Часть 2. (1/1)

Джордж терпеть не мог, когда Гай покидал Ноттингем без разрешения, но ему было плевать. Он сам удивлялся своему безразличию. Страх, довлевший над ним долгие годы, улетучился той ночью, которую он провел на дереве с бастардом графа Локсли. Гай усмехнулся, вспомнив, каким борцом со злом выставлял себя старый рыцарь. Вспомнились рубцы под пальцами и сиплый голос в темноте: "Жалко, что не ты мой отец... Жалко, что не ты мой брат..." Доверчиво прижавшееся к нему тело. Слова кузена, случайно подслушанные ночью, заговор против короля, против Локсли. "Если он захочет присоединиться к нам, тем лучше. Если же нет, то у него обширные владения, которым нужен хозяин помоложе и поумнее".Гай не знал, что гнало его сейчас в Шервуд: память о той ночи и утре, которые стали нежданным подарком судьбы, или желание предупредить Уилла об опасности, грозящей его отцу. Пусть даже тот не заслуживал помощи. Или, может, ему просто хотелось под любым предлогом снова увидеться с Уиллом?Дорога к Шервуду показалась Гаю невероятно долгой. Он не представлял, что скажет Уиллу, как объяснит свой приезд. Не знал даже, увидит ли его. Решив разобраться со всем на месте, Гай пришпорил коня и направил его вперед, к поляне, где они впервые встретились, и дальше. Хижина покосилась еще больше, стены просели, камышовая крыша свисала почти до земли.Спешившись, Гай наклонился и заглянул внутрь. Было пусто, и от этой пустоты ему захотелось выть в голос. На что он надеялся, приехав сюда? Что Уилл будет ждать его? Глупо и по-детски наивно. Черти бы подрали эту проклятую ночь!Гай опустился на белый валун, наполовину вросший в землю, и закрыл глаза. На душе было так тоскливо, что хоть в петлю лезь. И где искать Уилла? Не может же он заявиться к Локсли и потребовать встречи с его бастардом.Рядом хрустнула ветка, и Гай открыл глаза, решив, что это Темпест. Но перед ним стоял Уилл. Взъерошенный, все в той же драной рубахе, он скрестил руки на груди и хмуро смотрел на Гая. Ни дать ни взять волчонок. Вон, даже глаза зеленые. На поясе у него висел широкий кинжал в потертых ножнах.— Зачем пришел?Гай сглотнул. Простой вопрос, ответить на который было неимоверно тяжело. Вместо слов он поднялся и сгреб Уилла в охапку. Тот напрягся, но потом неловко положил руки Гаю на пояс.— И как нам теперь быть? — нарушил молчание Гай, с наслаждением вдыхая горький запах его волос и пота. Уилл молчал. Наконец он поднял голову и заглянул в глаза Гаю.— Почему ты ушел?Гай с силой стиснул его в объятиях.— Ушел и ушел, — проворчал он. — Но теперь-то я здесь. И ты тоже... здесь.Уилл хмыкнул и вдруг улыбнулся, а потом обхватил ладонями лицо Гая и поцеловал. Поцелуй был голодный, грубый, с привкусом крови — Уилл прикусил ему губу. Наконец он отстранился, отступил на шаг.— А где мне еще быть, — Уилл пожал плечами. — Для отца меня все равно что нет. Вся его любовь — для моего старшего законного братца. И матери нет больше. Дом забрала ее родня. Я ушел в чем был. Им я тоже не нужен, там своих семеро по лавкам.Гай протянул руку, растрепал и без того взлохмаченные светлые волосы. Уилл смотрел настороженно, взгляд был острый, как будто в зрачках притаились клинки.— Ты мне нужен, — сказал Гай, глядя ему в глаза. — И я что-нибудь придумаю.Уилл отступил еще на шаг.— Да ну? Зачем я тебе, Гай? То, что было здесь — это тебе нужно?Гай опустил голову, но тут же снова взглянул на Уилла. Тот, криво усмехаясь, ждал ответа.— Не только. Мне нужно, чтобы ты был рядом. Я не знаю, почему.— Девки наскучили?Гай покачал головой. Горло перехватывало, сердце бешено колотилось, и он не мог подобрать слов, чтобы описать то, что чувствовал. Он и сам не понимал, что с ним творится.