Eleventh part. (2/2)
ЧиЕну нужно было время оклематься.
К слову, телефон младшего потом нашелся в той самой, забытой им куртке. Стоящий на беззвучном режиме, он даже не вибрировал, именно поэтому СынХен его и не слышал.
На экране светилось около сотни пропущенных вызовов и с десяток непрочитанных смс.А потом его затянула его звездная рутина. Неожиданно, последний текст ЧиЕна, который так настойчиво рекомендовал СынХен, утвердили и в немедленном порядке организовали запись. Начальству понравилось. Сингл был готов буквально в считанные дни.В короткий период разошлись новости, выпустили тизер, а потом менеджеры выдали новый график и начался двухнедельный промоушен.
К концу месяца Чхве чувствовал себя не лучше выжатого лимона, но все же, счастье било через край.
Он настоял на пересмотре еще нескольких песен, и, заметив положительную реакцию аудитории на тот рискованный эксперимент, продюсеры приказали готовиться к записи нового мини-альбома. Перед началом тяжелой работы СынХену выделили два дня отдыха, которые он собирался провести вместе с Квоном.Топ не сомневался, что ЧиЕн уже обо всем знает. Его песню крутили почти круглые сутки на всевозможных радио эфирах и телепередачах . Но все же поделиться радостью хотелось глаза в глаза. Хотелось обсудить, обрадовать, посоветоваться.
А еще больше хотелось попросить прощения, объясниться, обнять и больше никуда не отпускать.
Но все планы пошли прахом в первый же день «отпуска».
Утро не задалось еще с момента подъема.
СынХен запутался в одеяле и неуклюже свалился с кровати, при этом хорошо приложившись головой об угол тумбочки. В глазах тут же начали плясать звезды, но благо, что сознания он не потерял.
Потом он порезался бритвой, поскользнулся на влажном кафеле в ванной, обжег язык слишком горячим кофе и, отвлекшись на телефонный звонок, прожег в новой рубашке дыру утюгом.
И с каждой мелкой неудачей невнятная тревога в груди росла, грозясь вылиться за ее пределы, просочиться сквозь ребра и кожу, начиная медленно капать на пол.
А когда автомобиль отказался заводиться, у Чхве начали дрожать руки.Его накрыло какой-то невыносимой волной страха, он продолжал упрямо насиловать ключ в замке, пока с громким рыком мотор, наконец, не начал работать. СынХен выехал за ворота, совершенно забыв закрыть гараж, но это тогда мало его волновало.
Он проехал до ближайшего цветочного магазина. Купил букет невыносимо прекрасных, как сам Квон гортензий, и, на подъезде к нужному кварталу, тревога немного отпустила.
Чхве вышел из машины, щелкнув сигнализацией, взбежал на нужный этаж и застыл у знакомой двери.
Но даже через пять, десять минут ему никто не открыл. Он без устали жал на звонок, упрямо надеясь, что Квон-таки окажется в пределах досягаемости, но безрезультатно.
Страх вернулся с небывалой силой, и все, что СынХен мог слышать, это стук собственного сердца в ушах.
А потом его окликнула пожилая, сутулая женщина в черной одежде. Она поднялась по лестнице, сжимая руками небольшую сумку, а платком вытирая слезящиеся глаза.
Казалось, будто еще пару дней назад она была вполне привлекательной женщиной в возрасте, а потом что-то ее сломало и заставило в считанные часы состариться.
Спустя две минуты разговора, сердце и душа Чхве ухнули в пятки, больше не желая возвращаться на свое законное место.Это была мать Квон ЧиЕна.