Переведи меня через Шиккард. Ненарушаемая клятва (2/2)
- Сюда не переберутся?- Так отрядов на берегу сколько! С востока на запад, везде. Разве что по Пустыне обогнут, но это вряд ли.
- Отряды? Твои отряды второй день самозванца найти не могут.- Найдут. Деревни прочесывают, куда он денется. Он же человек, не зверь, вечно в лесу торчать не будет. И шерна поймают, он непременно обнаружит себя. А я, дядя, вот что думаю - пора на Юг перебираться, пора. Груз ведь так в порту и стоит. Может, поселенцыуже завтра решат, что с них хватит - а тут пожалуйста, порох. А если не решат, я знаю, где его опробовать, чтобы проверить. Помните, я говорил вам про отдаленную гору? Шиккард...В Табире тоже наступил вечер. Закончился третий день с того судьбоносного решения, а развязка все отодвигалась. Северяне прекратили всякую торговлю, это еще можно было пережить. Правда, высказывали недовольство ремесленники, не находящие сбыта для своих изделий. Но полная неизвестность страшила больше, чем финансовые неурядицы. Поселенцы готовились то к переговорам, то к карательной операции, ждали, то предавались надежде, тоотчаивались, и желали только одного - чтобы ожидание завершилось. А Севин, похоже, объявил южной столице бойкот и на том успокоился.
Пока что Каменное сердце вооружалось. Стройка затихла, кирпичные мастерские производили катапульты и каменные ядра - хотя, конечно, такие орудия помогли бы при штурме города, и куда меньше годились для обороны от летучего войска, они давали хоть иллюзию безопасности. Оружейники мастерили арбалеты. С дозорных башен часовые вглядывались в небо. Лишь бы успеть подать сигнал! Шерны же будто сговорились с первосвященником Севином и игнорировали Южную столицу, рассчитывая измотать горожан ожиданием.
Анна на закате вышел из дома и остановился у ограды. Вообще ему полагалось безвылазно сидеть в комнатах и ни с кем, кроме прислуги, не общаться, но последние три дня иренарх был слишком озабочен другими проблемами, чтобы так уж пристально за этим следить. Да исегодняшние охранники были неплохими ребятами, не сделали никаких попыток указать узнику его нынешнее положение. Так что Анна спокойно наслаждался теплым тихим вечером, чудеснейшим временем суток на Луне.
Проходил мимо Влазимиж, мастер-кирпичник, остановился побеседовать. Вета, вышедшая на крышу вытрясти половики, немедленно свесилась через заграждение: не полезут ли охранники власть свою показывать и запрещать старому воеводе говорить с кем бы то ни было. Но солдаты играли в кости, повернувшись к Анне спиной, и стряпуха успокоилась.Влазимиж тоже покосился на охранников и спросил:- Не надоели? А то смотри... Сейчас под шум можно им и разъяснить чего.- Да нет. Ты сам как? Как дела?- Стоит стройка, - кирпичник неопределенно пожал плечами. - Люди как затаились. То ли жить дальше, то ли нет, то ли на Север кто-то возвращаться думает. Только это не дело. Мы вернемся, шерны за нами пойдут, опять нигде от них покоя не будет.
- Пока они передышку дали,- заметил Анна.- Да, сегодня уже вряд ли, сколько там до захода, тридцать часов. Мы тут пока выкопали у меня во дворе колодец и удумали одну штуку. Может, и чудищ получится удивить, нет - для другого предназначим...С крыши донесся крик Веты. Одновременно ударил колокол, не центральный, у сейма, а на дозорной башне. Сбоку от закатного солнца потемнело небо, закрытое единой пеленой мрака. Эту картину Анна и кирпичник видели уже десятки раз, но сердце замерло, как в первый.Шернов сегодня встречали редкие выстрелы. Боеприпасов в Каменном сердце осталось совсем немного, горожане просто не имели права использовать впустую даже один патрон. Влазимиж с сердцем ударил кулаком по ограде:- Ну, бывай... Вернусь, поговорим!- Стой! - Анна в мгновение ока очутился у выхода. - И я с тобой. Сейчас каждый важен.Охранники тоже подбежали к калитке.- А как же... - начал один. - Нам же отвечать, если что!Второй просто сплюнул, указал на небо и отпер дверь:- Уцелеть постарайтесь.