— Ну, так какого черта? — Уилл развернулся, собираясь уходить. Гай шагнул к нему, схватил за плечо и выпалил, облекая чувства, эмоции, боль в те слова, что смог подобрать:— Потому что у меня тоже никого нет! И потому что шериф, мой кузен, задумал уничтожить твоего папашу, а потом прибрать к рукам Локсли!Уилл медленно обернулся, уставился на него почти с ужасом. Гай попытался проглотить вставший в горле комок. Губы Уилла сжались в тонкую линию. Потом он сбросил руку Гая и почти бегом скрылся в зарослях. Гай не стал догонять его. Тяжело опустившись на траву, он обхватил голову руками, словно это могло принести облегчение. Перед ним снова разверзлась пустота, скаля беззубые десны и ухмыляясь.Рядом зашуршало, и на плечо легла твердая рука. Открыв глаза, Гай обнаружил, что Уилл сидит перед ним на корточках. От нахлынувшего облегчения он на какое-то время забыл, что умеет говорить, просто привлек Уилла к себе и уткнулся лбом ему в грудь. В кронах пели птицы, и солнечные лучи тонкими золотистыми нитями пробивались сквозь зеленый полог. В нескольких ярдах слева тихо фыркал Темпест, переступая с ноги на ногу и пощипывая траву.— Когда шериф нападет на отца? — спросил Уилл напряженно.— Сегодня ночью, — ответил Гай. — Предупреди его. Мне плевать на него и на Локсли. Я пришел сюда не ради них.Уилл вздохнул, его руки медленно, словно нехотя скользнули Гаю под рубаху.— И чего ты ждешь в благодарность? — поинтересовался он.Гай пожал плечами.— Ничего не жду.Уилл отодвинулся, сел на пятки, в зеленых глазах промелькнуло странное выражение.— Не пытайся казаться лучше, чем ты есть, — он криво улыбнулся и потянул завязки на своих штанах. — Ты такой же, как и твой драгоценный шериф. Скажи прямо, чего ты хочешь за спасение отца, и ты это получишь.Гай молча сгреб Уилла за шиворот, перекинул через колени и несколько раз увесисто приложил ладонью по тощему заду. Затем спихнул на траву и поднялся, глядя на него сверху вниз.— Дурак я был, что пришел сюда. Пусть кузен и сволочь, но он все равно лучше тебя, — Гай с трудом перевел дыхание, в груди как будто лежал увесистый камень. — Он хотя бы бьет, не таясь.Он пошел к Темпесту. Сердце едва билось под тяжестью черной тоски и боли. "Ты тупица, Гай, сделай одолжение, не думай!" Кузен был прав, мечты и надежды, раздумья — все это не про него. Слишком больно потом падать с вымечтанных небес на грешную землю. Да и есть ли эти небеса? Если и есть, то не для него.— Гай! — голос за спиной дрогнул.Гай застыл на месте, потом медленно обернулся. Уилл просил прощения по-своему. Не словами. Словами он мог только ударить, укусить. Он вцепился в ворот дублета Гая, дернул к себе и прижался губами к его губам. Когда обоим перестало хватать дыхания, они еще какое-то время просто стояли, обнявшись.— Я отвезу тебя к границе отцовских владений, — сказал Гай чуть погодя, — предупреди его. И возвращайся, я буду ждать здесь.— А потом что? — Уилл машинально водил пальцами по ножнам на поясе.— Потом мы уедем, — ответил Гай, глядя на собственные сапоги.— Куда?— Да куда угодно, — Гай заставил себя поднять голову. — Назовемся братьями, найдем жилье, я научу тебя сражаться. Быть наемником — не самая плохая судьба. Уж точно получше, чем прислуживать чокнутому шерифу или шляться по лесам. Не бог весть что, конечно, зато сможем быть вместе.Уилл долго смотрел на него, затем ухмыльнулся.— Хорошо. А я научу тебя метать ножи.— Договорились, — серьезно кивнул Гай, чувствуя, как исчезает тяжесть внутри.