3. Добраться до Исландии – половина проблемы. Попробуйте в ней выжить. (1/1)

Дункану кажется, что он в сказке. Голову дурманит аромат аппетитной выпечки, который доносится из кухни. Солнце пробивается в комнату сквозь занавески, которые вчера, наверное, забыли нормально задёрнуть, но Дункан, по правде говоря, не против просыпаться от утренних лучей, щекочущих лицо и норовящих оставить на носу пару-тройку милейших веснушек.Он инстинктивно тянется рукой ко второй половине кровати, но натыкается лишь на скомканную простыню. Лука, видимо, проснулся раньше и умудрился за это время приготовить что-то на завтрак. И не что-то, а кулинарный шедевр, который одним только запахом заставляет вкусовые рецепторы дрожать от предвкушения. Дункан понимает, что пора бы уже вставать и хотя бы узнать, который час, но лень берёт над ним верх, и он остаётся в кровати, жмурясь от солнца и пытаясь угадать, когда Лука собирается его разбудить и собирается ли вообще.Спустя некоторое время в комнате появляется ещё одно солнце, в этот раз в человеческом облике, но своей милотой ослепляет ничуть не меньше. Лука заходит с улыбкой на лице и подносом со свежеиспечёнными булочками в руках, а Дункан заливисто смеётся.– А ты говорил, что не умеешь готовить. Лжец!Лука с загадочным видом ставит поднос с лакомствами на тумбочку, а сам присаживается на край кровати, одной рукой обнимая Дункана.– Даже если они получились съедобными, в чём я слегка сомневаюсь, всё равно твоя главная милая булочка – это я, – Хэнни ещё шире улыбается и подмигивает Дункану, гордясь своим мастерским уровнем пикапа.– С этим я даже спорить не буду, – соглашается Лоуренс, тянет Луку ближе к себе и оставляет ему лёгкий поцелуй на виске. – Но не будь столь критичным к своим кулинарным умениям.– Я просто реалист, который пытается здраво оценить свои способности и твои риски умереть от отравления, – Лука изо всех сил пытается сказать это серьёзным тоном, чтобы уж наверняка убедить Дункана, но на последних словах не сдерживается и начинает смеяться.Лоуренс бы тоже засмеялся, если бы не услышанное слово ?умереть?, которое эхом повторяется у него в голове и будто напоминает, что здесь что-то не так. Всё слишком хорошо. Такого быть не может.– Просыпайся, чёрт возьми, Лоуренс!Дункан открывает глаза, и всё становится на свои места. Хмурая погода без единого намёка на солнце. Лука, который вчера даже не ложился спать. И тревожность, которая сдавливает грудь, не позволяя вдохнуть на полную. Вот она – реальность. Никаких тебе булочек и утренних поцелуев в висок.– К подъезду только что подъехали две чёрные машины, и кажется, они только и ждут, когда мы выйдем. Автомобили такие же, как тот, из которого нас обстреляли, – констатирует Лука, а Дункан тщетно пытается переварить эту информацию с самого утра.Вещи были собраны ещё вчера, билет на самолёт в Рейкьявик уже куплен, и всё, что оставалось – это дождаться утра и незаметно ускользнуть в аэропорт.Незаметно не получится, и запасного плана на этот случай у них нет.Полминуты на сборы – это почти как в армии, наверное. Дункану кажется, что он ещё никогда в жизни так не спешил, когда в одной руке зубная щётка, а другой он снимает телефон с зарядки и одновременно пытается обдумать, что они должны делать.– Вариант номер один: окно в спальне. Вариант номер два отсутствует, – говорит Дункан, сам себе не веря, что на полном серьёзе предлагает выйти из окна.– Выбора нет, правильно? – Лука не ждёт ответа на этот вопрос, но Дункан кивает.Четвёртый этаж – не так уж высоко, если лезть сначала по трубе, а потом забраться на дерево и спуститься по нему вниз. Террористы ждут их у подъезда и, видимо, не рассчитывают, что те додумаются выбраться таким оригинальным способом, ещё и с другой стороны дома.– Но машина припаркована на переднем дворе, а там мы не можем явиться, ибо нас сразу заметят, – внезапно вспоминает Лука про автомобиль, который остался в том же состоянии, что и вчера: с простреленными окнами и поцарапанной краской, но всё же проехаться на нём можно, если пришлось бы.Дункан, не жалея слов, матерится на родном языке, но отступать не собирается, даже если придётся бежать пешком в аэропорт или ждать такси, рискуя быть расстрелянным посреди улицы.Он никогда об этом не вспоминал, но сейчас, стоя на подоконнике и смотря вниз, Дункан видит со стороны себя шестнадцатилетнего – мальчишку, которого с детства обижали и гнобили, который потерял веру в себя до такой степени, что не видел смысла обременять этот мир своим бесполезным существованием и был готов выброситься с окна. Он так же, как и сейчас, стоял на подоконнике, направив сосредоточенный взгляд на улицу. Колени дрожали, а дыхание перехватывало то ли от страха, то ли от осознания близости конца.