Вета, спустившаяся во двор, смотрела вслед удалявшейся по улице четверке. Вдали над крышами взметнулось пламя первого пожара.У кирпичной мастерской громоздилось странное сооружение. Анне некогда было его разглядывать, он только удивился огромным пустотелым трубам местных хвощей, продетых одна в другую и подсоединенных к какой-то неизвестной машине с рычагом.У подножья механизма предусмотрительно положилипару топоров и меч. Анну больше интересовал арбалет, который Влазимиж бросил ему в руки. Собственную винтовку у старого воеводы изъяли уже давно.- И без ружей против них воевали, - прорычал кирпичник, заряжая свой арбалет. Ружье у него тоже было, но мастер перекинул его за плечо, рассчитывая беречь патроны и использовать их лишь в последний момент. У странного механизма остановился новыйпомощник кирпичника и взялся за рычаг.Над улицей появились снижающиеся шерны. Горящая стрела упала рядом с Анной, успевшим отпрыгнуть в сторону.- Ну, давай! - воскликнул Влазимиж, пуская стрелу.И в зависшую над людьми стаю ударила струя воды из торчащего вверх, как пушка, толстого ствола хвоща. Шерны, не ожидавшие такой встречи, разлетелись в разные стороны. Нескольких ослепших от водяных брызг первожителей подшибли выстрелами - ружейными или просто стрелами. Еще трое крылатых чудищ рухнули вниз в снопе искр, хотя в них никто не целился. Черные обугленные тела несколько секунд бились в судорогах - совсем, как люди, пораженные зарядом шерновых лап, - и замирали неподвижно.- Вот как! - весело крикнул Влазимиж. - Тварей их же оружием!
Он хотел сказать еще что-то, но осекся, повернулся к Анне и повалился на бок. Пущенная сверху стрела пробила шею кирпичника насквозь. Подмастерье выпустил бесполезный теперь рычаг и подхватилс земли приготовленное заранее оружие.
- Прячься, старик! - процедил он сквозь зубы. Анна усмехнулся, чувствуя себя помолодевшим лет на пятнадцать,и поднял другой топор.Шерн заговорил ночью. Стояла страшная тишина, только потрескивал костер посреди землянки. Дремали все, даже вызвавшийся караулить Донат. Мэсси ближе к полуночи вдруг проснулся, вскинулся - шерн лежал на прежнем месте, не двигаясь. Выворотеньпо привычке свернулся клубком у огня, Вислава забилась в самый дальний угол землянки, хотя ямавсего-то быланесколько шагов в длину и ширину.Мэсси толкнул Доната - тот засопел во сне, но глаз не раскрыл.- Эх, ты, сонная ящерица, а еще сторож, - пробормотал Мэсси. Будить беднягу не стоило, он и так вымотался за день. Мэсси сам проверил путы на лапах шерна. Тот лежал, как мертвый, не обращая ни на что внимания.- Голодный? Пить хочешь? - спросил Мэсси шепотом. По лбу пленника пробежали зеленоватые полосы, и он ничего не ответил.- Ну, дело твое, - Мэсси подкинул пару веток в костер. Часть дров оставалась наверху, в яму просто все бы не поместилось.В землянке было зябко, а уж какой холод свирепствовал сейчас снаружи...Мэсси вдруг представил себе лес, побережье, всю обитаемую сторону Луны, и самого себя - забившегося в яму зверька. Хрупкая серебристая оболочка, окутавшая половину огромного шара, а что за ней? Пустота, пустота. В невообразимой дали другой шар, говорят, прекрасный, говорят, светлый, люди там мудры и могучи,а так ли это? Что можно знать о планете, которая сияет на горизонте. Уж и Братьям истины поверишь, которые ищут правду не в небесах, а рядом.Ему стало одновременно смешно и тоскливо. Вот что делает с человеком одиночество, неизвестно, удастся ли обойти храмовую стражу, да и сколько еще времени ему даст кровавый кашель. А туда же - сидит и думает. Лучше проверить еще разок веревки на лапах шерна и лечь подремать.