Вернулся Уилл под вечер. Вместо старой рубахи на нем была другая, не новая, но добротная, потертые кожаные штаны заправлены в короткие сапоги. На плече висела большая холщовая котомка. Однако выглядел он устало, и взгляд был какой-то затравленный. Сбросив котомку на землю, он зло пнул торчащий из земли корень.— Что стряслось? На тебе лица нет, — встревоженно спросил Гай.— Он не поверил мне, — мрачно отозвался Уилл. — Сказал, что это бредни глупого мальчишки. Велел Данкану собрать для меня еды и бросил мне под ноги пару золотых. Он решил, что я льщусь к нему, чтобы заслужить его доверие, — последние слова Уилл почти выкрикнул, сжимая кулаки.— Иди сюда, — Гай обнял его, с радостью ощутив ответное объятие. В тот миг он был даже благодарен старому лорду, хотя ему и было бы трудно объяснить, почему. Уилл тяжело дышал, потом плечи его задрожали. Гай не знал, сколько они так простояли. Наконец Уилл перестал вздрагивать, высвободился и резко отвернулся, пряча покрасневшие глаза с мокрыми ресницами. Гай подумал, что, пожалуй, завидует ему — сам он не мог плакать уже очень давно.— Что ж, старик сам виноват, — жестко сказал он. — Заночуем сегодня в скалах, а дальше будет видно. А еда нам пригодится, как и деньги, молодец, что взял. Ого, тут и одежда есть, совсем хорошо. Пойдем, а то уже темнеет.Невысокие известняковые скалы были изрезаны пещерами. Здесь было сухо и холодно, но Гай быстро отыскал небольшую пещерку в глубине и перетащил туда запас хвороста и сухотравника. Пока он разжигал костер, Уилл вытащил из котомки холодную жареную баранину, несколько луковиц и лепешку. Почистив одну луковицу, он положил мясо на лепешку и протянул все Гаю.— А ты? — спросил тот.Уилл покачал головой.— Я не хочу. Поел на кухне в замке, пока Данкан собирал все это для меня.Гай вытащил нож и разрезал мясо пополам.— Съешь, когда захочешь.Уилл завернулся в плащ Гая и сгорбился у костра.— Все-таки ты любишь отца, — сказал Гай, качая головой. — Боишься за него, да?Уилл еще ниже опустил голову, волосы упали на глаза. Гай с минуту смотрел на него, потом насадил свой кусок баранины на нож и принялся поворачивать над огнем.В молчании он поел, время от времени глядя на клочок быстро темнеющего неба, который было видно с его места. Уилл так и сидел неподвижно, уставившись в костер. Гай не знал, что делать. Он не привык принимать решения, обычно все решали за него.— Вставай, поедем в Локсли, — наконец произнес он. Уилл выпрямился, на лице, в глазах отразилась целая буря эмоций: страх, потрясение, надежда, боль.Гай вздохнул. Что ж, если за доверие и любовь нужно платить, он заплатит. Любую цену. На сердце вдруг стало спокойно и тепло.Достав из мешка два шаперона и подбитую потертым, но все еще теплым мехом куртку из плотного зеленого сукна, он заставил Уилла одеться. Второй шаперон Гай надел сам — капюшон лишним не будет. Потом они с Уиллом вышли к небольшой ложбине, где пасся Темпест. И в сгустившемся мраке Гай слабо улыбнулся мерцающим в далеком небе звездам.На подходе к замку их встретил запах гари. Уилл тревожно привстал в седле, рискуя слететь с коня. Гай обхватил его за талию, удержав на месте.— Тише, сиди спокойно. Надо удостовериться, что они убрались. Не хотелось бы объяснять кузену, какого дьявола я делаю здесь вместе с тобой.У ворот были заметны следы борьбы: земля вспахана множеством ног, кое-где виднелись обрывки белой ткани. Здесь Гай позволил Уиллу сойти с коня и сам спешился. Подняв довольно большой обрывок грубого сукна, Гисборн разрезал его на две длинные полосы.— Завяжи лицо. И капюшон надень.Ткань едко пахла щелоком и кровью. Гай повязал полосу так, чтобы видны были только глаза, натянул капюшон. Темпест тревожно заржал, ему не нравился запах.