Тогда ему нужно было решиться на этот шаг ради смерти и призрачного обретения свободы от всего, что мучило его на протяжении недолгой жизни.Сейчас Дункан должен сделать это ради спасения собственной жизни.Шестнадцатилетний Дункан де Мур так и не решился покончить жизнь самоубийством, а нынешний Дункан только что потерял возможность спастись.Лука, который до этого момента высматривал на горизонте появление подозрительных машин, с силой тянет его назад, подальше от окна, и кричит неразборчивое ?Мы не успеем, они уже и с этой стороны подъехали, это конец, мы окружены?.Дункан слабо соображает и пытается вернуть себе умение анализировать ситуацию, которое так невовремя покинуло его.– Мы окружены, – повторяет Лука, и паника в его голосе слышна так сильно, что у Дункана сердце сжимается от желания успокоить его, погладить по голове и сказать, что всё будет хорошо, но вот проблема – ни-че-го не может быть хорошо, пока террористы охотятся на участников ?Евровидения?, и уж тем более ни-че-го не будет хорошо, когда эти террористы оказались настолько близко к своим мишеням.Дункан напряжённо думает, но быстро понимает, что им поможет разве что чудо божье.– Вот бы уметь телепортироваться куда угодно, – невзначай говорит Лоуренс и с удивлением замечает, как загораются глаза у Луки.– Ты гений!Дункан ничего не понимает, но Лука сказал эту фразу с такой надеждой, что хочется верить, будто он придумал что-то стоящее.Лука – он такой человек, своеобразный. В один момент может паниковать, не зная, куда деваться и что делать, а в следующий – выдать гениальную идею, которая даст им шанс выбраться отсюда целыми и невредимыми.– Эти террористы... Они же как-то нашли нас здесь, правильно? А что, если дать им другую наводку? Убедить, что нас тут нет, и мы где-то вообще в другом месте, – Лука старательно пытается сформулировать мысль, а Дункан понимает его с полуслова.– СМИ! Если они напишут, что застукали нас где-то другом районе Роттердама, то террористы могут рвануть туда, – добавляет Лоуренс, и этот шаткий, на первый взгляд, план начинает обретать смысл.Лука хмурит брови, потирает виски и всем своим видом показывает, что напряжённо думает, и Дункан готов наблюдать за этим процессом вечно. Но никакого ?вечно? может и не быть, если они не начнут действовать прямо сейчас.– Понадобятся доказательства. И знакомые из прессы, которые не прочь похайпить на нас.– Такие найдутся. А что касается доказательств... У нас же есть вчерашние фотки, можно использовать их, – говорит Дункан.Луке в один миг становится не по себе, когда он представляет, что снимок, на котором он в шутку целует Дункана в щёку на фоне знаменитого Роттердамского моста, разлетится по интернету.– Что-то не так? – спрашивает Лоуренс, заметив обеспокоенный взгляд Луки.– Нет, – слишком неправдоподобно отвечает он, и Дункан начинает догадываться, что именно его смутило.– Ты боишься слухов, да? – Лоуренс не нуждается в ответе на этот вопрос, ведь он и сам всё знает. Вчера, когда соседка Дункана увидела их в критической близости друг от друга, Лука боялся именно слухов.Но сейчас Дункану интересно, каких именно слухов он боится. Громких заголовков а-ля ?Фанатки в шоке, ведь Лука Хэнни оказался геем!? или чего-то вроде ?Конкурс "Евровидение" свёл двух своих участников. Смотрите совместные фото Дункана Лоуренса и Луки Хэнни онлайн и без регистрации??Дункан был бы не против, если бы второй вариант был реальностью, но Луке он об этом, конечно же, не скажет.– У тебя есть выбор: репутация или жизнь. Эта фигня со СМИ может быть нашей последней надеждой, но если ты не согласишься, я пойму, – говорит Дункан, в глубине души надеясь, что эти слова убедят Луку рискнуть, а не дорожить репутацией, когда на кону стоит жизнь.Хэнни думает недолго. Кажется, будто он принял решение сразу, просто не мог его озвучить, ведь сам от себя такого не ожидал.– Ладно, действуем по плану. Фотки – в инстасторис, потом связываемся с журналистами и ждём от них статью.Дункан облегчённо выдыхает и на радостях обнимает Луку, но тот не отвечает тем же. Лоуренс чувствует неловкость и недосказанность, повисшую в воздухе, но убеждает себя, что сейчас не лучшее время для личных разборок.***– А потом мы подумали, что статьи будет недостаточно. Никогда себя не прощу за то, что подвергнул миссис Франкен такой опасности, но эта бабуля невероятно смелая.