Неожиданно оказалось, что шерн говорил на цветовом языке, правда, полуотвернув голову. Мэсси не мог полностью разглядеть слов, тем более, отблески костра примешивались к свечению лба первожителя.- Повтори, я не разобрал.- Тупица, - проворчал шерн, поворачиваясь. - Я спрашивал, откуда ты разбираешь наш язык. Но разбираешь ты его так же плохо, как и все вы, так что можешь не отвечать.- Как хочешь, - Мэсси присел рядом с пленником. Костер горел ярче, шерсть первожителя мягко поблескивала в свете пламени, и казалось, что рядом с живым существом теплее. - А мы могли бы поменяться. Ты мне про то, как попал на этот берег, я тебе про то, откуда знаю ваш язык.- Пес. Глупый длинный пес. Было бы, на что меняться.- Мы переправили бы тебя обратно, смотри. Здесь ты рано или поздно попадешься солдатам с ружьями.- Много помогли ваши ружья в горах.- Много поможет тебе твоя спесь?- Почему тебя ищет стража? - спросил неожиданно шерн.- Ты мне не хочешь отвечать, почему я тебе должен?- Дурень, - усмехнулся шерн.По его лбу опять побежали злорадные ало-зеленые цвета. - Потому, что тебе мои ответы нужны, а мне на твои наплевать.- Знаешь, без твоих ответов может погибнуть и вся Луна. Мы бы предупредили поселенцев у гор, чтобы они не подпускали к ним северян с их порохом. А ты бы предупредил своих. Подумай.- Подумаешь, какая великая ценность - жизнь.- Не говори только за себя. А все прочие шерны? А ваши дети? А трава, деревья, животные, в конце концов?- Мать-Луна все равно давно пережила свой расцвет, - лоб шерна сделался серым и блестящим, как сталь. -Мудрость в том, чтобы не противиться неизбежному и не пресмыкаться перед врагами ради лишнего часа жизни.
- Старый Корнут говорит, что Луны хватит еще на тысячу тысяч оборотов. Разве это лишний час?- Какой знающий пес, - шерн снова усмехнулся. - Набрался где-то умных словечек. Как тебя проморгали в Герлахе? Ты не похож на выворотня.Мэсси пожал плечами:- Ты же молчишь, ну и я откровенничать с тобой не буду.- Я ничего бы не сделал той девке, - вдруг сказал шерн.- Что? - не сразу понял Мэсси.- Выворотень перебил мне сухожилие, - шерн сжал и разжал пальцы на раненой руке. - Теперь в этой руке Благословенного заряда нет. Может быть, он восстановится, но не скоро. Клянусь посмертием. Развяжешь? Или не будешь врать, что способен мне поверить?- Но обычная сила же при тебе? - Мэсси приподнялся, не зная, как поступить. Он рисковал не только своей жизнью. Пусть шерн принес ненарушаемую клятву, он мог исхитриться и найти возможность разделаться со своими тюремщиками.- При мне.- Так ты можешь нас задушить, зарезать...
- А еще хочешь выведать путь на Юг. Трус ты, человеческий щенок.
- Зато живой.- Попробуй освободить мне одну руку, - предложил шерн. - Сам проверишь, ударит тебя зарядом или нет. Клянусь посмертием, что не причиню тебе вреда.
Мэсси вытащил нож. Сердце отчаянно заколотилось, мысли проносились одна за другой, и ни одна не казалась правильной. Поверить врагу и надеяться на ответное благородство было величайшей глупостью, не поверить - значило точно не добиться от него ответа. Может, они и сами разыщут путь на тот берег? А может, попадутся страже? Здравого смысла хватило только на то, чтобы толкнуть в бок Доната.- А? Что? - вскинулся тот.- Смотри, если со мной что-то случится, свяжешь его обратно, - предупредил Мэсси, и ножом вспорол веревку на одной руке шерна - сердце остановилось, будто в себя вогнал этот нож.Раздался вопль проснувшейся Виславы:- Нет!В следующий миг запястье Мэсси сжала холодная сильная ладонь.