4 (1/1)
Знаете, что? О счастье нельзя думать и нельзя ничего загадывать. Закон подлости обязательно сделает всё наоборот....В газеты каким-то образом просочилась информация о нашем тройственном союзе, и теперь нам приходится баррикадироваться в квартире, не высовываться на улицу и не отвечать на звонки.Говоря проще - законсервироваться в четырёх стенах.Пока снаружи нашей "банки" взрываются бомбы скандалов и бьются о стенки пулемётные дроби дискуссий, мы застыли.Словно те самые букашки в смоле.Или обезображенные зародыши в формалине.Мы - одно существо. Неживое, пропитанное насквозь отравой, уродливое, но одновременно прекрасное.Мы смотрим новости.Вернее, не совсем Мы. А мы с Усаги.Вечером, когда убеждаемся, что наш мальчик заснул. Мы жрём, давясь, помои голубого экрана напару - пуд соли, разделённый с кем-то, не столь горек - впитывая все говённые теории и откровенно ебанутые предположения этих журнашлюх и репорблядов каждой клеточкой своих тел.Совратили невинного.Подобрали секс-куклу.Оказались жертвами мелкого хастлера.Мои уши ноют от такого дерьма. Как вообще можно предположить, что этот малыш, это воплощение Эроса, это чудесное создание - мелкая, расчётливая дрянь? Мальчик не принимает никаких дорогих подарков, всё рвётся оплачивать часть ренты за квартиру (хоть его зарплаты едва хватит на одну десятую часть) и следит за нашим "семейным" бюджетом, будто мы на грани голода и нищеты.Секс-кукла? Ебать, да такое говорить... мерзко. Мы - гораздо выше и гораздо ниже, чем потребители и товар; Мы - прекраснее и уродливее, чем суть отношений сексуально-неудовлетворённых и бездушного пластика. Мы - это Мы.
Совратили невинного?..Ну, есть немного.Но, в любом случае, - они не знают.
Да и не будут знать. Я не буду рассказывать о Мисаки в камеру или челу с блокнотом и ручкой. Я не отдам им ни кусочка, не позволю этим ублюдкам сожрать его по частям, вытянутым из моего рта. Я лучше разобью их тупые головы о тяжёлые камеры или воткну эту ёбаную ручку куда-нибудь им в глаз. Или зашью себе рот.Как.Куда.Сколько раз.Им не надоело? Эта херь действует мне на нервы.Интервью с родственниками.С друзьями.Знакомыми.Смотрю на растерянные лица, на хмурые лица, на невозмутимые лица. Если честно, мне жаль Мисаки - ведь его единственный родственник не был осведомлён о предпочтениях младшего братика, в отличие от моих родных или клана Усами.Шантаж?Принуждение?Продажный секс?Неестественно.Аморально.Дико.Мерзко.Ненормально.Предосудительно.Диктора, телеведущие, шоумены - все говорят, рассуждают, анализируют - клоуны с гримом серьёзности и озабоченности. Я смотрю на Усаги, отбираю у него пульт и выключаю эту хуйню.
Беру его руку, прикасаюсь к его лицу, целую.Никотин хрустит на дёснах.Обыденно, со вздохом, по-простому. Устало.Он ненадолго прислоняется к моему плечу. Вжимается лицом о мою щёку. После встаёт и идёт наверх. Я пока ещё покурю.Может, лучше выйти на балкон? Мисаки не любит, когда в квартире пахнет дымом.Да к чёрту.Одна за одной, одна за одной, одна за одной, - я не помню, чтобы сигареты были такими короткими.Ничего не хочу знать и думать тоже не хочу.Встаю, поднимаюсь наверх.Акихико уже лёг в кровать, на моё появление он реагирует только едва приподняв голову. Плотнее захватывает мальчика, и снова затихает.Стягиваю носки, ложусь в кровать.