– И что она сделала? – с интересом спрашивает Эстер.– Мы попросили, чтобы она вышла во двор и очень громко говорила по телефону про нас с Лукой. Так громко, чтобы террористы услышали. Знаешь, что она сказала? – Дункан еле сдерживается, чтобы не рассмеяться во весь голос, вспоминая эти слова.– Да говори уже, не тяни!Дункан начинает цитировать, точно передавая интонацию этих слов:– ?Мой сосед с самого утра сел в такси и укатил куда-то в центр, и жениха с собой взял! Милейшие мальчики! Может, хоть на старости лет на свадьбе погуляю?, – Дункан уже не может сдержать хохот, и они с Эстер одновременно взрываются смехом.Он поверить не может, что этот кошмар уже позади. План с фотографиями сработал, а миссис Франкен сделала так, чтобы у террористов не осталось сомнений, что ни Луки, ни Дункана дома нет. Злосчастные машины с террористами поехали искать их по всему Роттердаму, а за это время они успели доехать на многострадальном автомобиле Дункана до аэропорта.Рейкьявик кажется безопасным. Хатари убеждают всех, что Исландия – единственная территория, на которую террористы точно не посмеют явиться, ведь иначе это будет считаться нарушением уговора. Дункану и остальным хочется верить, что так и есть, но тени сомнения всё же прокрадываются в сознание, а чувство тревожности уже стало привычным для каждого из бывших участников ?Евровидения?.Из Рейкьявика в Гриндавик едут на автобусе, и Дункану это напоминает школьные экскурсии, на которых так или иначе кто-то должен был облеваться, и обычно это был он. Не самые приятные воспоминания, поэтому Лоуренс выбрасывает их из своей головы и пытается переключиться на всё, что происходит прямо сейчас.Чингиз привёз с собой колонку, и в автобусе на полную громкость звучит его конкурсная песня. Атмосфера настоящей школьной экскурсии, ей-богу. Србук уже миллионный раз за последнюю минуту закатывает глаза, Эстер и Дункан обсуждают все жизненные подробности друг друга, Клеменс считает себя экскурсоводом и пытается обратить внимание пассажиров на окружающую местность, но единственный, кто его действительно внимательно слушает – Билал, который перед этим пытался поговорить с Алессандро, но тот предпочёл компанию Чингиза и Мики, и Ассани не осталось ничего, кроме как отвлечься на рассказы Клеменса. Лука, как бы странно это ни было, кажется самым неразговорчивым, и даже Дункан оставил его в покое после нескольких попыток узнать, всё ли в порядке. Захочет – сам расскажет, хотя смысла в этом нет: Дункан и так знает, что это из-за сегодняшних событий.– На пару слов, – Хэнни неожиданно подходит к Лоуренсу и зовёт его поговорить.Они уходят вдаль автобуса, который кажется слишком большим для такой начисленной группы людей. Музыка глушит всё вокруг, и Луке приходится говорить громко:– Не обязательно рассказывать Эстер обо всём, что произошло. И уж тем более не нужно впутывать в это меня!Дункан смотрит на него крайне удивлённо.– Как я могу не впутывать тебя, если ты был там со мной? Мы же вместе это пережили.Лука демонстративно делает тяжёлый вздох и продолжает:– Я тебе не жених, и свадьбы у нас не будет.Если бы Дункан сейчас что-то пил или ел, он бы точно поперхнулся.– Я просто процитировал слова миссис Франкен. Если тебя это задело – извини.Лоуренс, честно говоря, понятия не имеет, за что он извиняется. Не он называл Луку своим женихом, не он пророчил им свадьбу. Слова соседки никто даже не думал воспринимать всерьёз, и почему Лука так вспылил из-за них – непонятно.– Мало того, что про нас и так уже все новостные сайты пишут, а мы не можем даже прочитать это, так ещё и ты добавляешь масла в огонь.Прочитать новости они действительно не могут, ведь интернета в этой местности нет, и Лука, как зависимый от соцсетей человек, страдает от этого чуть ли не больше всех.– Какая муха тебя укусила, а? – вырывается у Дункана прежде, чем он успевает обдумать эти слова. Если именно они положат начало ссоре, то он не удивится, но сделает всё, чтобы этого не допустить.Автобус резко тормозит, и Клеменс радостно оглашает:– Приехали!Что ж, увиливать от ссоры не пришлось, ведь она уладилась сама собой, как только все вышли из автобуса и стали оглядываться вокруг, восхищаясь исландской природой. Кажется, что даже Лука забыл про свой негативный настрой и вместе со всеми крутил головой в разные стороны, удивляясь красоте вокруг.Дом, в котором им предстоит жить – это никакой не дом, а целая вилла. И всё было бы прекрасно, если бы она не выглядела как идеальная локация из фильма ужасов.