— Держись рядом, — велел Гай Уиллу, который, впрочем, и так шел с ним след в след. По перекинутому через ров подъемному мосту они добежали до замка. Здесь еще сильнее разило гарью и паленым мясом. Уилл с такой силой вцепился в руку Гая, что тот скрипнул зубами от боли, но отталкивать не стал. Изнутри доносились голоса, смех — видно, кто-то еще оставался. Гай обнажил меч и краем глаза увидел, что Уилл вытащил кинжал.— Если кто полезет к тебе, бей не раздумывая, — шепнул он. В ответ раздался злой смешок, и у Гая мелькнула мысль, что, похоже, он сказал такую же глупость, как если бы пытался учить убивать волка.Они прокрались к жилой части и подобрались к главной зале. Гай раздумывал, как бы заглянуть внутрь, оставшись незамеченными, как вдруг раздался протяжный мучительный стон. Уилл зарычал и кинулся вперед. Гай едва успел ухватить его за пояс штанов, дернуть к себе и свободной рукой зажать рот. В ребро ладони тут же вонзились острые зубы.— Тише, дурень, — прошипел Гай ему в ухо, морщась от боли в прокушенной руке и радуясь, что хоть кинжалом в бок не получил, — и отца не спасешь, и нас погубишь!Уилл перестал вырываться и разжал зубы, но Гай продолжал держать его, опасаясь нового рывка.— Давай же, признайся, что поклонялся дьяволу! — насмешливый голос резанул по ушам и где-то глубоко внутри оборвались последние нити, связывавшие Гая с прошлой жизнью. — Признайся, и я убью тебя быстро.Уилл сипло дышал сквозь зубы, и Гай чувствовал, как дрожит от напряжения его тело.— Здесь есть другой подход к залу? — шепотом спросил он.Уилл кивнул, чуть повернувшись. Стала видна повязка на лице, заляпанная кровью из прокушенной руки Гая.— Иди за мной, — одними губами произнес он.Они прошли по длинной галерее, опоясывавшей зал поверху. Пришлось пригнуться, чтобы их не заметили люди шерифа. Их было шестеро, все в белых одеяниях и с наброшенными на лица капюшонами. В центре, обнаженный и растянутый за руки и ноги, на железной решетке лежал лорд Локсли. Лицо хозяина замка было искажено мукой, но он был еще жив. Уилл судорожно вдохнул, прижавшись лицом к каменной резьбе, сквозь которую было видно происходящее в зале.— Ну, хорошо, — зло рассмеялся Джордж Ноттингемский, поворачивая в жаровне железные прутья, — я давно хотел попробовать этот способ убеждения. Мне частенько хотелось проделать это с моим дорогим придурочным кузеном, но кто тогда стал бы развлекать меня? Впрочем, думаю, его очередь скоро наступит, слишком уж он строптив стал в последнее время.Гай скрипнул зубами, глядя, как шериф вынимает раскаленный прут и медленно приближает его к глазам жертвы. Уилл скользнул дальше, Гай, беззвучно чертыхаясь, последовал за ним.Лестница вела на возвышение, где обычно во время приемов и пиров ставили помост со столами для хозяев замка и почетных гостей. Здесь же была и подставка с оружием. Арбалет был всего один, зато было несколько кистеней и пара отличных мечей. Гай вложил болт в ложе и натянул арбалет. Его вдруг охватила холодная рассудочная ярость. Прикончить Джорджа — одним махом разрубить все узлы. Как ближайший родич, он вполне может не только унаследовать владения, но и занять его должность. Тогда никто не помешает ему оставить при себе Уилла.Поудобнее пристроив арбалет, Гай направил прицел в грудь кузена, который в своей обычной манере глумился над беспомощным пленником. Лорд Локсли отчаянно бился, пытаясь высвободиться. Гай даже с такого расстояния видел, как покрываются волдырями его щеки. Лежащий рядом Уилл скрежетал зубами, однако предоставил действовать Гаю. У того не было ни времени, ни желания утешать его. Поглощенный собственной жаждой мести, он тщательно прицелился и спустил пружину. И надо же было именно в этот миг старому рыцарю неимоверным усилием разорвать веревки и вскинуть тело в попытке дотянуться до мучителя. Болт вошел точно в висок. Уилл коротко взвыл. Гай толкнул его к галерее.