивая оборотня и впечатывая уже его в матрас.Кошак зарычал и укусил его в шею.

Потом... Потом нетерпеливые руки гладили его тело, оставляя глубокие кровоточащие борозды от когтей. Язык слизывал струйки вязкой жидкости, оставляя после себя легкое пощипывание.Они боролись на кровати за доминантность. Впрочем, Олаф понимал, что вожак прайда не даст ему быть сверху в первый раз, даже если он постарается – гордость клана важнее удовольствия. Тихо и постепенно сдавая позиции, он оказался под кошаком.Кот толкался в него быстро, покрывал его тело укусами, царапинами, тянул за волосы...Когда оборотень выгнулся, кончая, и все его тело, напряженное, как струна, в лунном свете показалось Олафу безумно привлекательным.Он закрыл глаза, запечатлевая образ вот такого кошака – открытого, ненасытного, напряженного – и кончил тоже.Приходить в себя не хотелось. Потому что оборотень, лежащий на нем, уже подавал признаки жизни и весьма бурные. Кошаку хотелось продолжения, на которое Олаф казался неспособным после выматывающих дней. Поэтому Олаф тихо и мирно позволил телу сползти в обморок.Утро тоже не порадовало оригинальностью. Нега и покой сменились приятным и дискомфортным ощущением чужого присутствия внутри. Кошак брал его нежно и медленно. Так нежно и так медленно, что пришедший в себя Олаф попытался перехватить инициативу, толкаясь навстречу чужому члену в своей заднице и прося большего. На что оборотень лишь рассмеялся, легко фиксируя тело Олафа и продолжая свою нежную пытку.Пытку, длящуюся невозможно долго. Так что, только почувствовав присутствие за дверью Катерины, оборотень резко и сильно придавил Олафа к постели и за несколько резких толчков закончил, позволив кончить и хозяину квартиры.Катарина, оглядев их двоих, тихо угукнула и закрыла дверь, отправившись смотреть телевизор.- Продолжим? – хищно протянул Руслан, а Олаф, окинув его взглядом, внезапно согласился.Из спальни бледный, шатающийся и откровеннобольной Олаф выполз лишь к обеду. Два шкафа-оборотня проводили его внимательными взглядами и вернулись к созерцанию телепередачи. Катерина из другой комнаты что-то радостно кричала, тоже смотряфильм.Душ показался Олафу самой прекрасной вещью на свете, а то, что оборотни свалят сегодня – так вообще даром Отца-держателя.Оставалось лишь выпроводить кошаков и заняться своими делами, которых, за время отсутствия накопилось столько, что они грозили погрести под собой даже привычного Олафа.Он зашел в кухню, завернутый в броню отстраненности. По его голому телу ползли капельки воды, заставляя Олафа ежиться.- Машина будет через полчаса, - сказал он Руслану, который окинул его голодным взглядом.- Ты еще не успел собрать вещи.- С чего ты взял, что я еду с вами? – удивился Олаф, легко садясь на подоконник.- Потому что ты мой Омега. Оборотню не место в городе.- Я не поеду, - покачал головой Олаф.- Ты поедешь! – рыкнул Руслан, подаваясь вперед. Его голос, звучный, просто переполненный силой, был страшен.- Нет, - спокойно отозвался хозяин квартиры.- Почему? – внезапно успокоился Руслан.- Я не хочу.Что-то темное промелькнуло перед Олафом, и он почувствовал, что его впечатывает в стену.- Я приказываю! – сила, разлившаяся в кухне, пугала.Олаф фыркнул. Легким движением вырвался из захвата и спокойно натянул на себя халат, валяющийся на стуле.- Я не принадлежу к твоему прайду, котик, - обернулся он, наконец, к Руслану.Тот зарычал, мгновенно меняясь. Теперь, опасно щерясь и хлеща себя по бокам хвостом на кухне стоял... кот. Огромный, золотистый, со зверино-желтыми глазами, он был Олафу, отнюдь не маленькому, по грудь.- Вау, какой красивый, - тихо проговорил Олаф, наклонив голову, - А Тор еще спори...Договорить он не успел. Кот, легко прыгнув, подмял его под себя, вжимая в него когти, и цапнул за горло зубами. Держал он аккуратно.- Все равно не поеду, - Олаф прикрыл глаза, чтобы не показывать их красную глубину, которая сейчас сверкала особенно ярко.Кот сильнее сжал зубами шею Олафа, и тому это наконец надоело.Олаф легко толкнул кота в плечо и тот отлетел, разбив стеклянную дверь.Он встал, слегка встряхнувшись. Кровавые царапины зарастали прямо на глазах. Халат, клочьями лежащий на теле, заскользил вниз, открывая литые мышцы идеального тела.Кот рыкнул и снова бросился на Олафа. Осколки брызнули во все стороны, а Олаф зарычал – его кухню, его идеальную, любимую кухню разносил в куски какой-то вшивый кошак!Кошак, почти долетевший в прыжке до Олафа, снова отлетел, ударившись о стену коридора. Сияющие красным глаза пригвоздили его к полу.

Оборотень прижался к лакированной и поцарапанной поверхности, щерясь, рыча и вздыбив шерсть на холке.Он с недоумением и толикой страха смотрел на такого милого, послушного и смешного раньше Олафа.Олаф, перешагнув через разломанный стул и обойдя перевернутый стол, присел на корточки перед осколками.Он поднес к ним руку, почти касаясь, и, слегка напрягшись, поднял руку к пустой раме.Повинуясь его движению, стекло заскользило в воздухе, вращаясь и соединяясь в цельный прямоугольник. Потом этот прямоугольник встал на место – в перегородку.Щелкнув пальцами, Олаф расставил по местам починившуюся мебель.Потом он шагнул к затихшему оборотню.- Котик, - мягко произнес он, - Вас ждет такси. Езжайте.Оборотни вымелись быстро. Сила, показанная Олафом, настолько испугала Руслана, что тот не посмел спорить. Впрочем, ему хватило смелости кинуть:- Ты хорош в постели, котик, - перед тем, как слететь по лестнице к ожидающим его оборотням.- Хорош, хорош, - проворчал Олаф, - А паркет давно стоило поменять.Он занялся документами. Его ждала тихая и спокойная жизнь.Как же он ошибался! Разве могут перворожденные жить спокойно?Фрейр