Первое, что они видят – высокий старинный забор, за которым скрывается большое мрачное здание. Вокруг аккуратно выложена брусчатка, да и вся территория в очень даже хорошем состоянии, зато сад выглядит очень депрессивно с почти высохшими деревьями и заросшими клумбами.– Смотрите, этот сад такой же унылый, как наша Србук, – хохочет Чингиз, и девушка с размаху даёт ему подзатыльник. – Ай! За что?– За твой говёный характер, – огрызается Србук и гордой походкой уходит от него подальше.Пока Хатари проводят инструктаж по технике безопасности, к дому подъезжает машина, на которую все сразу обращают внимание. Спустя минуту к Маттиасу и остальным подходит высоченный мужчина с длинными волосами, и участники сразу догадываются, что это – Дади Фрейр, хозяин поместья.– Чувствуйте себя как дома, – любезно говорит он, а затем, перекинувшись несколькими милыми словами с участниками, уходит куда-то с Маттиасом и Эйнаром, пока Клеменс ведёт всех внутрь дома.– Привёз? – нетерпеливо спрашивает Харальдсон.– Да, но надеюсь, что оно вам не понадобится, – Дади открывает багажник, набитый разного вида оружием.

Эйнар издаёт восторженное ?вау?, а Маттиас вручает Дади чемодан с оплатой.– Пересчитывать не буду, но если узнаю, что там хоть на одну крону меньше – ты знаешь, что будет, – говорит Дади, и Маттиас без малейших сомнений кивает.***– Алес, прошу, не отталкивай меня.Тот оборачивается и сразу попадает под проницательный взгляд Билала.Мамуд не готов к этому разговору. Долго думал, как правильно сказать, чтобы не задеть, не обидеть и не ранить, но в итоге ничего не придумал, а лишь потратил драгоценное время. А время в таких обстоятельствах нужно ценить, ведь кто знает, сколько им осталось жить и в какой момент террористы ворвутся сюда и поубивают тут всех одного за другим.А Билалу нужен ответ здесь и сейчас.– Всего несколько слов, и всё станет понятно. Не мучай меня, чёрт возьми!И Мамуд наконец-то решается на шаг, который сделает бесконечной и без того немаленькую пропасть между ними.– Я сейчас в отношениях. Прости, что не сказал раньше.Секунду-вторую Билал смотрит на него непонимающе. Он думал, что когда Алес наконец скажет, в чём дело, ему полегчает. Появится какая-то предельная ясность, и это лучше, чем теряться в догадках. Но легче не стало, а даже наоборот.Алессандро наверняка выбрал кого-то, кто всегда находится ближе; кого-то, с кем его репутация не рискует быть очернённой сплетнями и чересчур громкими заголовками в прессе. Билалу интересно, кто тот человек, которого выбрал Алес.– В отношениях с кем, если не секрет? – едва слышно спрашивает он, но в пустом коридоре его вопрос кажется громким и бестактным.– Не думаю, что это имеет значение, – Мамуд не хочет добивать Билала ещё и тем фактом, что начал встречаться со своим конкурентом на фестивале Сан-Ремо.Но Ассани смотрит на него так, что уклониться от ответа уже не получается.– Никколо Морикони. Ультимо. Мы познакомились на фестивале, потом немного повздорили, но с тех пор всё время где-то пересекались, – Мамуд как будто ищет оправдание этим отношениям, но никак не может найти. – Когда я вернулся из Тель-Авива, он позвал меня отпраздновать успех. А потом как-то так получилось, что...– Я рад за вас. Правда рад, – перебивает Билал и почти не лжёт.