— Это там! — заорал Джордж Ноттингемский, указывая на возвышение и прячась за спиной рослого солдата. — Поймайте их живыми!Его вопли отражались от каменных стен. Гай перекатился на бок, быстро перезаряжая арбалет, и успел как раз вовремя. Голова первого стражника появилась над кромкой возвышения. Гай выстрелил не целясь, услышал глухой треск и, не оборачиваясь, на четвереньках рванул к галерее.— Вниз, быстро, — шепнул он Уиллу, который пребывал в прострации. — Да шевелись ты, или на папочкино место захотелось?Они нырнули в промозглый мрак. Гай свистнул, подзывая Темпеста. Дело нескольких секунд — вскочить в седло, втащить Уилла перед собой и дать коню шпоры. Он не оборачивался и надеялся, что в такой темноте даже если им вслед будут стрелять, то промахнутся.— Прости, я не думал, что так выйдет! Ты ведь видел, он вскочил неожиданно. Я целился в кузена, а попал... прости меня, Уилл!— Ты убил его, — Уилл оттолкнул Гая. Его колотило, как в лихорадке, лицо было белое как полотно. — Ты... — он задохнулся, из груди вырвалось сдавленное рыдание. — Отец... ох... отец...Гаю хотелось завыть. Неужели это случайное, поистине по воле злого рока убийство встанет между ними? Неужели он потеряет Уилла, только обретя его? Он тяжело опустился у стены.— Если бы я мог умереть, чтобы твой отец жил, я бы умер, — глухо сказал он, не надеясь, что поглощенный горем Уилл его услышит. — Если бы я только мог...— Нет! — срывающийся голос полоснул по сердцу. — Если еще и ты умрешь...Уилл сполз рядом с ним и зарыдал, уже не сдерживаясь, отчаянно, громко, взахлеб. Гай притянул его к себе. Тот скорчился, уткнулся ему в колени, а Гай гладил его по спине, не зная, как утешить. Прошло немало времени, прежде чем Уилл, выплакав свое горе, уснул как убитый.Гай укрыл его плащом и подбросил хвороста в костер. На душе было неспокойно. Что, если Джордж видел его? Хотя лицо его было закрыто, но чем черт не шутит?Следовало обдумать дальнейшие действия. В Ноттингем возвращаться опасно. Тогда куда? Продать меч? Но кому? Гай не привык думать так много, обычно за него это делал Джордж. От попыток найти выход в голове царил полный хаос. И если бы не вздрагивающий во сне Уилл, Гай, возможно, обдумал бы и мысль о возвращении. Но Уилл был той ниточкой, что намертво привязала его к жажде свободы. Ему было ради кого искать эту свободу, искать новые пути, вдали от Ноттингема.От долгого сидения в одной позе тело затекло. Осторожно приподняв Уилла, Гай вытянулся у стены и прижал его к себе. Тот заворочался и повернулся спиной, свернувшись калачиком в его объятиях. У Гая перехватило дыхание, так доверчиво выглядел этот жест. Он уткнулся лицом в пахнущий травами затылок. Этот запах будоражил, но и успокаивал. Гай сам не заметил, как его сморило, и он провалился в сон.Три дня они провели в пещерах. Уилл был молчалив и мрачен, часто огрызался, но больше не плакал. Гай терпел, чувствуя вину, пусть это и была случайность. В глазах Уилла он видел звериную злобу и ненависть. Утешало лишь то, что ненависть эта была направлена не на него, а на шерифа.На четвертый день Уилл поднял Гая с утра пораньше, молча бросил ему шаперон и плащ. Гай оделся и надвинул капюшон пониже, наполовину скрыв лицо.— Они могут попытаться тебя убить, — сказал Уилл, взбираясь на спину Темпеста. — Но я смогу убедить их, что ты будешь нам полезен.