Ты слышишь, Гил? (1/2)
Утро для Гила начиналось как и обычно… За исключением какого-то чувства, которое не давало ему покоя. Засело где-то под сердцем легким комком, похожее на котенка, что пригрелся у тебя на груди, и тихонько мурлыкало там себе, ни на секунду не давая забыть о своем присутствии. И герцог проснулся уже с ним. Он только открыл глаза, а уже знал, что все вроде бы и так, но в то же время сильно изменилось. Он полежал, привыкая к этому ощущению, и прислушался к урчанию где-то в груди. Ощущение непонятной легкости, вседозволенности и какого-то необъяснимого, очень уютного спокойствия царило сейчас на его душе.
И постепенно, робко, крадучись, мягко и несмело в сознание сонного Гила постучались воспоминания о прошедшей ночи, ненавязчиво прося разрешения занять свое место в его памяти навсегда. Деталь за деталью, узор за узором складываясь в затейливую вязь чувственных картин — они заполнили разум, щекоча мысли и играя с его ощущениями. Как наяву Гил снова почувствовал на своей коже отпечатки жарких губ; по предплечью, словно перышко, скользнули кончики осторожных, ласковых пальчиков. Он медленно выдохнул и попытался расслабиться, прокручивая в голове все детали прошедшей ночи и невольно ощущая легкую дрожь возбуждения.
Риэль. И непрошеная улыбка тронула губы герцога. Дверь тихонько скрипнула, прежде чем он успел разобраться со своими чувствами. Так же тихо звякнул чайный сервиз, когда Риэль опустил его на столик у окна. Через минуту послышался мягкий шорох отодвигаемых штор — тяжелые гардины из синего бархата разъехались в сторону, пуская в спальню океан солнечного света. Тихий скрип — это Риэль открыл окно, и в комнату ворвался озорной летний ветерок.
Ещё одно утро в его жизни. Ещё одно, но в то же время… первое.
Гил нехотя открыл глаза, уставившись в потолок. Ощущение спокойствия, тепла и уюта не проходило. И что-то теплое, маленькое, трогательно-нежное продолжало мурлыкать где-то под сердцем. Странно, даже не болела голова после вчерашних выпитых двух с половиной бутылок.
— Как вам спалось, хозяин? — раздался тихий голос юноши. Не глядя, Гил определил, что тот стоит у окна, сервируя столик для завтрака. По утрам герцог предпочитал есть в своей спальне. — Удивляет тот факт… что я вообще спал, — хриплым голосом признался Гил, проводя ладонью по лицу. И почти физически ощутил, как по губам раба скользнула легкая улыбка.
— Чай ждет, хозяин, — произнес Риэль. — Пора вставать, уже полдень. Вы спали как убитый.
— Что? Полдень? — Гил удивленно сел на постели.
Полдень… А ведь он всегда вставал рано, даже если его ночные бдения заканчивались буйной пьянкой в компании себя самого. Семь часов утра — его норма. Ну не мог он спать! Урывками, три-четыре часа в сутки… А тут… почти до полудня! — Я взял на себя смелость предположить, что хозяин захочет ванную с утра… — несколько смущенно пробормотал Риэль, зачем-то разглаживая салфетки под тарелками.
Гил лениво перевернулся на бок, демонстрируя явное желание остаться в постели. Ему больше было интересно наблюдать за лицом своего раба, на котором он с каким-то удовлетворением читал смущение и легкую неловкость. А еще оно светилось. От счастья. И внутренне Гил не мог не удивляться тому простому факту, что он был причиной этому. Всего одна ночь, да, Риэль?
И снова возник вопрос:
Неужели ты так меня любишь? Всего одной ночи хватило, чтобы твое лицо озарилось таким счастьем, такой радостью… И было странно знать, что он сам, по сути, еще недавно бывший мертвым человек, сумел осчастливить кого-то. Что произошло прошлой ночью? Это была взаимопомощь… Та маленькая толика счастья и поддержки, что требовалась им обоим. Как Риэлю это удалось — всего за какие-то несколько месяцев вытянуть его из его собственного ада, подарить успокоение и, более того, — заставить забыться. Забыться — это то самое, что было ему недоступно так долго.
Гил кивнул в ответ и, поднявшись с постели, шагнул к ванне, стоявшей на полу и испускавшей клубы пара. Неужели он настолько вымотался прошлой ночью, что даже не слышал, как в его комнате снуют слуги, внося ванную с водой? Или с некоторых пор его слуги научились быть бесшумными как кошки? Маловероятно. Значит, первый вариант. Герцог опустился в ванную, отметив про себя, что Риэль стыдливо отвел глаза. Чего раньше он обычно не делал. Эта ночь изменила в нем что-то? Почему он молчит, почему не смотрит, почему вообще ведет себя так, словно ничего не произошло? И тут же Гил отругал себя. Глупо было считать с его стороны, что после этой ночи что-то изменится в отношении Риэля к нему. Он уже любит его… И к тому же разве могут их отношения продвинуться дальше?
Гил ошеломленно замер, осознав, что только что вообще допустил такую возможность. Если он задался подобным вопросом, значит, уже автоматически подсознательно рассматривает перспективы будущего… Их будущего. Он встряхнул головой. И почувствовал робкое прикосновение губки к своему телу. Обернулся. Риэль поспешно опустил взгляд, осторожно водя по его спине намыленной губкой. Щеки его лихорадочно горели, и он посекундно косился на его предплечья и шею. Гил тоже решил посмотреть и обнаружил кучу царапин, синяков и засосов. Они особенно ярко выделялись на его бледной коже, создавая идеальный контраст с водопадом волос цвета черного дерева.
Эта процедура была для обоих не такой уж и необычной, ведь Риэль довольно-таки часто помогал своему хозяину принимать ванную. Но сегодня… сегодня все было не так.
— Риэль… — вырвалось у Гила. Юноша вздрогнул и еще ниже опустил голову. Гил успел заметить, как его язычок нервно скользнул по губам и тут же исчез.
— Хозяин, не нужно. — Тихий шепот отозвался в ушах громким набатом.
Юноша поднял голову и робко ему улыбнулся. В голубых глазах читалась спокойная, сосредоточенная решимость. Он едва заметно покачал головой, и весь поток слов, что собирался произнести герцог, застрял где-то в горле. Глаза раба просили его молчать.