Безысходность (2/2)
А Риэль просто старался быть рядом. Быть рядом и изливать свою любовь в виде преданности и послушания. Быть молчаливой опорой и поддержкой. Ему казалось, что заметить то, что он испытывает к своему хозяину, можно было невооруженным взглядом, но тогда почему тот ничего не видел вокруг себя? Закусив нижнюю губу, раб поспешил на кухню, все еще ощущая на своей левой ладони холод стали виальдэ. Вернувшись через несколько минут, он положил поднос, нагруженный едой, на столик рядом с креслом. Каждый вечер он приносил еду в эту комнату.
Сиреневая Гостиная, в которой счастливая госпожа любила заниматься рукоделием в этом самом кресле, что сейчас занимал хозяин, у окна, напевая себе под нос мурлыкающую песенку. Она просидела здесь последние месяцы своей беременности, рассказывая хозяину, любившему сидеть подле ее ног и обнимать ее колени, какое прекрасное платьице она сошьет их будущему ребенку. Уже на втором месяце хозяин запретил ей кататься с ним верхом — а она так любила своего Тью. Черный жеребец давно уже отправился вслед за своей доброй хозяйкой… И комнаты теперь унылого замка до сих пор наполняло эхо ее звонкого переливистого смеха… — Вина, хозяин? — почти прошептал Риэль, наклонившись над столиком в выжидающей позе. В ответ молчаливый кивок. Мужчина поднял руку и провел пальцами по своей бледной шее, словно что-то душило его. Его тихий вздох вклинился в уютную тишину и веселое потрескивание дров в камине.
Раб протянул своему господину бокал вина. Оно заблестело в своем хрустальном коконе, похожее на кровь. Мужчина взял бокал, непроизвольно сжимая хрупкую ножку. Поднеся его к глазам, он легонько щелкнул по тонкому хрусталю, расплескав несколько капель; бокал жалобно и протяжно звякнул. Несколько рубинов вина упали на кружево белых манжет, создавая зловещее впечатление. По коже Риэля снова побежали мурашки.
— Хозяин… — почти молящим шепотом начал он, и тут же его голос оборвался.
Как больно было смотреть на эти молчаливые терзания. Если бы он мог, то забрал бы его страдания себе. Юноше так хотелось встать на колени и начать умолять хозяина…
«Пожалуйста… перестаньте мучить себя… Я прошу вас…» Таль-герцог поднес бокал к губам, проигнорировав или не заметив молчаливой мольбы своего раба, помедлил и осушил его до дна. — Еще.
Риэль молча повиновался, наливая в протянутый бокал вина.
— Ваша рубашка… — несчастным голосом прошептал он. Хозяин едва заметно качнул головой, давая понять, что ничего страшного не случилось.
Поскольку он не отпускал его, Риэль осторожно опустился у его ног на пол и сел, замерев неподвижной статуей, словно верный пес. Он не решался прервать молчания своего хозяина. Не решался вот уже много вечеров. В груди давно уже поселилось отвратительное чувство тревоги, свившееся в не отпускающий тяжелый комок где-то под сердцем. Так мучительно было наблюдать, как его любимый терзает себя день за днем, все глубже погружаясь в беспросветную тьму отчаяния. И он ничего не мог сделать. Потому что в тот день, когда умерла госпожа Ильдэйн, для таль-герцога умер весь мир. Он перестал что-либо замечать. К счастью, в королевстве началась война, и хозяин был вызван на поле боя. Он вернулся через год, изменившийся, справившийся со своим горем, превратившийся в молчаливого и спокойного… но неживого человека. За второй год после смерти госпожи хозяин в совершенстве овладел искусством виальдэ. И только это спасало хозяина от того последнего шага, который отделял его от падения в бездну.
— Поешьте… — не выдержал Риэль. Голос его звучал хриплым бесцветным шелестом опавшей осенней листвы. Хозяин оторвался от своих мыслей и перевел на него взгляд. — Не могу. — Спокойная констатация факта.
Риэль закусил губы, плавно перетекая вплотную к ногам своего господина. Он не осмелился положить руки ему на колени, но боги знают, как до боли ему хотелось прикоснуться к своему хозяину. Виднеющаяся в распахнутом вороте белоснежной рубашки бледная кожа так манила его… Его пальцы дрожали от напряжения и желания скользнуть по груди мужчины, когда юноша напряженно вцепился в подлокотники кресла, чтобы не совершить этой опрометчивой глупости, которая отдалит его от любимого еще больше. — Я прошу вас, хозяин… — прошептал он.
Каждый вечер господин просил его принести ему ужин. И каждый вечер он почти не притрагивался к еде. — Вы должны поесть. Хоть немного… Мужчина сжал ножку бокала, сделал еще один глоток и откинулся на спинку кресла с тяжелым вздохом. Безучастно глядя в потолок, он едва слышно произнес: — Риэль… — Да, хозяин.
— Скажи мне, что я справлюсь. — Вы справитесь, мой лорд.
— Спасибо. Хозяин перевел на него взгляд, чуточку потеплевший, и слабо улыбнулся. «Вы справитесь, мой лорд. И я всегда буду с вами… чтобы любить… Чтобы не дать сделать вам этот последний шаг в бездну».