— Я никого не буду ни в чем убеждать, — угрюмо пробормотал Гай, запрыгивая следом. — И вообще, я не мастер трепать языком. Думаю, это плохая идея.— Другого пути у нас нет, — Уилл перехватил руку Гая и бесцеремонно положил на собственную талию. — Так что доверься мне.— И быть убитым лесным сбродом? — Гай вздохнул, трогая коня. — Ну да ладно, всяко лучшая смерть, чем та, что готовил для меня кузен.— Просто доверься мне, — Уилл сжал его руку в своей, — я ведь тебе доверился.Гай не удержался и коснулся губами его затылка.— Вот, доверяюсь.Лесная братия встретила их недружелюбно, если не сказать больше. Гай уже был готов к тому, что сейчас отправится к праотцам, но Уилл встал между ним и разбойниками, загораживая от ножей и стрел. Те нехотя опустили оружие.— И что же привело в наши края, твоя светлость? — насмешливо произнес рослый щербатый мужик в одежде, явно снятой с какого-нибудь убитого купца или лорда. Уилл оскалился, положив ладонь на рукоять кинжала.— Как насчет того, что Гай пытался спасти моего отца, твоего сеньора, Риген? И за это шериф пригрозил освежевать его заживо.На поляне воцарилось молчание. Потом Риген заговорил снова.— А с чего бы вдруг братцу шерифа идти против него и спасать вашего отца, мастер Уилл?— С каких это пор я обязан давать тебе отчет? — Уилл шагнул вперед, глаза его сузились, а рука потянула из ножен кинжал. Риген попятился. — Разве моего слова недостаточно?— Слово словом, но это же Гай Гисборн! — заметил коренастый невысокий парень.— И он теперь на нашей стороне, — припечатал Уилл, обводя всех таким взглядом, что больше никто не рискнул возразить.Не сразу, но разбойники смирились. Впрочем, Гаю от этого было ни холодно ни жарко. Для него был важен только Уилл. Тот принимал его отношение и отвечал, как умел. А еще иногда рассказывал о себе. Гай узнал, что его настоящее имя — Уилл Скэтлок, а прозвище Скарлет он получил за склонность частенько пускать в ход нож, которым владел в совершенстве. Что ему восемнадцать, а не шестнадцать, и что худоба его обманчива: тощий, но жилистый, он был достаточно силен, чтобы сбить Гая с ног в драке. Что он любит быть сверху, даже отдаваясь, и терпеть не может проигрывать в споре.Гай сопровождал его почти везде, поддерживал и оберегал, где тайно, а где и явно. Несколько раз они столкнулись с ноттингемскими наемниками, которыми теперь командовал сэр Илеан. Однажды получилось вытащить из ловушки почти всю банду, после чего косые взгляды прекратились. Гая по-прежнему сторонились, но это было скорее по его желанию. Он не хотел становиться для них своим, не желал иметь с ними ничего общего.— Если бы не ты, я бы бросился на меч, — сказал он как-то Уиллу, уже после того как вернувшийся из Святой земли Робин Локсли возглавил разбойников, превратив их в сплоченный и опасный отряд. — Нет у меня ничего общего с ними и быть не может.— Так ты здесь ради меня? — Уилл прищурился, а потом внезапно рассмеялся и ушел, оставив его в недоумении.Той же ночью он тихо разбудил Гая и увел в хижину, где они впервые были близки. Застеленный линялыми шкурами пол был не самым мягким ложем, но обоим этого вполне хватало. Уилл отдавался страсти так, как делал все, чем бы ни занимался — с жаром и безрассудной яростью. Упираясь руками в грудь Гая, он поднимался и опускался на его бедрах, почти не позволяя ласкать себя. А когда тот был уже близок к вершине, взял его руку и положил на свой член. Кончили они почти одновременно и долго лежали обнявшись, не имея ни сил, ни желания говорить. Потом Уилл оделся и, не сказав ни слова, выбрался из хижины. Гай чувствовал, что сейчас за ним лучше не ходить. Он натянул на себя плащ, подсунул под голову бригандину, но заснул только под утро.