– Спасибо, – сухо отвечает Мамуд и собирается уходить.Эти отношения – одно сплошное ?как-то так получилось?. И Мамуд это знает, но ничего делать не собирается. Им обоим хорошо: и Алесу, и Никколо. Наверное, в этом и причина. Наверное, поэтому они и не спешат расставаться, ведь обоих устраивает расклад, когда можно раз на пару дней позвонить, договориться встретиться, а потом как в заезженной пластинке: вечер, ресторан, вино, потом что-нибудь покрепче, и вот уже на утро они разъезжаются по разным частям города, делая вид, что ничего не произошло. Никакого напряга. Никаких сообщений в духе "доброе утро, солнышко, как дела?". Возможно, даже никаких чувств, но чтобы знать наверняка, нужно об этом поразмышлять. А эти отношения не про то, чтобы думать. Они про секс и фиктивный статус "в отношениях", про возможность наконец-то удалить тиндер и не забивать память телефона и про понимание того, что где-то в мире есть человек, которому на тебя не наплевать. Хотя нет, последнее в этом списке лишнее.Билал чувствует себя так, будто мечту всей его жизни взяли и обломали на корню, не оставив ни шанса. Но был ли Алессандро его мечтой? Или же просто увлечением, интерес к которому не пропал даже спустя столько времени? Больше нет смысла разбираться, что из этого истина, а что фальшь.В тот вечер он впервые за долгие месяцы звонит бывшему. С Нофэлем они расстались, пообещав не держать зла друг на друга и иногда общаться. Забавно, что за столько времени ни один так и не снизошёл до того, чтобы написать или позвонить и просто поболтать. Боялись, что чувства вспыхнут с новой силой? Точно нет. Таили обиду друг на друга, хотя всячески убеждали себя в обратном? Возможно.Нофэль понятия не имеет, как его успокоить, и говорит примитивное ?Держись?, после которого Билалу ещё больше хочется разрыдаться. Он прощается поспешно, жалея, что вообще позвонил. На что он, блин, рассчитывал? На психологическую помощь от человека, который когда-то изменил ему?Билалу не на кого злиться, кроме как на самого себя и свою наивность. Но нужно жить дальше, хотя при нынешних обстоятельствах правильнее говорить ?выживать?.Полночь. Все давно разошлись по комнатам и наверняка уже видят десятый сон, а у Билала не получается уснуть. Гробовая тишина в доме нагоняет сонливость, но внезапно эту тишину прерывает звук удара и какая-то неразборчивая ругань, потом ещё один удар и ещё. Ассани сразу догадывается, что драка происходит на кухне, и без доли сомнения направляется туда. Тут ведь все свои, чего опасаться?На кухне он видит удивительную картину: Чингиз держит Маттиаса за шею, прижав к стене. У Харальдсона разбита губа да и в целом не лучший вид, но он в очередной раз замахивается, чтобы нанести ответный удар Чингизу.– Ну, началось в колхозе утро, – вздыхает Билал, заходя на кухню. – Может быть, объясните, что происходит?– А я говорил, что это был их план! Привезти нас сюда и отдать на растерзание террористам! – орёт Чингиз, всё сильнее сдавливая шею Маттиаса.– Придурок, ты его задушить хочешь?! – Билал бросается разнимать их.– Что происхо... – сонная Србук появляется на кухне, зорким взглядом окидывает всех вокруг и кидается оттаскивать Чингиза от Маттиаса, пока не поздно.У неё это получается куда лучше, чем у Билала. Кажется, будто Мустафаев ослабил хватку, как только девушка появилась на кухне, а сейчас и вовсе отпустил Харальдсона.Маттиас, отдышавшись, задаёт ему давно тревожащий вопрос:– Если ты знал, что так и будет, то почему прилетел сюда? Почему не остался дома, пытаясь выжить в одиночку?Чингиз сплёвывает оставшуюся во рту кровь в раковину, вытирает рот тыльной стороной ладони и процеживает сквозь зубы:– Да пошёл ты, – и, не прощаясь, уходит.Не будет же он признаваться, что согласился на эту авантюру, потому что боялся отпускать Србук одну в Исландию в столь опасное для всех время.

Следующим на кухню заходит Мики, который только что на ступеньках столкнулся с разъярённым Чингизом. Он не успевает ничего спросить, как Маттиас говорит:– Раз уж вы тут собрались, нужно разбудить остальных. Случилось то, чего мы так боялись: террористы окружили дом.